По состоянию здоровья продолжаю работать из дома, благо всё для этого есть. Верх в субботу тоже дома, но мы сидим спиной к спине каждый у своего компьютера. Дедлайн, дым из ушей и прочее; и вдруг я краем уха слышу странный телефонный разговор.

- Нет, не отправил. Нет, не могу проверить. Я жену в травмпункт сейчас везу, часа через два только в офисе буду.

Я поджимаю губы. Очевидно, с работой всё хуже, чем я думала, если он использует эту старую мелкую бытовую отмазку. И тут он разворачивается в кресле, встаёт и спрашивает:

- Ты как себя чувствуешь?

- Еду в травмпункт, очевидно, - моя интонация максимально язвительна.

- Едешь, едешь, - вдруг спокойно говорит Верх. – В последнее время ты непростительно сильно расхворалась.

И мягко, за шею, поднимает меня на ноги. Тёплыми, даже горячими пальцами за самое горло. Мысли мгновенно сканируют организм – выдержу, нет? Что он задумал? Голод настолько сильный, что я готова на всё.  

Мы выходим в прихожую. Она у нас светлая и просторная, места вполне хватает – и света тоже. Я снимаю платье, он быстро защёлкивает на мне наручники и, посерьёзнев, говорит:

- Как только ты почувствуешь, что тебе плохо, мгновенно – ты слышишь? – сообщаешь мне. Если решишь поиграть в героя, и я об этом узнаю, у нас действительно не будет ничего как минимум три месяца. Ты поняла меня?

- Да, - торопливо соглашаюсь я. Про себя думаю – ага, дождёшься. Так я тебе и сообщила.

Наручники мгновенно оказываются на крючке. Я прижимаюсь лбом к прохладной стене. Начинает бить дрожь – предвкушение, счастье, адреналин!!

- Я тут совершенно случайно купил лишних пятьдесят метров резинового шнура, - вкрадчиво начинает Верх, с силой проводя ладонями по моей спине. Стон вырывается непроизвольно – он задевает какие-то невыносимо сладкие линии. Ладони перемещаются к груди, жёстко сжимают её.

- И собирался поиграть на твоей спине в крестики-нолики. Сам с собой, - он выкручивает мои соски, в глазах темнеет. Я чувствую себя восхитительно. Все ноющие боли и слабость куда-то ушли. Моё тело – высокочастотная радиоволна, я готова принять все его сигналы.

- Но кто-то, не будем показывать пальцем, - он, резко размахнувшись, хлещет меня открытой ладонью по ягодицам, - разболелся и тем самым сорвал все мои планы.

- Вообще-то твои планы сорвал наш общий дедлайн, - я говорю это резким тоном, раззадоривая его.

- Она будет со мной спорить. Отлично, - я слышу за спиной звяканье пряжки ремня. И божественный шорох кожи о шлейки. Слышу, как он складывает его пополам…

- Ты уверена, что у тебя достаточно здоровья, чтобы спорить со мной?

- О да, - отвечаю я, и голос почти срывается от восторга.

            И первый же удар кажется невыносимо болезненным. Сразу плывёт «картинка», начинает шуметь в ушах. Он продолжает хлестать меня, но боль не доставляет желанного удовольствия. Я пытаюсь отключить сознание, ощутить себя словно со стороны. Против своей воли начинаю плакать, вжимаясь в стену.

- Кто-то, когда-то, очень давно, - в такт ударам рассказывает мне Верх, - говорил, что экшен без слёз, с управлением снизу, этого «кого-то» не вставляет. Что вроде и хотелось бы исполнения желаний, но какой же это тогда БДСМ.

Мне становится интересно, начинаю вслушиваться. Удары немного меняют силу и направление; мне всё ещё больно, но эта боль больше не подавляет, она удерживает в тонусе. По ощущениям очень похоже на плеть в подвесе – не можешь определить границы реальности.

- Так вот, исполнение желания здесь только одно. Я это с тобой делаю.  А как – это уже не твоя забота.

Верх медленно захватывает мои волосы и тянет голову назад. Удары ритмичны, но ритм этот рваный; меня постепенно начинает уносить. Когда он снимает меня с крючка, а с моих запястий – наручники, я наконец понимаю, как сильно устала. Но так не хочу, чтобы всё прекращалось. Осторожно – медленно – на колени, чтобы не видел, не понял, что кружится голова. Хватаюсь за его бёдра, как за поручни в шторм. Он расстёгивает ширинку.

- Вот и молодец, - сквозь слёзы пытаюсь ёрничать я.

Он усмехается и кладёт мне руку на затылок.

- Сейчас посмотрим, кто из нас молодец.

Плохо помню, как мы оказались в спальне. Воспоминания волнами: меня снова бьёт дрожь, и, вцепившись в его плечи, я спрашиваю, отчаянно, глядя в глаза:

- Ты понимаешь, как сильно я тебя люблю?

Он сгребает меня в охапку, прижимает к себе. Волны снова и снова сменяют друг друга, боль, удовольствие, удары, его ногти вдоль позвоночника, я на краю кровати, он снова во мне – но немного с другой стороны.

- Тебе больно? – спрашивает он, когда я кричу особенно громко. Я пытаюсь шутить что-то про параллельный тесный контакт с клитором, и кажется, он понимает шутку…

Потом мы лежим без движения, молча. Наверное, минут тридцать. Наконец он хрипло объясняет:

- Это такой специальный полезный травмпункт. Где наносят травмы, чтобы человек выздоравливал.

- Лечение народными средствами, ага. Экология, - я обвиваюсь вокруг него и почти засыпаю. К вечеру, что поразительно, чувствую себя здоровой и бодрой. Мы снова работаем спина к спине, и дедлайн никуда не делся, но жизнь… жизнь прекрасна и восхитительна, товарищи.