[600x293]
Сторожевали мы как-то на скотоферме в коллективном хозяйстве. И в сферу нашей деятельности вхождили находящиеся на улице запасы кормов, такие как:

1. скирдища сена;

2. скирдища соломы;

3. яма с силосом.

Все это надо было защищать от местных расхитителей.

И вот однажды, после нового года, ловлю я одного урода под скирдой сена – уже санки загрузил и собирается в обратный путь. Очень культурно и вежливо разъясняю, что товарищ не прав, что сено не его, а общественное, что для своих коров он должен был сам потеть на сенокосе. Товарищ вроде понял, разгрузился и слинял. Через некоторое время уже вдвоем с напарником идем к силосной яме и я там обнаруживаю того же типа. Напарник радостно заявляет, что только что шуганул его от соломы. Ну, за непонятливость, разъяснительная беседа была проведена немного жестче. Гражданин разгрузился и слинял.

А перед рождеством в столярке, где мы тогда обитали, сколотили местные умельцы гроб. Как нам рассказали, ото существо, которое мы за каких-то два часа трижды шуганули от общественного добра, жрало три или четыре дня самогон, а потом влезло на дерево, одело на шею петлю и с криком: «Честному человеку уже ничего и сп...дить нельзя!» ринулся навстречу грешной земле. Но веревка помешала.

Но окончательный цинизм был в другом: у нас тогда как раз навернулся всеколхозный трансформатор, и наша столярко-сторожка прозябала в жутком холоде (на улице было минус тридцать, в помещении – чуть меньше). Мне было проще – мои собаки ложились рядом со мной и грели, а вот напарник спал в гордом холодном одиночестве. И тут мне в голову приходит гениальная мысль.

Говорю ему – кидай в гроб матрас, бери с собой одеяло и задвигайся крышкой. Типа надышишь-напердишь, и хоть одну ночь поспишь в тепле. Он так и сделал. Утром лазил дико довольный, рассказывал, что даже мыши по нему не бегали.

Вот так живой человек провел ночь перед рождеством в гробу человека, частичной причиной смерти которого он был.

Будет что вспомнить на свалке.