Андрей СЛОНИМ,

Режиссёр-постановщик ГАБТ имени А. Навои,

Заслуженный деятель искусств Узбекистана

 

 

Часть первая

 

«… А вам скажу – улыбнувшись,

обратился Воланд к мастеру, - что роман

Ваш принесёт вам ещё сюрпризы…»

М. Булгаков «Мастер и Маргарита»

 

ВМЕСТО ПРОЛОГА. ТАИНСТВЕННЫЙ РОМАН

 

                                                    

 

… На дворе сейчас – лето 2023 года. Прошло 57 лет с того момента, как знаменитый и таинственный булгаковский роман «Мастер и Маргарита» вышел к читателю. Вначале – на страницах журнала «Москва» - и пусть даже в «подстриженно-укороченном виде», но, несмотря на это, - почти во всей полноте узаконенной «явки» своей странности, необычности, несходства ни с чем прочитанным до той поры.

Позднее он будет опубликован во всём мире в разнообразных изданиях и сборниках, воочию воплотив булгаковский тезис-мечту: «Рукописи не горят!». О нём будут написаны сотни томов исследований, будут высказаны десятки разнохарактерных суждений и попыток толкования.

Отчётливо вспоминаю, как я, ещё не могущий осознать всей глубины, полноты новизны и неординарности булгаковского творения – неудержимо хохотал в юности над саркастической заострённостью комических моментов его сюжета. Затуманивали наш взор тогда и – что греха таить! - повальное всеобщее безверие и религиозная полуграмотность. О библейских и евангельских героях мы тогда могли слепить некое суждение лишь по галерее образов мировой живописи и скульптуры. К этому ряду примыкали знакомые с детства «Фауст» Гёте, а с ним и байроновский «Каин», лермонтовский «Демон», некоторые великие шедевры оперной и балетной драматургии - да и ещё два-три произведения. Как можно понять лишь сегодня – в то время в смутном осознании поражающей новизны «Мастера и Маргариты» запечатлевались лишь внешняя канва, поверхностные течения. Да, пожалуй, я вместе со своими сверстниками осознавал, что роман этот продолжает в неком новом повороте тему взаимодействия Фауста и Мефистофеля. И само имя Маргариты в ассоциации со знаменитой Гретхен и героиней одноимённой оперы Гуно – не казалось уж очень случайным и неясным.

Более того – в относительно нескованном заданностью мышления нашем Ташкентском Театрально-художественном институте начала 70-х я, ещё будучи студентом одного из младших курсов, сделал доклад на межвузовской научной конференции на тему «Идеи и образы «Фауста» в мировом искусстве». И даже умудрился в то непростое время благополучно прийти и к привязке темы к идеям и образам булгаковского романа, показав преображение в нем гетевской идеи. А кроме этого - по решению жюри получил приз за неординарное раскрытие темы…

 

… Но многое, слишком многое, всё же, исподволь казалось в романе странным, с позиций тех времён не поддающимся осмыслению. Поражало, что среди груды мерзавцев, обывателей, проныр, населявших булгаковскую Москву начала 30-х годов – хлёстко, обаятельно, и даже как-то эстетически красиво вершил свои дела… Сатана! Как казалось тогда, именно он, и только он воздавал всем за всё и вся – карал мерзавцев, и даже награждал героев вечной незыблемостью Покоя. (Об иной Силе, воссоздавшей всё сущее, в ту пору думалось как-то абстрактно, вне объёма, сути и глубины.).

 

А что же хотел противопоставить Автор этому разгулу черни в его опустошениях духа?

В былые времена я ответил бы на этот вопрос просто и однозначно: двух Избранников – Мастера и Маргариту. В одном из них угадывался прообраз – сам автор, в другой – его супруга и муза, прекрасная и таинственная Елена Сергеевна Булгагова. В таком ракурсе роман Булгакова, при всей его могучей и непостижимой парадоксальности – казался более доступным для понимания и «устойчивым». Восхищала стереоскопичная гротесковость сатиры. Ошеломляла и удивляла выпуклость «пилатовских» сцен. Умиротворял, как казалось тогда – вполне идиллический, как бы разрешающий все перипетии финал.

Но была и некая, едва уловимая, но всё более «прорастающая» таинственность, непостижимость, загадочность. Да и в поступках главных символических героев кое-что, как предупреждающий красный «стоп-сигнал» - тревожило и настораживало душу…

… Стремительно менялись времена. А с ними – и мы сами. Сменилась и природа взглядов на суть вещей, радикальную перемену претерпели оценки многих казавшихся незыблемыми понятий и категорий. Родилось столь модное ныне понятие «менталитет» - а с ним и попытки что-то пересмотреть в привычном круге событий и явлений. Модный поток «чернухи», хлынувший по руслам и жизненных и творческих рек – во весь свой гнусный голос завопил о том, что человек всего-навсего – двуногое животное с набором простейших инстинктов. Высшие категории, не смытые этим потоком. – как бы застыли в растерянном молчании. Словно ожидая – выберем ли мы их в мутной пене подставных ценностей, или же утратим полностью и окончательно? По мере снятия печатей многих запретов, начали заново прорастать и побеги тяготения к истинной, высшей духовности.

И как-то сам по себе настал момент, когда стало возможным взглянуть на роман Булгакова абсолютно свежим взглядом, оценив по достоинству его несходство с привычным. А всмотревшись в его «непривычность», попробовать разглядеть в ней то ускользающее от прямого взора, что хотел поведать автор о самом исконном, главном и непростом. Но именно для этого рискнуть пойти пусть не бесспорным, но достаточно независимым путём «расследования».

Профессия режиссёра во многом сходна с профессией криминалиста. «Личную жизнь» героев, мотивы их поступков, изменения характеров необходимо воссоздать по отдельным, порой не совместимым, противоречащим друг другу «осколкам» фактов и событий. Роман Булгакова, ставший одним из любимейших моих произведений, - неизменно дразнил и дразнит поныне воображение недосказанностью, скрытостью неких парадоксальных, но главных основ. И я рискну совершить попытку применить к роману Булгакова то, что в практике воплощения драматургии в театре именуют «действенным анализом». Этот метод, столь похожий на действия следователя в процессе расследования запутанного преступления - зачастую приводит к достаточно объективным, но совершенно непредсказуемым, нежданным выводам. Итак, начнём наш путь…

 

ЗАГАДКА ПЕРВАЯ. МАСТЕР И МАРГАРИТА – КТО ЖЕ ОНИ?

 

 

 

Какие же загадки романа предстают наиболее неясными и таинственными? Их весьма много. И каждая достойна отдельного взора и внимания.

Вот первая из них – сам образ Мастера. Почему он, единственный из всех героев булгаковского романа, лишён ИМЕНИ? Решительно ВСЕ остальные – от самой Маргариты до третьеразрядного буфетчика – в романе имеют имена, чаще всего символичные в своей заострённости. Случайно ли это? Или уже в этом – настораживающие корни постепенной утраты героем собственного «я» под влиянием чего-то, пока неясного?

А вот и вторая загадка. Согласно расхожим представлениям, в образе безымянного Мастера воплощен таинственный реальный действующий писатель. Из уст в уста повторяется известный шаблон, гласящий, что-де прообразом Мастера во многом несомненно является сам Михаил Афанасьевич Булгаков.

Но… Но признанный и опытный писатель, драматург, фельетонист, режиссёр и даже… талантливый актер, острой игрой которого восхищался сам великий Станиславский – М. Булгаков имел в своем писательском «багаже» десятки значительных произведений больших и малых форм - романы, пьесы, рассказы, фельетоны. А внимательно вчитавшись в текст, мы осознаем, что ЕДИНСТВЕННЫМ «творением» Мастера является пресловутый роман о Понтии Пилате. Ни об одном ином произведении, ранее написанном им, в романе упоминаний нет. «Историк по образованию», скромный сотрудник одного из московских музеев, в начале своей биографии тот, кого назовут Мастером – до определённого мига НИКАК и НИ В ЧЁМ не проявлял себя как творческая натура.

Вспомним и другое. Однажды, сунув руку в корзину с грязным бельём, он находит в ней… выигрышную облигацию на сто тысяч рублей – сумму для Москвы тех тридцатых попросту непостижимую. Затем он поселяется в подвальчике и начинает… работу над романом о Понтии Пилате, о котором до этого мгновения даже и не помышлял!

 

Одну минуту! А вокруг кого формируется разговор «иностранца» Воланда с двумя писателями-атеистами – Берлиозом и Бездомным – там, на Патриарших прудах? Вокруг Понтия Пилата. Пятого прокуратора Иудеи. Согласно истории и канонам Евангелия, именно этот высоковластный представитель Рима в Иудее своим малодушием предопределил и разгул черни, и страшную казнь Иисуса Христа на Голгофе. Линия Пилата причудливо вплетается в ткань повествования. И всегда неразрывно связана либо с Сатаной-Воландом, либо с Мастером, либо – с Маргаритой, что тоже окажется далеко не случайным. Повествование о Пилате Мастер создает как-то непостижимо просто, даже механистично, без видимых сомнений, творческих препятствий, исправлений текста. Возникает ощущение, что он пишет свой роман КАК БУДТО ПОД ЧЬЮ-ТО ДИКТОВКУ…

Попробуем сомкнуть концы обеих линий в некое кольцо. И тут же не сможем не почувствовать, что Мастер пишет роман о Пилате… как бы с голоса самого Воланда! Поразительна возникшая логическая цепь – Сатана выбирает среди людей некого достаточно заурядного сотрудника, наделяет его огромной суммой денег и достаточно удобным помещением для жилья. И начинает внушать его сознанию роман о Пилате и осужденном Иешуа Га-Ноцри. Так возникает бессловесный и исполнительный человеческий «рупор» для воплощения странной дьявольской идеи.

Законный вопрос – если вездесущему Сатане для чего-то понадобился столь неожиданный роман – отчего бы ему не воссоздать его самому?

Общеизвестно, что Михаил Булгаков – сын священнослужителя. Он великолепно знал суть многих и многих проблем богословия. И в отличие от атеистического населения Москвы тридцатых ему было отлично известно, что согласно богословским догматам, ангелы ЛИШЕНЫ ТВОРЧЕСКОГО НАЧАЛА. А Сатана по своей исконной сути и является… падшим ангелом Люцифером. И по этой незыблемой причине сам заниматься каким бы то ни было творчеством он по определению – не может!

Именно потому Воланду необходим ИСПОЛНИТЕЛЬ для воплощения его, воландовской версии повествования о Пилате и Иешуа, простой смертный, но имеющий право на творческое начало. Зачем? На этот вопрос мы попытаемся найти ответ несколько позже.

 

А сейчас попытаемся начертать навстречу новым контурам облика героя романа и образ его героини – не менее загадочной Маргариты. И вновь вспомним расхожие оценки и факты. Для многих образ Маргариты – это воплощение верности и самоотверженности, это – сама Елена Сергеевна Булгакова. Которая, пройдя с супругом через все трагические рифы их судьбы, незадолго до мига Ухода писателя дала ему клятву опубликовать роман во что бы то ни стало. И сдержала её – через 26 лет! В тот самый момент, когда не веря глазам, прижимала к груди только что вышедший номер журнала «Москва» с первой частью «Мастера…». Кое для кого этот образ предстает «реинкарнацией» гётевской Гретхен, воплощением любви, женственности, стремлением отдать любимому всю душу, всё естество натуры. Примерно в этом же контексте принято писать и школьные сочинения о булгаковской Маргарите – и прекрасно, что некогда запрещённый роман стал официальной темой даже для школьных сочинений, но…

Но давайте же ещё раз вспомним, КАК И ГДЕ у Булгакова впервые встречаются Мастер и Маргарита.

«…Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, она – по другой. И не было, вообразите, в переулке ни души…» Так рассказывает Мастер Ивану о своей первой встрече с героиней романа. Стоп!

Что-то неумолимо знакомое и уже несомненно почти незримо промелькнувшее на страницах романа сквозит в этой фразе. Постойте! Да вот же, конечно! Начало романа, знаменитая сцена на Патриарших прудах:

«Следует отметить первую странность этого страшного майского вечера. Не только у будочки, но и во всей аллее, параллельной Малой Бронной улице, не оказалось НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА (выделено мной - А.С.)».

А вот и очевидный вывод. Героиня романа послана Мастеру непосредственно САМИМ ВОЛАНДОМ. И, как всегда у повелителя Тьмы – с точно определённой задачей и целью. Что же, быть может, Сатана решил таким образом вознаградить исполнителя своих замыслов, подарив ему возлюбленную, так сказать, «из первых рук»? Но… никакого договора о продаже души Дьяволу Мастер не заключал. Да, впрочем, и без этого безвольная и пассивная душа того, кто будет назван Мастером – безраздельно принадлежит Воланду. По его воле, сознательно или непроизвольно – но даже первая любовь Мастера начисто стёрта из памяти героя. Быть может, ради новой любви, которая предстала истинной? Однако, вчитаемся во фразу: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, - и поразила сразу нас обоих!». Согласимся, что в этой хлёсткой и точной образности затруднительно найти хотя бы единый лучик света.

Любовь? Но чем же, в основном, занимается героиня в подвальчике у своего избранника? Она печёт картофель, она шьёт герою шапочку с буквой «М», (как бы подтверждающую, что он – Мастер!). Задумаемся – а нужна ли в принципе подобная «шапочка» Пушкину, Толстому, Чехову, Блоку? Есть в этой шапочке и пугающее сходство с головным убором тюремного узника, лагерника. Да, жутковатый образ…

… А далее – нечто ещё более неожиданное и обескураживающее: «Она сулила славу, она подгоняла его – и вот тут-то стала называть мастером». Что, как не явственное искушение славой, возделывание исконно дьявольской гордыни прорастает здесь? Кстати, и сам наш герой с его уже полностью зомбированной волей – полностью равнодушен к этим потугам взращивания тщеславия, исходящего, разумеется, всё от того же Воланда!

А что же происходит дальше? На Мастера, дерзнувшего воплотить «недозволенную» по тоталитарным меркам тему – обрушиваются события и гонения, весьма типичные для этого времени. Дивясь смелости и точности авторского взора, мы упускаем из вида небольшую, но определяющую «деталь». Кем, как не самим Воландом, запрограммирован акт унижения и репрессии Мастера? Новый возникающий вопрос – «зачем?» также легко находит ответ. Да именно затем, чтобы ещё крепче «спеленать» своего «избранника», а в нужный момент – как и сам «вождь народов» - предстать его могучим и справедливым «избавителем»… от своих же тенёт и напастей. Ведь и самого Сталина многие считали тогда единственным судиёй, который готов разрешить любые недоразумения высшей справедливостью. Воистину – «как причудливо тасуется колода!» - этот афоризм Коровьева – ближайшего сподручного Воланда – справедливо раскрывает суть и этих событий…

Вникая в текст романа, мы не можем в этот момент не «споткнуться» о весьма странные явления в поведении и поступках самой Маргариты – как принято считать, «воплощения любви и преданности»:

«Настали совершенно безрадостные дни. Роман был написан, больше делать было нечего (вчитайтесь в эти слова фразы внимательно, и замысел Булгакова сверкнёт новой невоспринятой ранее гранью! – А.С.)… Впрочем, мы больше теперь расставались, чем прежде. Она уходила гулять (???!!!-А.С.)».

Говоря короче и проще, Маргарита в этот страшный для героя момент проявляет поразительно «нулевое» восприятие этих ошеломляющих событий в судьбе своего возлюбленного. Более того, она никоим образом не меняет свой привычный уклад обитания в обеспеченном доме своего нелюбимого супруга, порвать с которым так и не решается. И по существу бросает Мастера на произвол судьбы, а точнее – на ход вещей по воле Воланда. Именно он – единственный из всех героев романа – сознаёт и ведает, ЧТО он творит и с КАКОЙ целью…

Некий «проницательный читатель» наверняка найдёт в романе цепочку кажущихся несоответствий. Да, их можно было бы «списать» и на факт преждевременного ухода Булгакова из жизни, и на «незавершённость» автором романа. Но так ли это на деле?

Вот одна из характерных фраз, в которой соседствует, казалось бы, не могущее совместиться. Она – о Маргарите, вышедшей замуж за весьма влиятельного и представительного человека, но не знавшей счастья в этом союзе: « Что нужно было этой женщине, в глазах которой горел какой-то непонятный огонёчек, что нужно было ЭТОЙ ЧУТЬ КОСЯЩЕЙ НА ОДИН ГЛАЗ ВЕДЬМЕ, УКРАСИВШЕЙ СЕБЯ ТОГДА ВЕСНОЙ МИМОЗАМИ»? Что это, как не однозначный истинно булгаковский «подсказ» по сути множества вопросов об истинном происхождении героини романа? И всё это произносится автором весьма задолго до всех дьявольских «метаморфоз», а практически изначально и столь откровенно.

 

Здесь в подтекстах и многих иных чётких материях однозначно обособляется образ Маргариты, уже никак не могущий быть обобщением образа Елены Сергеевны. Этот образ совершенно иной, он – жёстче, мистичнее, запутаннее в клубке противоречий. Воплощенная женственность? Да где там? Упоминание Коровьева о «королевской крови» героини относит её к самым тёмным, смутным и неправедным деяниям в глубинах средневекового прошлого. А её безнравственная «раскованность», смело переступающая пределы истинно сатанинского бесстыдства? А эйфория упоения полетом на метле в наготе, вполне «свободной» от приличий, а умение в неожиданный момент ответить резкой непристойностью?

А вот и главный вопрос этого раздела заметок: «Любовь Маргариты к Мастеру? ГДЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ЭТОГО ЧУВСТВА?». Не в том ли, что разминувшись (опять-таки, в согласии с воландовским планом событий!) с героем, которого арестовали, она не делает решительно НИЧЕГО, чтобы узнать о его судьбе? Да, принято считать, что обнажённой Королевой Бала Сатаны Маргарита становится исключительно из стремления к Мастеру. Но… проведя исступленную, странно-беспредельную ночь-оргию в окружении призраков величайших негодяев всех времен и народов – Маргарита предстает отнюдь НЕ УСТРЕМЛЕННОЙ ДУШОЙ К МАСТЕРУ. Напротив, она находится в неком странном дурмане опустошения и отрешенности. Да, в известный момент после Бала она заявит Сатане о своем желании воссоединиться с Мастером. Однако… это произойдет исключительно по воле Воланда, который запланировал очередной спектакль «восстановления справедливости» - и в выбранный им самим момент освобождает Мастера от созданных собственной волей пут.

Мы скоро вернёмся на новых страницах к тайнам «Мастера и Маргариты». Но в завершении этой первой части попробуем ответить на ещё один противоречивый вопрос. Что может значить для души любого смертного жителя Земли фраза – Приговор Мастеру: «Он не заслужил Света, он заслужил Покой»?

Не заслужил Света… Тут, казалось бы, всё ясно. Сияние небесного блаженства заведомо не может осенить героев романа, ставших исполнителями замысла и воли Сатаны. Тогда что же такое – «покой» по Булгакову (и, разумеется, - по Воланду!)? Очевидно, что это – не преисподняя, где терзаются в вечных муках души «прямых» и ясных грешников. Нет, своим послушным исполнителям Воланд не позволит испытать эти немыслимые истязания. Тогда – что же это за категория – «покой», и как его обретают герои романа Булгакова?

И вот именно здесь нас ожидает одна из наиболее жутких неожиданностей творения Булгакова, которая ранее коварно ускользала от поверхностного взора. Да. мы ВИДИМ, как доведя героев до нужной области странного и беспредметного пространства, Воланд со своей свитой вихрем устремляется в бездну. А Маргарита ведёт Мастера куда-то, и на этом последнем пути непрестанно нашептывает ему о неких прелестях их вечного дома, о том, как горят свечи. Почти в этих же интонациях ранее Воланд внушил Мастеру образ музыки Шуберта, неких странных друзей – совершенно невозможных в пустоте и безмолвии Вечности. Эти слова и самого Дьявола, и Маргариты – поразительно похожи на внушение гипнотизёра, который стремится ПОДАВИТЬ ВОЛЮ УСЫПЛЯЕМОГО. Не так ли точно явится в финале призрак Маргариты к несчастному, надломленному Ивану Бездомному? И начнёт внедрять в его душу снова именно Воландовскую установку ложной, гипнотической гармонии: «И я поцелую вас, и всё у вас будет как НАДО! (заметим, не «хорошо», «гармонично», а именно «как надо», и кому же? – да всё тому же повелителю Тьмы!)… Парадоксальность и точность мастерства Булгакова в том, что уходящий в вечное Небытие Мастер ТОЛЬКО СЛЫШИТ из уст своей спутницы детальные описания своего вечного приюта. Но увы – НЕ ВИДИТ ОН ЕГО, ДА И НИЧЕГО УЖЕ НИКОГДА НЕ УВИДИТ! Совсем как в финале знаменитой шопеновской сонаты – в безвременье бесконечного и холодного пространства навсегда растворится его душа. Так и не сумевшая прорваться ни к Свету, ни даже – к Тьме…

Судьба души Маргариты (если это вневременное создание Тьмы вообще имеет душу!) ещё загадочнее. Думается, она не раз по воле Воланда проникала в наш мир, и, несомненно, явится ещё в непредсказуемых обличьях. Цель её пришествий всегда одинакова – смутить чей-то мятежный и не очень сильный дух. В наш век разгула дьявольщины всех калибров – ей будет нетрудно возмутить покой чьей-то души новым призраком любви, неся лишь опустошение и холод. И в который раз подразнить наши истосковавшиеся сердца поразительным, ошеломляющим сходством с вечными и негасимыми символами Красоты и вечной Женственности. Но навеки остаться в своей сути лишь безжизненным, сатанинским подобием этих высших понятий…

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

«…- Так кто же ты, наконец?

- Я часть той силы, что вечно хочет зла

и вечно совершает благо…»

(И.-В. Гёте «ФАУСТ» -

Диалог Фауста и Мефистофеля)

 

ЗАГАДКА ВТОРАЯ. ТВОРИЛ ЛИ ВОЛАНД ДОБРО?

  [700x525]

 

...Давайте спросим любого, кто хотя бы в общих чертах был знаком с романом М. Булгакова «Мастер и Маргарита» - кто же является носителем ДОБРОГО начала в его сюжете?

И тут, вне сомнения, снова, и уже в который раз сработает «укатанность дороги» читательского сознания, не обременённого ни устоями религии, ни даже элементарной логикой.

«Это – Воланд!» - наверняка и с энтузиазмом воскликнут многие. Конечно же – кто, как не он в разгуле аморальности, беспредела, лжи, лицемерия – явился в безнравственную, атеистическую Москву 30-х годов? Но зачем? Да разумеется, чтобы, согласно расхожим взглядам – «навести порядок и воздать должное мерзавцам разного толка и калибра». И ко всему прочему, творя свои дела, - бросить в мир с саркастическим изяществом несколько запоминающихся афоризмов, которые могут, на первый взгляд, пленить любой ум мудростью и точностью. Вот они:

«Рукописи не горят!»;

«Никогда и ничего не просите! В особенности у тех, кто сильнее вас! Сами предложат и сами всё дадут!».

Какое обескураживающие обаяние заложено в этих манящих словах! Как умасливают они сознание натур, в особенности тех, кто сполна познал насилие и произвол! А вдобавок к этому – мощный эпиграф романа, озвучивающий как бы по воле автора его основную идею:

«…- Так кто же ты, наконец?

- Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо…»

Иоганн Вольфганг Гёте. Первая встреча доктора Фауста с Мефистофелем. И слова, ставшие хрестоматийными. Наверное, именно в силу этого, да ещё и в эпоху более, чем семидесятилетнего воинствующего отрицания Бога и Веры – этот софизм, как в кривом зеркале… исказил до неузнаваемости первоначальный, исконно гётевский смысл! Как и в чём? Ответим со всей определенностью на этот вопрос несколько позже.

Случаен ли этот эпиграф к «Мастеру и Маргарите»?

И следует ли из булгаковского романа, что Сатана, на самом деле и в конце концов – ТВОРИЛ ДОБРО??

Нет ничего – решительно ничего! – случайного в самом таинственном романе Михаила Афанасьевича Булгакова. Так давайте рискнем снова, как и в первой части нашего «независимого расследования» - опираться в своих размышлениях и выводах только на факты, на поступки и действия персонажей. И восстановим хотя бы контуры сути всего происходящего в романе, пытаясь распутать хитросплетения внешних «маскировок» этой сути. И снова вопрос – кто и зачем занимается этой маскировкой? Ответ также откроется нам чуть позже.

В первой части этих размышлений мы уже подметили, что Воланд, избравший Мастера творческим орудием для создания СВОЕЙ версии истории о Понтии Пилате и Иешуа – сделал это явно неспроста. Он жаждал СОБСТВЕННОЙ трактовки событий, связанных с образом и сутью Спасителя, он именно СО СВОЕЙ точки зрения раскрыл и его образ, и всё, что свершалось и по как бы знакомым каждому из нас пунктам – и вовсе по-иному… Сатана возжаждал возвеличить свою роль в мире Господнем…

Столь же неспроста явился он и в странную Москву тридцатых, обезличенную безверием, безбожием и механистичностью тоталитарной заданности. Не случайно затеял Сатана и свой спор с воинствующими атеистами – Берлиозом и Иваном Бездомным. И на редкость легко доказал и показал им факт существования в мире высшего начала, в воле которого сходятся все нити и цепочки судеб. Но…

Но неоспоримое авторство этого начала Сатана не менее воинствующе-безапелляционно приписал… СЕБЕ И ТОЛЬКО СЕБЕ!

Да, первой жертвой Воланда стал именно амбициозный, недалёкий, прямолинейный и самоуверенный писательствующий чиновник Берлиоз. Как все мы знаем, он в прямом смысле лишился головы, угодив по воле Воланда под трамвай. Здесь как будто, всё ясно и однозначно. Однако, талант Булгакова, точная образность его выразительных и драматургических средств не только делают это первое и поворотное событие романа столь ёмким и запоминающимся, но и ведут к рождению в душах читателей и совсем иного чувства. Да! В восприятии факта гибели Берлиоза заключён своеобразный истинно булгаковский парадокс – нам в глубине души становится его по-человечески… ЖАЛЬ! Что за странность? Воинствующий обыватель, волею судьбы и самого автора почему-то носящий фамилию великого композитора, Берлиоз, в своих житейских поступках, до этого момента не вызывающих ни симпатии, ни сочувствия – становится субъектом жестокой и бессмысленной казни. И из-за несоразмерности этого бессмысленного убийства с его меленькими деяниями – вдруг превращается в ЖЕРТВУ, ГИБЕЛЬ КОТОРОЙ ХОТЯ БЫ ВО ВТОРОМ ПЛАНЕ НАШЕЙ ДУШИ НЕ МОЖЕТ НЕ ВЫЗВАТЬ СОЧУВСТВИЯ! Как и акт отрывания бголовы у жалкого конферансье, как и прочие глумления сверхсилы над бессилием, которое изначально никоим образом не может ответить на этот своеобразный произвол.

Да и вообще - до чего же убийственно ПРОСТО прохаживается своей «косой» Воланд по лугу жизни, разя направо и налево! И всплывает на свет вопиющая несопоставимость его истинно дьявольского самоупоения с реальными проступками этих серых как мыши пигмейчиков человеческого рода. А кроме того – с правом вот так запросто… крушить естество Бытия… Стоит заметить, что даже с историко-философской точки зрения всех времен настырное вмешательство любой сверхсилы в естество устоявшегося уклада – вопиюще неправомерно и пагубно. Пресловутая бабочка из новеллы Рэя Бредбери – ведь именно на нее случайно наступил герой, и тем слепо нарушил весь ход вещей! – неизбывно напоминает нам об этой опасности. Таким образом, первая заповедь абсолютно любой сверхсилы, претендующей на добро по отношению к миру, над которым простирается её власть – НЕ МЕШАЙ ХОДУ СОБЫТИЙ И ВЕЩЕЙ!

Вспомним и совершенно иное из области высших позиций религии и веры. Вопящий сброд требовал чуда самоосвобождения от Спасителя, претерпевающего во имя спасения людей нечеловеческие муки на кресте. Да, воистину, Он мог бы в единый миг разметать и испепелить все эти толпы, творящие Зло. Но… одновременно преступил бы первую свою же Заповедь, гласящую: «Не убий!». И безвозвратно утерял бы этим и истинность чуда бессмертия человеческой души, и весь высший смысл Спасения рода человеческого…

Да, в период тягостных ломок устоев, обвалов понятий великое явление Бога среди людей и в человеческой плоти оставляло за Человеком право сделать свой Выбор. Именно этого ВЫБОРА, этого благого ПРАВА лишает Воланд всех тех, кого столь огульно и «играючи» как бы карает, предварительно чётко выведя каждого из них на путь мелкого соблазна, алчности и эгоцентризма. И при этом наслаждается утонченным садизмом своих придумок, преступно не считаясь с тем, что его смертные жертвы попросту бессильны перед его «могуществом». Так чем же он в этом плане по сути отличается от любого разгулявшегося террориста со сверхмощным орудием в руках? Отрывания головы, превращение мелкого жулика в вампира, разбойничьи действия Азазелло и и Кота, которым мало демонстрации своей силы на жалких людишках – они бездумно и бесцельно испепеляют дома, строения, которые уж никак нельзя упрекнуть в «греховности»! – только подтверждают все то, что мы стараемся понять и осмыслить. Воистину, как и сам Сталин, Воланд по-разному сначала вгоняет свои жертвы в различные перипетии, нарушения устоев, а затем, «верша свой суд», а в отдельных случаях снимая со своих жертв свои же, воландовские путы и цепи – стремится предстать великим добротворцем и «справедливым благодетелем». И не только по отношению к Мастеру, Маргарите – но и к другим, гораздо менее значительным персонажам.

Как-то совершенно не воспринимается многими и многими читателями романа все эти годы поразительная выстройка булгаковского «раздвоения миров» в «Мастере и Маргарите». Собственно, это свойство также целиком адресуется автором воле Воланда. И если вникнуть в невероятную сложность этих «параллельных миров», то сознанию открывается нечто, прежде как бы ускользающее от внимания. Вот первый пример, как кажется, хорошо знакомый. В момент отравления пособниками Сатаны Мастера и Маргариты их человеческая суть как бы раздваивается. В одном из этих «параллельных миров», они ВМЕСТЕ, выпив посланное Воландом вино, переходят грань земной жизни и продолжают свое странствие как бы уже в иной, надчеловеческой форме бытия. А в другом мире, на другом «острове» – в этот же момент одинокая, не познавшая счастья Маргарита умирает от сердечного приступа в своей квартире, и даже преданная Наташа не успевает ей помочь. А тот, кого именуют Мастером – уходит из земной жизни в своей больничной палате.

Дивясь фантазии Булгакова и восторгаясь образностью этих раздвоений, кто-то из нас считает эти «несоответствия» или плодом «незавершенности» работы автора над романом ввиду его собственной кончины, или ещё одними элементами соцветия таинственности «Мастера им Маргариты». Но давайте попробуем внятно ответить на вопрос – А ВОССОЕДИНИЛИСЬ ЛИ ВООБЩЕ ГЕРОИ РОМАНА? А БЫЛИ ЛИ ВООБЩЕ В МАТЕРИАЛЬНЫХ РЕАЛИЯХ ВСЕ НЕВООБРАЗИМЫЕ СОБЫТИЯ, ВКЛЮЧАЯ БАЛ У САТАНЫ, ВОЗВРАЩЕНИЕ МАСТЕРА, ИХ КОЛДОВСКОЙ ПЕРЕХОД И ИНОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ, да и всё прочее, что за этим последовало?? И НАКОНЕЦ – СОВЕРШАЛ ЛИ ПОДЛИННО ВОЛАНД ВСЁ, ЧТО ОН ОБЕЩАЛ СВОИМ ПОДОПЕЧНЫМ? Или всё это – не что иное, как ВНУШЕНИЕ ВОЛАНДА В НЕДРА ДУШ ПОДЧИНЕНЫХ ЕМУ ЛЮДЕЙ ТЕХ ОБРАЗОВ, КОТОРЫЕ ПОРОЖДЕНЫ ЛИШЬ ЕГО ВОЛЕЙ?

Собственно, именно гипнозом и пытались объяснить все произошедшее деятели советских учреждений в эпилоге романа. Но нет! Это – отнюдь не акт банального гипноза, это не имеет ничего общего с примитивными попытками объяснений чиновничьей Москвой сути всех невероятных событий. Это – именно воландовское перенесение душ в некую параллельность мироздания, где реальное переплетается с вымыслом настолько тесно и нерасторжимо, что нельзя определить где явь, а где – сны… СНЫ? Да – именно СНЫ! О, вот ещё один истинно булгаковский образ, раздваивающий сознание героев. Именно СНАМИ именуются картины и действия знаменитой булгаковской пьесы «Бег». Не сны при добром или затрудненном засыпании, не отдых души от дневных забот, не отражение событий яви. А видения, в которых реальность невероятно-туманна как сон, а сны ясны и почти материальны как явь. И что где – полностью осознать практически невозможно. Как пройти мимо такой странности, что «стереоскопически» ярко описав бесчинства Кота и Коровьева, Булгаков в эпилоге нигде ни одним словом не упоминает о чудовищных пожарах видных зданий Москвы? Да, браунинг, из которого палит Кот – это фарсовая хлопушка, и ненужных жертв этих выстрелов нет, да и быть не может. И вовсе не потому, что это «гипноз», а именно потому, что здесь явление куда более «воландовского» порядка. В этот момент дьявольской волей совмещаются «параллельные миры», которые, почти как разные радиусы метро – не могут пересечься ни в событийности, ни в «материальных» взаимодействиях. И умирают разлученные герои - каждый на своем островке одиночества, - но в параллельных «снах» сознания они живут совершенно иными событиями, они почти материально воссоединяются, уходят из земной жизни и идут… Куда? В никуда – в первой части этих заметок мы уже это обнаружили и осознали. А как быть с «сеансом черной магии»? Был ли он вообще – или это тоже – очередной дьявольский «фантом-сон»? Как быть с грудами многих противоречивых и необъяснимых событий? Они неразрешимы все по той же причине – потому что они – плоды воландовского совмещения различных «параллельных миров» бытия и сознания. Но и здесь важно осознать суть – наделяя субъекты вначале обилием проблем, а потом – как бы освобождая от них, Воланд заставляет их души пребывать в этих непостижимо-таинственных, непересекающихся мирах. И находить в них лишь призрачные ФАНТОМЫ обретений и потерь в необходимости состояний КАЗАТЬСЯ, А НЕ БЫТЬ! Так почему же в этом свете всё, что исходит от Воланда, не является лишь КАЖУЩИМСЯ ФАНТОМОМ ДОБРА?

В деяниях булгаковского Сатаны есть и ещё одна черта. Она вызывает подлинную оторопь,если по-настоящему углубиться в её устрашающий смысл. Это – устремленность Воланда к зомбированию памяти всех, кому довелось с ним столкнуться. Это – желание стереть из людских воспоминаний наиболее злостные, взывающие к совести события. Это – ввергание людей в эйфорию пустоты и безверия, свободную от осмысления и анализа. Изнывающей от сознания своего страшного преступления убийце Фриде Маргарита по внушению Воланда говорит убийственную, но красноречивую фразу: «Так вы напейтесь сегодня пьяной, Фрида, И НИ О ЧЁМ НЕ ДУМАЙТЕ (выделено мною – А.С.!)!».

Да. в большинстве нынешних школьных учебников, многих научных трудах финал романа трактуется как торжество воплощенной гармонии духа и событий. Но… какая же гармония может царить в «исколотой» по определению Булгакова душе того же Ивана Бездомного-Понырёва , ставшего «профессором исторических и общественных наук»? Вчитаемся ещё раз хотя бы во фрагмент, где его сознанию – и опять-таки по внушению Воланда! – являются идущие по лунному лучу Пилат и Иешуа? О чем же они говорят? Быть может, мы услышим в словах Прокуратора Понтия Пилата скрываемое в столетиях раскаяние, укоры совести за роковое малодушие?

Но нет! Их разговор – совсем о другом (беру только прямую речь их диалога, без авторских вставок – А.С.):

Пилат: - «Боги, боги – какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи – ведь её НЕ БЫЛО»?

Иешуа: - «Ну, конечно, не было. Это тебе померещилось…».

Гармония духа? Да помилуйте! Здесь в своих внушениях их самых недр раздвоенности миров Сатана доходит до того, чтобы и в сознании самого Пилата, и всех жителей Земли ХХ-го и позднейших веков – начисто стереть память о том, что свершилось на Голгофе в дни общечеловеческого ослепления. (Я не говорю сейчас и о несоответствии образа Иешуа неизбывному существу Спасителя – о природе этого разговор пойдет в продолжении наших расследований!).

Так что же так жаждет провозгласить Воланд? В чем пророческая прозорливость Булгакова, оставившего нам, сегодняшним колоссальное по масштабам предостережение?

«Давайте забудем обо всём, что неприятно тревожит наш ум и душу! О варварских войнах всех времен, о насилии. О безвинных жертвах, о Хиросиме, о концлагерях различной окраски. И – разумеется – о Голгофе!»

Как же это просто и желанно – забыть обо всём этом… Какие сладкие сны навеет этот туман благодушия, в какой блаженный параллельный мир перенесёт множество душ! И, как скажет Маргарита в финале: «Я вас поцелую и и всё у вас будет КАК НАДО!». Заметим, будет – ни «превосходно», ни «хорошо», ни даже «удовлетворительно»… А именно «как надо!». Булгаков поразительно точен в выборе Слова. Так кому же это «надо»? Да всё тому же вездесущему вершителю Зла! Любая твёрдость позиций, оценок для Князя Тьмы нежелательна. А вот РАВНОДУШИЕ – прочная почва для расцвета любых ростков его замыслов!

Вот и подошли мы в осознании раздвоений воландовских миров-миражей к скрытому смыслу его афоризмов: «Рукописи не горят!» и «Никогда и ни у кого ничего не просите»!», и к оценке его «всесилия» и «чудотворства».

Они очень приятны, как говорится. «и на взгляд, и на ощупь». Но факты жизни человечества говорят об обратном. Никогда не постигнуть нам сокровенной сути второй части «Мёртвых душ», сожжённой Н.В. Гоголем. В пожарищах войн и сихийных бедствий столетий сгинули тысячи бесценных памятников летописной, исторической, литературной и эпистолярной творческой деятельности многих наших именитых и безвестных собратьев.

Возрождение рукописи романа о Пилате, сожженного Мастером – это по сути не что иное, как очередной воландовский трюк. Разумеется, именно он подготовил вполне «театральное» сожжение романа своего подопечного, а затем столь же «благополучно» и «чудесно» явил его возрождение из пепла. И даже ему – всесущему Сатане – было невозможно обойтись без исполненной лести исступленной реплики Маргариты в свой адрес: «Всесилен! Всесилен!». Как тут не вспомнить знаменитое евангельское предостережение о приходе многих мнимых пророков и «чудотворцев», которым будут верить тысячи людей? Как не вздрогнуть от пошлой, вполне «человеческой» лжи Дьявола, когда он изображает наигранное изумление, как бы впервые услышав о том, что Мастер написал роман о Пилате…

Второй же афоризм –«Никогда и ничего не просите, в особенности у тех, кто сильнее вас!» - на самый первый взгляд, не может вызвать никаких сомнений. Но и тут под спудом «интеллигентской правильности» скрыт подлинно сатанинский капкан для душ. Мнимые достоинство и гордость этого высказывания при ближайшем рассмотрении умело гримируют слепую гордыню, эгоцентризм, стремление отгородиться от ближних. А впрочем, давайте снова вникать. Не просите – чего? Возможности понимания в тягостный миг, когда только близкому человеку хочется доверить своё сокровенное в надежде на поддержку? Не просите друзей, коллег и соратников о поддерже и объединении во имя добрых дел? А! Вот и главное! Не просите у Всевышней силы укреплений духа. Не молите Её за ближних! И вообще – не молите Его ни о чём!!! Вот в какую неожиданную надчеловеческую мишень метит Воланд своей стрелой. А что следует за исполнением этой воли? Зомбированный, бессмысленный бег по кругам земного существования в осознании лишь иллюзий параллельных миров-фантомов духа?

Да, под «плащом» инфернальности, сарказма, ироничности и многослойности психологии Сатаны Булгаков далеко не случайно искусно маскирует и вполне узнаваемые черты самого «вождя народов». Парадоксальная непредсказуемость общения, попытки заигрывания – и разящая жёсткость, валтасаровы пиры – и скромность поношенной холщёвой рубахи. Впрочем, эту рубаху в удобный момент легко сменить на парадное одеяние. И – одиночество… Глухое, тоскливое, безысходное, самосгрызающее. А ко всему, в отличие от вполне смертного Вождя – Вечность впереди…

…Так как же быть с сутью гётевского эпиграфа? Как в свете всего, что открылось нашему осмыслению, признать конечную верность этого утверждения? Или даже великий мудрец Гёте погрешил против истины в софизме этого определения?

Да, человеческие натуры не одинаковы в духовных основах. Конечно же, в романе Булгакова пристальному анализу подвергаются в первую очередь те, кто по жизни не устоял, сдался. Но сталкиваясь с разнообразием проявлений деятельности повелителя Тьмы, люди ведут себя по-разному. Наиболее сильные из них, даже попадая в чертовски запутанные загадки и ловушки – устремлены в своих поисках к Свету. Активно противодействуя Воланду, хотя бы в отдельных аспектах этого противодействия, они существуют согласно блоковскому: «познай, где свет, поймёшь, где тьма…».

Однако, завершая этот раздел размышлений о загадках «Мастера и Маргариты», постараемся хотя бы сейчас не упустить важнейшую деталь. Добро, проявляющееся в результате сложного, драматического процесса познания мира – исходит вовсе не от Сатаны, который издревле славится как известный плагиатор и любитель присваивать себе разнообразные плоды чужих устремлений и трудов. А Благо проникает в мир исключительно по воле главного Вершителя жизни мира, чья Власть воистину безгранична и всесильна.

Именно по этой главнейшей причине Воланд с его мощной сетью задумок, уловок и приспособлений – вовеки остается всего лишь Воландом. А доброе Начало, ведущее непрерывное противоборство с ним, по сути и составляет смысл и правоту гетевского определения. Ведь оно и только Оно причащает души в их устремленности к этой незыблемой и высшей Воле. А слова Гете, своеобразно и глубинно истолковывающие суть этого приобщения – верны, объективны и незыблемы…

________                    [700x525]

"Эта статья в полном виде ОПУБЛИКОВАНА в толстом литературно-художественном журнале «ЗВЕЗДА ВОСТОКА» (№3 ЗА 2023ГОД), — так что первая ее публикация осуществлена" - ПИШЕТ АНДРЕЙ СЛОНИМ. С разрешения автора публикую первую часть статьи, дополнив текст несколькими репродукциями эскизов СЕРГЕЯ АЛИМОВА к неосуществлённому замыслу: мультфильму "МАСТЕР и МАРГАРИТА".  http://m-bulgakov.ru/illjustracii/jeskizy-k-multfilmu-master-i-margarita-sergeja-alimova