• Авторизация
Дневник madywolf Лента друзей - Дневник - Полная версия


Портретная галерея русской эмиграции. Часть V: 1950-е – 1980-е 05-08-2019 22:38 к комментариям - к полной версии - понравилось!

Это цитата сообщения Bo4kaMeda Оригинальное сообщение

Портретная галерея русской эмиграции. Часть V: 1950-е – 1980-е

Bo4kaMeda

ЧАСТЬ I
ЧАСТЬ II
ЧАСТЬ III
ЧАСТЬ IV



Портрет Александра Бенуа
(начало 1950-х годов, Франция, художница Элен Бенуа)


К 1960-м значительная часть эмигрантов первой волны уже вымерла, а оставшиеся зачастую были не в состоянии рисовать. Бенуа, можно сказать, последний из могикан. Вдумайтесь: этот суровый старец с портрета, в модном костюме-тройке и шапочке, выглядит весьма современно и сегодня, а ведь он родился ещё в Петербурге Достоевского в 1870 году.

Ещё молодым он застаёт и французскую Belle Époque («прекрасную эпоху»), и русский Серебряный век, в создании которого он принимал самое активное участие. Бенуа, наряду со своими друзьями детства по питерской гимназии Карла Мая, Константином Сомовым и Дмитрием Философовым, является ключевым организатором русского творческого объединения «Мир искусства». Все вместе они оформляют книги, выполняют декорации для спектаклей, пишут картины. В 1908–1911 годах Бенуа — через коллегу по «Миру искусства» Сергея Дягилева — работает художественным руководителем труппы «Ballets russes» и их «русских сезонов».



«Китайский павильон. Ревнивец» из версальской серии Александра Бенуа. 1906 год


Проживая в столице, он становится свидетелем эпохальных событий. Революция, тем не менее, не заставляет его бежать за границу. С 1919 года он возглавляет картинную галерею Эрмитажа. Он активно работает в Советской России эпохи нэпа и навсегда покидает страну только в 1926 году, отправляясь в Париж, через год после того, как там же он представлял СССР на Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств.

Переехав на Запад, он ещё успевает опять поработать на «Русские балеты» и на миланский оперный театр «Ла Скала». Но судьба не уготовила уже 60-летнему Бенуа спокойную старость. Вновь мимо него проходят эпохальные события вплоть до Второй мировой войны. Бенуа не лез сильно в политику, но во время оккупации он был одним из публицистов «Парижского вестника», правой русской газеты, издававшейся Петром Красновым.



«Зимний Дворец» 1939 года — ностальгическая работа Бенуа,
написанная в Париже спустя 13 лет после эмиграции


Однако ни одной статьей он не запятнал себя, писав по большей части на культурные темы, иначе бы не жить ему в послевоенном Париже. Бенуа вообще повезло — большая часть его многочисленных родственников вместе с ним жила в Париже, и он не был одинок на старости лет.

А какие родственники были у старика! Художники первой величины: всем известная Зинаида Серебрякова (племянница), её сын — менее известный, но не менее одарённый художник Александр Серебряков, мастер интерьерной живописи, и дочь Екатерина — художница-пейзажистка, прожившая 101 год, покинувшая нас относительно недавно, в 2014 году. И это не считая дочери Элен, тоже парижанки-художницы, и другой племянницы — Надежды Бенуа, осевшей в Лондоне и родившей там известного английского актёра XX века — Питера фон Устинова. Вот так и история сделала свой круг. Французское семейство спустя 150 лет из русского опять превратилось во французское.



«Ментона. Пляж с зонтиками».
На картине Зинаиды Серебряковой 1931 года изображён Лазурный берег Франции


Портрет, который послужил поводом для рассказа о Бенуа, создан его дочерью Еленой Бенуа, после последнего брака — Бенуа-Клеман. Ввиду того, что она часто работала на пару с отцом, её самостоятельное творчество известно мало. Портрет отца — один из примеров её собственной кисти.


♦ ♦ ♦ ♦ ♦




Портрет Владимира Набокова (1969 год, Швейцария, художник Джеральд де Роуз)


Набоков — сноб-либерал, прямой выходец из прослойки глупых, тщеславных бояр, обрюзгших в лени и «свободе» дворян, которые даже не смогли нормально порулить сами, без царя. Ну и прославился сей барин-писатель книжонкой с перчинкой, вполне в дегенеративном веймарском духе 1920-х, на которые пришлась его юность в Германии. Также не стоит забывать, что, вероятно, значительную роль в успехе писателя Набокова в Штатах сыграл его дядя — агент ЦРУ высокого ранга Николай Набоков, в чьи обязанности в 1950–1970-е годы входило финансирование западноевропейской культуры и интеллигенции, а под шумок проталкивание «американских ценностей».

Примерно такое описание можно дать герою этого портрета. Тем не менее для внешнего рынка бренд Набокова как крупного русского таланта стоит лелеять и поддерживать. Набоков с его «Лолитой» будут интересны греховному западному миру и дальше, в отличии, к примеру, от солженицынского «Архипелага ГУЛАГа».



Обложка журнала Time с портретом Владимира Набокова, 23 мая 1969 года


Набоков, в отличии от Солженицына, совсем не радикал, а конформист. Его идеалы пресны и тривиальны: индивидуализм, антирасизм, классический либерализм, слепая поддержка военных операций США, в частности абсолютно никому не нужной войны во Вьетнаме. Сегодня бы Набоков поддерживал «гуманитарные бомбёжки» Ближнего Востока и, наверное, был не прочь «освободительных интервенций» России… Хотя он сам, когда такая интервенция была во время Гражданской войны, наслаждался учёбой в уютном Кембридже.



Владимир Набоков с супругой Верой Слоним.
Берлин, 1934 год. Фотография Николая Набокова


Набоков, который глядит на нас своим высокомерным взглядом с портрета полурусского англичанина Джеральда де Роуза — это 69-летний грациозный «американский писатель с русским сердцем», сменивший страну, где он получил своё главное признание, на тихую элитарно-буржуазную Швейцарию. Портрет был выполнен в городке Монтрё, где он жил вместе с женой Верой Слоним. Поблизости в Италии обитал и его сын Дмитрий, который, как их вышеупомянутый родственник Николай, тоже работал агентом ЦРУ. Видать, это у Набоковых было семейной традицией.



Дмитрий Набоков с отцом, 1970-е годы


К 1969 году произведения Набокова уже дважды экранизированы. В 1962 году в Штатах вышла экранизация Лолиты от одного из лучших американских режиссёров Стэнли Кубрика, а в 1969-м британский режиссёр Тони Ричардсон экранизировал другой англоязычный роман Набокова «Камера обскура», сняв фильм под названием «Смех в темноте». Но это было только начало, и, возможно, Набоков на сегодня — рекордсмен среди русских писателей XX века по западным экранизациям.




Трейлер фильма «Лолита» Стэнли Кубрика


Так творчество писателя продолжает свою жизнь на экранах уже после его смерти.


♦ ♦ ♦ ♦ ♦



Портрет Рудольфа Нуриева (1975 год, США, художник Энди Уорхол)


Если Эдуарда Лимонова можно назвать самым стильным и провокационным эмигрантом третьей волны из мира литературы, то Рудольфа Нуриева можно считать его аналогом из мира балета. Стильный, молодой, задорный, дерзкий — сверстник Лимонова, тоже советский шестидесятник, Нуриев покорил Запад и достиг вершин в своей области — в 1980-е он являлся директором балетной труппы Парижской оперы.

Нуриев принял решение остаться на Западе в 1961 году, во время Карибского кризиса. На гастролях советского театра в Париже ему сообщают, что в следующий город их тура — Лондон, он не отправляется, а едет в противоположную сторону — в родные пенаты. Причиной тому было, что своенравный Рудик не сидел в часы досуга в гостинице, как то предписывал «этикет», а шёл тусоваться в ночные клубы Парижа. Нуриев легко пробрался к французским властям и попросил у них убежища. Его принимают, однако статус политического беженца не дают. Впрочем, не беда — его выдаст танцору Дания.

Нуриев вытянул счастливый билет. Он получил всё — деньги, славу, почти что неограниченную возможность самореализации. Здесь легко провести параллели с первой волной эмиграции, где зачастую лучше всего вписались в жизнь на Западе представители русского балета, которым не требовалось менять профессию.



Балерина Марго Фонтейн со своим партнером Рудольфом Нуриевым
вместе с неотразимой принцессой Монако и бывшей голливудской актрисой Грейс Келли.
Монте-Карло, Монако. 1968 год


Уже в ноябре 1961 года Нуриев дебютирует в британском «Королевском балете». Своим приходом, по выражению одного английского документалиста, Нуриев в момент уничтожил целое поколение британских танцоров, ибо доморощенные англичане не шли ни в какое сравнение с выпускником Кировского театра Ленинграда (советское название Мариинского театра). Ироничные строки той эпохи от советского барда Юрия Визбора «а также в области балета мы впереди планеты всей» не были лукавством.

Нуриев быстро начинает привлекать внимание публики. Вглядитесь в его задорное лицо на фотографиях. Это был безбашенный русский щёголь, мало думающий о мнениях окружающих. Скажем, хотя Запад 1960-х — это не пуританский СССР, однополая любовь там всё ещё не поощрялась, но какое дело было Нуриеву до норм западных обывателей? В том же 1961 году у него начинается бурный роман с датским танцором Эриком Бруном, который будет длиться 25 лет. А о его страсти к безумным гулянкам с алкоголем и наркотиками, а также постоянных загулах с молодыми красавцами западная пресса складывала легенды.



Рудольф Нуриев со своим бойфрендом Эриком Бруном.
Январь 1962 года


Нуриеву не было суждено застать старость. Не было суждено ему застать и бедность. В 1983 году в его судьбе происходят два важнейших события. С одной стороны, он взбирается на карьерный трон и становится директором Парижской оперы. Триумф! Но одновременно его французский доктор раскрывает ему секрет загадочной слабости — у Нуриева обнаруживают новую страшную болезнь — вирус СПИДа. Мало-помалу он превращается в тень самого себя. Элегантный красавец-мужчина на глазах становится развалюхой. Он ещё успевает приехать в перестроечный СССР на гастроли, но это жалкое зрелище… Он уже еле-еле может танцевать.



Рудольф Нуриев на последнем году жизни в имении
на своём личном острове в Средиземном море. 1992 год


Он умирает в Париже в январе 1993 года в возрасте 54 лет. Он не просто любил красиво жить — у него был хороший вкус, и его парижские хоромы попадали на обложки западного глянца, а гости путали их интерьеры с убранством лучших галерей Европы. Не удивительно, что и после его смерти о нём помнили, как о человеке со вкусом. Его могильная плита-памятник в форме мозаичного восточного ковра, вероятно, одно из самых стильных в мире надгробий.

Похоронен Нуриев также в месте с шиком и историей — на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Среди его соседей — другая гей-звезда русского балета со взрывным характером, принадлежащая к более ранней эпохе — Серж Лифарь, умерший всего 7 годами ранее Нуриева. Он тоже был балетным мастером Парижской оперы, но в далёкие 1930-е.



Могила Рудольфа Нуриева. 2010-е годы


♦ ♦ ♦ ♦ ♦



Портрет Михаила Барышникова (1975 год, художник Росс Баррон Стори)





Побег Нуриева стал сильным ударом для советского балета — они потеряли первоклассный талант. Надзор за театралами стал строже, на зарубежные гастроли стали пускать меньше, контроль за передвижением за границей стал сковывать сильнее. Тем не менее, советские артисты продолжали бежать за железный занавес.

Михаил Барышников был принят в Ленинградский театр оперы и балета имени Кирова в 1964 году по рекомендации из его родной Риги. Его талант был моментально замечен балетным педагогом театра Александром Пушкиным, учителем Рудольфа Нуриева. Юнец Барышников ещё с 1960-х объезжает с гастролями театра лучшие западные столицы, но не мечтает об эмиграции. Во-первых, это страшно, во-вторых, его карьера неплохо развивается в СССР: ему дают главные роли, он работает с лучшими постановщиками страны, его показывают на советском ТВ. Барышников в свои ранние 20 лет имеет собственную однокомнатную квартиру в Питере и даже свой автомобиль! Неописуемая роскошь!



Михаил Барышников незадолго до эмиграции.
Ленинград. Начало 1970-х годов


В советском балете тем временем начинается своя эпоха «застоя». Экспериментам и новаторству отдают всё меньше места, предпочитая им «безопасные», но скучные поставки в стиле «балетного соцреализма». Барышников — всё ещё юноша, но совсем не глупый мальчишка. Он знает, что любой западный театр отдаст многое и заплатит ещё больше за возможность поработать с ним. Более того, он может быть хозяином самому себе. Хочет — может сняться в фильме, хочет — может поработать на Бродвее, не хочет Бродвей — его примут и в Ковент-Гардене.

В 1974 году на гастролях в Квебеке Барышников, после последнего выступления труппы в одном из городов, делает отчаянный шаг и сразу после выступления, сквозь публику, выходящую из театра, выбегает на улицу и несётся сдаваться канадским властям, прося у них политическое убежище. Так начинается его блистательнейшая карьера на Западе. На портрете американского художника Росса Стори мы видим 26-летнего Барышникова в самом начале его творческого пути в Северной Америке.

Из провинциальной Канады в том же 1974 году Барышников перебирается в Нью-Йорк в Американский театра балета, основанным в 1937 году русским эмигрантом Михаилом Мордкиным. Вообще русский след в западном и особенно американском балете — это отдельная тема. В ХХ веке в большинстве стран мира русские эмигранты, зачастую первой волны, либо создали практически с нуля, либо своими усилиями вдохнули новую жизнь в местные балетные школы и театры.

В 1977 году Барышников снимается в своей первой кинороли в фильме «Поворотный пункт», играя, по сути, самого себя — обольстительного танцора-эмигранта в Нью-Йорке Юрия Копейкина.




Трейлер фильма «Поворотный пункт» («The Turning Point», США, 1977)


Дальше — больше! Барышников реализует свои сокровенные творческие мечты. Он успевает поработать полтора года с отцом-основателем американского классического балета — русским эмигрантом Джорджем Баланчиным и его «Нью-Йорк Сити балетом». В 1980-м он работает в дуэте с кумиром юности Лайзой Миннелли в бродвейской постановке. Затем возглавляет Американский театра балета и собственный «Baryshnikov Art Centre» на Манхэттене. Его достижения можно перечислять и перечислять: ресторатор (совладелец ресторана «Russian Samovar»), трудоголик, близкий друг эмигрантов третьей волны (Иосифа Бродского и Эдуарда Лимонова), автор собственных книг, гость телевидения вплоть до сериала «Секс в большом городе», отец четверых детей…

Тем не менее, есть и неприглядная сторона у Михаила Барышникова. Хотя первые пять лет на Западе он не давал комментариев со своим мнением об СССР, с 1980-х Барышников последовательно критикует Россию и всегда строго в фарватере западного истеблишмента — вплоть до наших дней. От него можно услышать интересные фразы о том, что он «прожил в России всего 10 лет» (видимо, считая жизнь в советской Риге как что-то отдельное) и что он «продукт латвийского воспитания». Будем честны, такими общественными позициями Барышников не сильно выделяется от среднего советского эмигранта. Да и если всё взвесить, он, тем не менее, продвигает позитивный образ русского на Западе — за это ему можно всё простить.


♦ ♦ ♦ ♦ ♦




Портрет Александра Солженицына
(1980 год, Великобритания, художник Одон Капосы-Класек)


На портрете британского венгра Одона Капосы-Класека мы можем лицезреть 62-летнего Александра Солженицына в его «изгойный» период жизни на Западе. Большинство справочных биографий Солженицына обрываются на конце 1970-х и возобновляются только с начала 1990-х. Почему так?

Даже критики Солженицына согласятся с тем, что он был человеком-глыбой, никогда не плясавшим под чужую дудку. Переехав на Запад в середине 1970-х, уже сформировавшимся человеком, повидавшим многое на своём веку, он сразу обратил внимание на то, что в самом Западе только что произошла культурная революция и её последствия будут не менее трагичными и серьёзными, чем Октябрьская революция в России.



Портрет Солженицына ещё до эмиграции (1968 год)
от американского художника Джеймса Ф. Гилла


Может быть, если бы Солженицын был ровесником бэби-бумеров (поколения 1945–1960 годов рождения), он бы как Лимонов вошёл в состав западной богемы и сам бы принял активное участие и в культурно-психоделической революции. Но даже сам Лимонов к середине 1980-х быстро смекнул, что западный консюмеризм и культурная гегемония мировой финансовой буржуазии — это путь в никуда.

Солженицын распознал идеологию деконструкции, согласно которой все проблемы заложены в традиционализме, белых мужчинах, а торжество эволюции и двигатели прогресса — это угнетаемые меньшинства. Всего спустя пару-тройку лет после переезда в Штаты советский диссидент становится изгоем западного бомонда, даже несмотря на свой вклад в Холодную войну, ибо он начинает говорить отнюдь не то, что от него ждут Госдеп и ЦРУ.





Гарвардская речь Солженицына 1978 года. Очень мощная и по духу, и по содержанию критика западного социума, которая актуальна и 41 год спустя. После этого выступления главные западные СМИ навсегда забудут о писателе и перестанут интересоваться его мнением.


Забавно, что критика Солженицына со стороны западной интеллигенции один в один повторяла тезисы КГБ. Все те же обвинения в «антисемитизме», «антизападничестве», «русском национализме», «стукачестве» повторялись по обе стороны железного занавеса. Конвергенция обществ и режимов по Сахарову уже тогда наступила.

Впрочем, Солженицына сегодня помнят и чтят западные традиционалисты, ведь если всё взвесить, то он самый крупный и известный европейский интеллектуал националистического разлива. А после смерти он вновь стал «рукопожатным» и для западного демократического истеблишмента. А что — ведь Солженицын уже им не возразит и даже не вгонит их в стыд.

Автор: Климент Таралевич

vatnikstan.ru

.
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник Портретная галерея русской эмиграции. Часть V: 1950-е – 1980-е | madywolf - Дневник madywolf | Лента друзей madywolf / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»