Есть еще такой трагический момент в Каролине: она неосознанно и в какой-то мере тщеславно подчеркивает свои представления о том, что она может себе позволить, а что - нет. Но должна и она признать (и признает, хотя я об этом не сказала, а надо бы), что при такой жизни (да и при такой, как у нас сейчас) наступает момент, когда от девушки остается только форма. А содержание, что-то цельное и чистое, выветривается вместе со всем, что видишь, слышишь, чувствуешь и пропускаешь через себя. И после этого, даже если нет формальных поводов укорять себя (есть они у Каро, а про себя даже не говорю), очень трудно поверить и вернуть это. Собрать хоть что-то и хранить. Вероятно, для этого нужен кто-то, кто поверит, что эта ценность есть, даже если она совсем не видна.
Я думаю, Бланко поверил сразу. Он мог не осознать этого, но это было то самое, что сразу поразило его. Впервые поднимаясь на борт "Розы", он ожидал совсем другого, наверное.