Каждый встречающийся на пути человек — ангел. Он тебе помощник и встретился недаром. Он тебя или испытывает, или любит.
Другого не дано.
У меня был случай в молодости. Выпивали мы с приятелем, расстались поздно. Утром звоню узнать, как добрался, а мне говорят: он под электричку упал, обе ноги отрезало.
Беда невыносимая, правда? Я к нему в больницу пришел, он говорит: «Тебе хорошо, а я вот...» — и одеяло открыл, а там... ужас!
Был он человеком гордым. А стал скромнейшим, веселым. Поставил протезы, жена, четверо детей, детский писатель, счастьем залит по уши.
Вот как Господь исцеляет души болезнями физическими!
Возможно, не случись с человеком горя, гордился бы дальше — и засох, как корка черствая.
Таков труднопереносимый, но самый близкий путь к очищению духовному. Нужно каждую минуту поучаться, каждую минуту думать, что сказать. И созидать, созидать, созидать.
Жизнь порой бьет, но эти удары — лекарство.
«Наказание» — от слова «наказ». А наказ — это урок, учение. Господь нас учит, как отец заботливый. Ставит маленького сына в угол, чтобы он в следующий раз не делал плохого. Дитя рвется, а отец держит его за руку, чтобы под трамвай не попал.
Так и Бог. Искушения — это экзамен. А экзамен зачем? Чтобы его сдать.
В этих испытаниях мы становимся все чище и чище. Золото в огне жгут, чтобы оно стало чистым. Так и души наши.
Мы должны переносить скорби безропотно, без вопроса: «За что?». Это наш путь.
Подлинный смысл жизни — любить.
— Зачем мы живем?
Долгие годы я никак не отвечал на этот вопрос — бегал мимо. Был под кайфом, пил, дрался, твердил: «Я главный».
А подлинный смысл жизни — любить.
Это значит жертвовать, а жертвовать — это отдавать. Схема простейшая. Это не означает — ходить в церковь, ставить свечки и молиться.
Смотрите: Чечня, 2002 год, восемь солдатиков стоят, один у гранаты случайно выдернул чеку, и вот она крутится. Подполковник, 55 лет, в церковь ни разу не ходил, ни одной свечки не поставил, неверующий, коммунист, четверо детей... брюхом бросился на гранату, его в куски, солдатики все живы, а командир — пулей в рай.
Это жертва. Выше, чем отдать свою жизнь за другого, нет ничего на свете.
В войну все проявляется. Там все спрессовано. А в обыденной жизни размыто.
Мы думаем: для хороших дел есть еще завтра, послезавтра... А если умрешь уже сегодня ночью? Что ты будешь делать в четверг, если умрешь в среду? Кажется, только вчера сидел рядом Олег Иванович Янковский, вот его курточка лежит, вот трубочка.
А где сейчас Олег Иванович?
Мы с ним на съемках фильма «Царь» сдружились. Много о жизни беседовали. Я и после его смерти с ним беседую. Молюсь: «Господи, помилуй и спаси его душу!» Вот что проходит туда — молитва. Поэтому, когда буду умирать, мне не надо роскошных дубовых гробов и цветов.
Молитесь, ребята, за меня, потому что я прожил очень всякую жизнь.
Молитва важна и при жизни.
Слово «спасибо» — «спаси Бог» — это уже молитва.
[650x452]
Бывает, не могу очки найти, прошу Творца Вселенной: «Помоги, Господи!» — и нахожу.
Отец Небесный любит нас, к нему всегда можно за помощью обратиться.
Вы знаете, какое это чудо?!
Cидим мы здесь с вами, такие червячки, — и можем напрямую сказать: «Господи, помилуй!» Даже маленькая просьба — запрос во Вселенную. Вот крутняк! Никакой героин рядом не лежал! Господь не злой дядька с палкой, который, сидя на облаке, считает наши поступки, нет!
Он нас любит больше, чем мама, чем все вместе взятые. И если дает какие-то скорбные обстоятельства — значит, нашей душе это надо. Вспомните свою жизнь в моменты, когда было тяжело, трудно, — вот самый кайф, вот где круто! Написалась у меня такая штучка: чем хуже условия, тем лучше коты.
Вот так...
Любовь — это вымыть посуду вне очереди.
Видеть хорошее, цепляться за него — единственный продуктивный путь.
Другой человек может многое делать не так, но в чем-то он обязательно хорош. Вот за эту ниточку и надо тянуть, а на дрянь не обращать внимания. Любовь — это не чувство, а действие. Не надо пылать африканскими чувствами к старухе, уступая ей место в метро.
Твой поступок — тоже любовь.
Любовь — это вымыть посуду вне очереди.
Спаси себя — и хватит с тебя
— Нельзя рассказать про вкус ананаса, если его не попробовать.
Нельзя рассказать про то, что такое христианство, не пробуя.
Попробуйте уступить, позвонить Людке, с которой не разговаривали пять лет, и сказать: «Люд, давай закончим всю эту историю: я что-то сказала не так, ты сказала... Давай в кино сходим». Вы увидите, как ночью будет хорошо!
Все возвращается во сто крат тебе, любимому, но только не тряпками, а состоянием души.
Вот подлинное счастье! Но чтобы его достичь, каждую минуту надо думать, что сказать, что сделать.
Это все есть созидание.
Посмотрите, что делается вокруг: сколько хороших людей, чистых, удивительных, веселых лиц. Если мы видим гадость — значит, она в нас.
Подобное соединяется с подобным.
Если я говорю: вот пошел ворюга — значит, я сам стырил если не тысячу долларов, то гвоздь.
Не осуждайте людей, взгляните на себя.
Спаси себя — и хватит с тебя.
Верни Бога в себя, обрати свой взор, свои глаза не вовне, а вовнутрь.
Полюби себя, а потом самолюбие преврати в любовь к ближнему — вот норма.
Мы все извращенцы. Вместо того чтобы быть щедрыми — жадничаем.
Живем наоборот, на голове ходим. На ноги встать — это отдать. Но если ты отдал десять тысяч долларов, а потом пожалел, подумал, что нужно было отдать пять, — твоего доброго дела, считай, и нет.
Я прожил сегодняшний день —
кому-нибудь от этого было хорошо?
Каждую ночь нужно задавать себе простенький вопросик: я прожил сегодняшний день — кому-нибудь от этого было хорошо?
Вот я, знаменитый крутой артист, рок-н-рольщик, — могу с вами разговаривать так, что вы по струнке будете ходить. Но разве мне от этого лучше будет? Или вам?
Одно из имен дьявола — «разделяющий». Внутренний дьявол внушает: "Ты прав, старик, давай всех построй!" Я стараюсь таким не быть. Продвигаюсь в своей душевной работе каждый день. Комариными шажочками. Не хочу ничем гордиться: ни своей ролью в фильме «Остров», ни стихами своими, ни песнями, — хочу с краю глядеть на все это.
Мне чудо — каждый день, у меня каждый день небо разное.
А один день не похож на другой.
Счастье, что стал это замечать. Я очень много пропустил, мне очень жаль. Об этом я плачу, внутренне, конечно. Могло быть все чище и лучше. Один человек сказал: ты такие песни написал, потому что водку пил. Но я их написал не благодаря водке, а вопреки.
С высоты своих 60 лет я говорю: нельзя терять в этой жизни ни минуты, времени мало, жизнь коротка, и в ней может быть прекрасен каждый момент.
Важно утром встать и убрать вокруг. Если я проснулся в дурном настроении, не портвейн пью, а говорю: «Господи, что-то мне плохо. Я надеюсь на тебя, ничего у меня не получается».
Вот это движение самое важное.
Плюнь ты на чувства. Нельзя по чувствам жить. Сегодня – солнышко. Завтра – дождичек пошел. Упал, ногу сломал – третье чувство.
Жить надо по закону: не «Дай», а «На».
Привыкли жить навыворот. У нас на голове, если пощупать, образовалось плоское местечко, на котором удобно стоять. Так и живем – вверх ногами.
Все, что Богу угодно, презираем. Сильный помоги слабому. У нас – задави.
Богатый – отдай. У нас – хапани, да охрану поставь, чтоб не украли.
У нас извращенный взгляд на христианство.
А это просто. Сколько крови можешь отдать за другого. Потому что написано: «Что сделал одному из малых сих, то ты сделал Мне (Богу)». Сколько можешь у постели матери просидеть, которая одурела от старости и болезней.
Вот где приходится умирать каждый день.
О себе и мужчинах:
«Я всё умею — пилить, строгать, колоть. Мужик должен всё это делать, а не гири тягать в фитнес-клубе. Ой, жалуются некоторые, работы нет. Научись плитку класть — будешь на «Мерседесе» ездить. Я у себя на участке город целый выстроил, баню, сарай. А если на диване лежать и дыню наедать — плохо закончишь. Алкоголем, наркотиками.
К сожалению, сейчас много таких мужиков...».
Когда ко мне приезжают, говорят: «Далеко вы забрались». А я спрашиваю: «Далеко от чего?» И человек замолкает. Из-за того, что я в деревне живу, у меня каждый день другой. Каждый день — другое небо. Утром встал — и завертелось, а вечером смотришь и видишь: и такие облачка, и этакие Господь подпустил. Ни фига себе!
Стоишь и как безумный смотришь на эти звезды и думаешь: «Боже мой, вот завтра умру, и что я скажу ему?» Как в молитве говорится: если тень твоя так прекрасна, каков же ты сам?
Я однажды вошел в дом, думал, сейчас компьютер включу, а электричества не было. И я оказался в полной темноте.
Лягте как-нибудь в темноте, отключите все «пикалки» и задайте себе такой вопрос: кто вы и как вы живете? Я вообще нормальный парень или так себе?
С Богом надо иметь личные отношения. Иначе все свечки, все посты, все причащения — всё мимо. Христианство — это живая жизнь с живым Богом. А не какие-то оккультные и магические действия. Хоть опейся святой водой — ничего не будет, если не будешь менять своё сердце, свои мысли, всю свою жизнь.
Вот я жизнь прожил, мне 61 год — я результатом своей жизни считаю не стихи и не фильмы, а вот это ощущение, что я без Бога не могу ни шагу ступить, ни кофе попить. Вот за это я себя уважаю — за то, что понял. И это понимание пришло через обстоятельства, которые подал мне Господь — такие, сякие».
Как жить
Сказать кому-то доброе слово, помочь, утешить, подарить – это же огромный личный кайф! На душе такая радость!
А отказываешься от чего? Выпил, покурил, девочки, туда- сюда, а потом такая тоска!
И опять надо добавлять.
Я помню эту тоску. Все время находишь этому какие-то объяснения – жизнь такая, несправедливость. Да ничего подобного! Если любишь только себя, какая же тут радость?
О вере
«Не надо обольщаться, что после смерти от нас один прах останется.
Все крупные ученые — верующие. Все мои знакомые врачи, которые имеют дело с жизнью и смертью, — веруют.
О клинической смерти оставлены тысячи свидетельств, доказывающих, что конца нет.
Эйнштейн в существовании Бога не сомневался, и Пушкин, и Ломоносов, и Менделеев.
А какая-нибудь Леночка семнадцати лет заявляет: «Что-то я сомневаюсь, что ваш Бог есть...»
А ты почитай сначала, изучи вопрос, тогда и скажешь. Но она же этого не делает, просто языком болтает.
Это как в метро вошел, увидел схему — кольцо какое-то, разноцветные точки. Махнул рукой: «А, фигня, поеду сам». Так и будешь по Кольцевой всю жизнь ездить.»
Не можешь – не придуривайся. Так и скажи: «Я жену не люблю, детей не люблю, друзей не люблю, зато люблю ходить в храм и поклоны класть, и чтобы вокруг все были в юбочках-платочках».
Это не вера, это дьявол. Чистой воды.
А вера – это любовь. А любовь – это простить и выслушать.
И каждый день самого себя бороть. Вот что такое вера.
Тогда и накормите пятью хлебами город. И рыбы выловите столько, что сеть не уместит.
О душе
Вот на рынке нюхаем каждый кусочек, а в душу вкладываем всё что угодно.
Надо беречь свою душу, не жрать всё не свежее, протухшее...
О вечности
Ребенок сидит в утробе матери девять месяцев, вниз головой, кругом кишки, и думает, что это и есть жизнь. Выскочил — а тут леса, горы, моря… Мы снова думаем: вот жизнь! Но нет, дружок, не надо обольщаться, так просто не отделаешься. Какая легкость думать: подохну — и все кончится! А ничего подобного: дальше — вечность.
О смерти
Не теряется он никуда. Можно жить без веры в Бога, можно заработать кучу денег, иметь очень много удовольствий, поехать на Гавайи, купить яхту.
И смысл жизни без веры в Бога не теряется. Не всякому же есть дело до своей души. Для кого-то смысл жизни в том, что ему тепло и хорошо и тёлка рядом лежит. И посылает такой человек всех, кто пристаёт к нему с этими разговорами о душе. Ему ни до кого дела нет. И мне ни до кого дела нет.
Потому что я занят смертью. Я буду умирать. Вот и весь смысл. Просто в какой-то момент своей жизни понял, что, валяясь на диване и услаждая своё мясо, я всё-таки умру.
А что я там буду делать? Там «Мерседеса» нет, денег нет, тёлки нет, детишек нет, внучков нет... Наш Сбербанк находится на Небе.
В Вечности, как говорят блатные, в гробу карманов нету. Туда возьмём только то, что нельзя потрогать. Страшно не умирать, страшно понимать, что ты совсем не готов к смерти.
Смысл человеческой жизни в том, чтобы быть сынами Божьими. Не рабами, не наёмниками, даже не друзьями, понимаете?!
К нам свет от ближайшей звезды 6 лет идёт. Вот сегодня мы видим свет звезды 2006 года. Вот они, наши масштабы, наши глубины. А мы пытаемся заполнить их в лучшем случае добротным фильмом, а в худшем - водочкой, порнухой.
Я сейчас скажу странную вещь. Нам всё это нравится только потому, что нам скучно наедине с собой. Вы попробуйте лечь в комнате, на час остаться. И вы с ужасом обнаружите, что вам скучно. Это я с вами собственным опытом делюсь. Мне тоже скучно с самим собой.
Но у меня появилась алчба - мне истина нужна. Позарез нужна, аж в горле пересыхает. А на всё, что происходит не внутри меня, мне глубоко наплевать.
О ближнем
Чтоб полюбить, надо человека принять таким, какой он есть, никуда его не тащить, а принять его таким, какой он есть. Для этого в себе надо очень много перекопать, перелопатить.
В себе, а не в нем!
Все написано: Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь - не вынешь, а увидишь — как вынуть сучок из глаза брата твоего (Мф. 7, 5).
Человек, ты прожил день.
Кому-нибудь от этого было сегодня хорошо?
Испытывать сострадание — это мы еще умеем. Можем посочувствовать тому, кто безрукий.
А вот попробуйте сорадоваться.
У меня сосед дом построил. Была халупа, а он туда труды вложил, башенки сделал.
У нас обычно как: да чтоб у тебя все обвалилось. А я радуюсь. Местность-то украсилась. И хорошо, пусть.
Говорю: «Герман, какой у тебя дом прекрасный!»
А человеку же мало чего надо.
«Да?» — спрашивает. И плачет.
