Колян, Леха и дядя Вова уже давненько сидели в квартире, которую ремонтировали, пользуясь тем, что хозяин разрешил им там же и ночевать, чтобы не терять времени на разъезды. Мужики с толком, с расстановкой соображали на троих. Водочка, огурчики и раскрытая банка с селедкой – все было чин по чину. Красные, слегка заплывшие глазки дяди Вовы маслились от удовольствия, а Колины черные, блудливые глазища как-то странно видоизменились, один косил и закрывался, другой же блестел весельем и задором. Только у Лехи дела были швах. Голова у него кружилась, от водки мутило, больше горячительного совсем не хотелось. Лёха и напился-то главным образом из упрямства, чтобы доказать своей строптивой жене Маринке, что он главный, и, вообще, он - хозяин в доме. Они с Маринкой вчера поссорились в пух и прах. И самое обидное, что сейчас Леха никак не мог даже вспомнить, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Зато хорошо помнил, что Маринка расколотила со злости его любимую кружку с жирафами. Он ушел на работу, от злости хлопнув дверью так, что посуда в шкафу зазвенела, а вечером напился.
- Эх, бабу бы мне сейчас, - размечтался Колян, - Жаль, нельзя к девкам в общагу, там у них вахтерша, прямо жуть, какая злая. Вот ты, Леха все про любовь воркуешь, а ее нет вовсе никакой любви этой. Секс есть, а любви нет. Одна только демагогия. – Колю по пьяному делу всегда тянуло на философию, но сейчас Лехе не хотелось его слушать.
Дядя Вова налил еще по сто грамм, и они выпили. Леха с трудом поднялся.
- Я домой иду. Мне тут через две улицы, - пробормотал он, и мужики удивленно уставились на напарника. В пьяной Лехиной голове ютилась последняя, трезвая мысль, что мобильник разрядился, и что Маринка не знает, где он, что с ним, и, наверняка, будет его искать.
- Совсем тебя Маринка под каблук загнала, - с упреком, сквозь зубы процедил Колян. Дядя Вова аккуратно выловил из банки кусок селедки, ловко отправил в рот и подмигнул:
Иди. Иди. К Хетти захотел? Так она тебя живо захомутает.
- Это кто? – хором спросили Колян и Леха, даже слегка протрезвев. А протрезвели они, потому что услышали в голосе дяди Вовы что-то странное. Тревожное что-то.
- Сядьте и слушайте, - пьяно приказал дядя Вова, и оба парня притихли, удивленно на него уставившись.
- Есть тут такая или лучше сказать, такое. Живет в новостройках, а точнее в домах недостроенных. Этот дом новый и кругом дома все новые. Половина квартир пустая стоит. Нашу хату хозяин ремонтирует, еще кто-то этажом выше молотком стучит, а остальные квартирки - тихие. Вот Хетти и бродит среди этих пустых квартир. Заманивает, значит, гитарой. Мужики игру на гитаре слышат и песню. Песня, говорят, красивая, а слов не разобрать. И кто шел ее искать, того живым не находили потом. Все гибли, не выходя из домов. С лестниц падали, током било. Мало кто сумел вырваться. Один умник из моей бывшей бригады в интернете откопал, что в городе Манхеттене такая тоже жила. Потому мужики наши между собой и прозвали ее Хетти.
- Ну, ты гонишь, – Ухмыльнулся Колян, - Кто ж в эти сказки поверит? А если красивая баба, так я бы ее того этого, – и он весело хохотнул, очень собой довольный. Леха махнул рукой и надел куртку.
А питается Хетти людской злобой и печалью, - бессвязно пробормотал дядя Вова и неожиданно громко захрапел. Блудливый Колян, оставшийся без эротических удовольствий на этот вечер, тоже стал устраиваться спать.
Леха, слегка покачиваясь, двинулся к выходу. Лифт в новом доме подключен пока не был, спускаться с двенадцатого этажа на первый, да еще в таком сильном подпитии - маленькое удовольствие.
Он услышал музыку, когда дошел до шестого этажа. Казалось, кто-то играет на гитаре совсем рядом, в одной из пустых квартир. Леша остановился и прислушался. Страх холодком пробежал по коже, но водка его заглушила.
Чертов дядя Вова, - подумал Леха. Он не был уверен, слышит ли гитару, или ему мерещится. И тут он ее увидел. Женщина сидела на подоконнике и перебирала гитарные струны, напевая что-то хриплым, но приятным голосом, слов песни было не разобрать. Между Лешей и женщиной был всего один лестничный пролет. Когда он стал спускаться, женщина легко соскользнула с подоконника и словно растворилась во тьме, послышался стук каблучков и хриплый смех. Через пару минут Лёха вновь услышал гитару, чуть ниже.
- Сюда иди. Сюда, милый, - раздался шепот. Кто-то легонько коснулся Лешиного лица. Он уловил слабый запах духов, шуршание, тихая, нежная музыка ласкала слух. Алексей попытался шагнуть, но не смог. Его, словно что-то лишило способности двигаться.

Марина, весь вечер напрасно пытавшаяся дозвониться до мужа, швырнула в сердцах телефон на диван. Ей очень хотелось помириться и даже, так и быть, признать себя неправой, лишь бы Лёха оказался дома. Наконец, не выдержав неизвестности, она выбежала из квартиры. Его работа через две улицы, подумаешь, три часа ночи, ерунда какая. Сначала Марина просто быстро шла, потом побежала. Ворвалась в подъезд, хорошо еще, домофон пока не поставили. Она, словно провалилась в черную дыру. Пахнуло холодом. Влажные пальцы скользнули по ее лицу, тронули волосы, раздался хриплый смех, звякнула гитара. Марина на секунду замерла от ужаса, а потом вдруг встряхнулась, как кошка после купания и заорала на всю лестницу:
Лёшка! Лёшка, где ты? – она побежала вверх по лестнице, не переставая кричать. Только бы ничего не случилось с Лёшкой, все остальное не имело значения.
Когда Лёха услышал знакомый, живой, громкий голос, с него вмиг спало оцепенение. Он бегом ринулся вниз, стараясь держаться поближе к стене. Синяя дымка окутала лестницу, гитара звучала все громче и громче, чьи-то цепкие пальцы попытались ухватить Лехину куртку. Он стряхнул их. Только бы ничего не случилось с Маринкой, все остальное не имело значения.
Они столкнулись лбами. Леха облегченно выдохнул. Маринка живая, теплая, такая своя, нужная Маринка обняла его обеими руками и громко разревелась. Где-то наверху тенькнула гитара и умолкла. Марина и Лёха, обнявшись, вышли из подъезда. Светало.