Кризис в наших тематических отношениях назревал долго и постепенно. Учитывая, что мы живём не одни, а с нашей любимой женщиной, которая далека от БДСМ, хотя периодически осторожно интересуется. Соответственно, Тема возможна только когда её нет или мы оба вне дома.

     Вообще это нам не слишком мешало, - она знает о наших отношениях, и жизнь устроена довольно комфортно. Но режим переключения мозга с Темы на ваниль сильно снижал уровень рефлексии. Простыми словами, мы не сразу поняли, почему мы так недовольны друг другом, и почему, несмотря на участившиеся сессии, голод не проходит – ни у меня, ни у него. И почему я после них плачу совсем не счастливыми слезами, от его утешений отмахиваюсь и хожу мрачная как ёжик, бегущий по гравию. А у него не прекращается желание прижать меня к стенке и нажимать, нажимать, нажимать мне на болевые точки до побелевших губ.

     Примерно в середине сентября мы наконец созрели для серьёзного разговора.

Прямо посреди экшена, йохохо. Я развернулась, что было непросто, учитывая, что мои вытянутые и скрещённые руки были надёжно зафиксированы у стены, и мрачным решительным тоном произнесла стоп-слово (вернее, стоп-фразу). Глядя ему прямо в глаза. А потом добавила упавшим голосом совсем ванильное:

- Любимый, пожалуйста.

     Сама не знаю, что «пожалуйста». Но уже через десять минут мы пили чай на кухне и разговаривали вполне конструктивно. Мы оба понимали, что в Теме происходит «не то». Ни один из нас на сессии не делает того, что хочет.

Первое, что приходит в голову – проблему можно временно решить сменой партнёра. Это всегда снимает множество проблем. Свежие ощущения, все дела. Но мы не хотели временно, мы хотели остаться – тематически – друг с другом.

     К тому же с точки зрения традиционной Темы всё было очень непросто. С одной стороны, я не «чистая» мазохистка, то есть без определённого настроя боль для меня не нужна и обидна. В момент наказания я, бывает, выдерживаю очень суровую порку, а «просто так» меня достаточно просто отшлёпать, чтобы довести до слёз, горьких, безутешных, и не приносящих желаемого катарсиса.

- Я это чувствую, - сказал мой Верхний, - - Если бы тебя нужно было просто пороть, я бы порол, - сказал он. – Как бы ты на это не реагировала. Но тебя ведь это не делает счастливой.

Он (как и я) прекрасно понимает, что эти отношения – то самое «топливо», на котором держится моя жизнь. И если в этой области всё ладится, то я буквально летаю, несмотря на проблемы со здоровьем, очень много работаю и у меня всё получается. И наоборот.

 Вот об этом он и говорил, - что простое и незамысловатое физическое насилие не поможет.

С другой стороны, мне психологически необходимы наказания как способ избавления от периодически наплывающего чувства вины. А наказывать меня почти не за что. Быть хитрожопым мазохистом я не хочу, и если есть какая-то договорённость, изо всех сил стараюсь её честно соблюдать.

Этап регулярных наказаний, когда я вела себя не совсем адекватно, и меня нужно было держать в рамках, уже прошёл. Анализируя проекты, работу и бытовое поведение, я понимаю, что действительно веду себя в этом смысле хорошо и разумно, а определённые проколы, которые случаются, редки и не очень существенны. То есть такого не хватит, чтобы погасить голод.

С третьей стороны, как я уже говорила ему в начале осени, нужно определённое подчинение, осознание его власти надо мной – но совершенно специфической, то есть «строгой и справедливой» и ведущей к моему развитию. Мне не хочется принадлежать ему как вещь – я хочу становиться сильнее, умнее и лучше под его чутким и твёрдым руководством.

А это и так происходит, безо всяких наказаний и запретов. К тому же в некоторых областях – допустим, в творчестве – жёсткий контроль не нужен и только навредит. У меня больше нет с этим проблем, как и с большинством моих проектов. Все вопросы решаются в рабочем порядке.

То есть фактически у него нет областей, в которых он мог бы проявлять эту свою власть. Горе от ума, как мы оба заключили, обсудив этот вопрос.

То есть там, где остальные тематики спокойно говорят о допустимом количестве десятков ударов, мы, с нашим спокойным чувством юмора, понимаем, что здесь и речи не идёт о наказании. Нормальные рабочие ошибки, нормальные рабочие ситуации. Максимум отшлепать и взять в попу, прижимая за волосы к подушке. То есть доставить максимальное удовольствие, без вины/прощения/очищения/той самой невероятной близости и доверия.

А нужно же – на разрыв аорты, с замиранием сердца и прочими прелестями Д/c.

Как-то у нас всё не как у людей. Не ругаемся (то есть вопросы дерзости не стоят). Работаем вместе, ничего друг от друга не скрываем, включая любовников, которые быстро становятся друзьями семьи. Вопрос измены / ревности / неверности смешон в нашем случае.  

     Думаю, найдётся немало тематиков, которые нас не поймут. Для них наказание – серьёзное переживание, неприятное, и для топа, и для боттома. Для нас это тоже не восторг, но это необходимая часть наших отношений. Но необходимая часть наказания – его справедливость. Замкнутый круг :(

А учитывая, что у нас очень свободные взгляды на жизнь, и мы оба понимаем, что всё относительно – ну как здесь обозначишь что-то твёрдое, неизменное?

     Решение родилось из шутки. Сидим, молчим. Я говорю:

- Блядь, хоть список грехов открывай.

Он пожимает плечами:

- Не, не наш случай. 

Он знает все эти околорелигиозные штучки наизусть, потому что очень интересуется историей инквизиции. Собственно, шутки на эту тему у нас дома никогда не прекращаются.

И тут до нас обоих доходит: есть же такая штука, как исповедь! Здесь и совершенствование, и эмоциональное напряжение между нами, и власть. Я вспомнила, как однажды уже лежала без трусиков, под его рукой с занесённой розгой и пристальным взглядом, и рассказывала, что натворила в отъезде. Это был полный улёт и космос.

     С этого момента обсуждение пошло бодрее, и в итоге были сформулированы три формата наших отношений, которые удовлетворяют все наши потребности, - и мои, и его.

1.«Чисто садистские» сессии. Я могу сопротивляться или быть покорной, - не имеет никакого значения. Он делает со мной то, что хочет, и как хочет. Стоп-слово никто не отменял.

2. Исповедь. Это настоящий ритуал: он фиксирует меня в стыдной и беспомощно открытой позе, я точно, честно и подробно описываю, чем в себе недовольна, вношу предложения по исправлению ситуации. Он наказывает меня, затем или принимает моё предложение, или вносит своё. Если на следующей исповеди этот же вопрос поднимается снова (то есть цель не достигнута, ситуация не исправлена), наказание удваивается. Каждый случай индивидуален, тяжесть наказания соответствует поводу.

3. Наказания без исповеди, - за серьёзные проступки и косяки. То есть здесь не моё желание исправить свой характер, а его недовольство мной. Без права на стоп-слово. В любой форме, любой длительности. К его чести нужно сказать, что я ему полностью доверяю. Мы вместе уже достаточно давно, чтобы я была уверена в разумности его решений и действий.

Собственно говоря, первый пост в дневнике – первый наш экшен после этого разговора.

Позже мы опробовали все «три формата», и пока что они вполне оправдывают себя ;)  

[/more=много букв и теории]