Детство ушло, как не было. Было ли? Кто знает? Кто докажет и кто проверит, что я родился не в Мариуполе, не оканчивал Л2Ш, и что не перелетал в Москву в багажном отделении ТУ-неизвестного мне номера?

Детство ушло. Таким, каким я его видел, его не видел никто. Оно и не было таким никогда.

Есть ли оно для меня? Есть лишь косвенные доказательства его существования. Были ведь тексты, книги, журналы, игры, каменные школы, желтые автобусы, люди, мебель, растительность на улицах знойных городов, деревянный пол, покрытый красным рельефным ковром, стол, сбитый из досок, кафель на балконе, огромное окно с тополем напротив... Трамвайный круг и выщербленый асфальт. Дни, налитые солнцем, и ночи, залитые тушью. Незнание жизни и вера, что смерть есть небытие. Шрамы на губах и коленках, покрытые извилинами стволы узловатых растений. Тихие, приглушающие все мыслимые звуки сумерки, качающийся шар фонаря над гранатовым деревом. Непрерывные ветра и редкие тяжелые безливневые грозы, когда небо за минуты затягивается тучными иссиня-лохматыми тучами, а воздух заполняется духотой, как водой, и тяжело громыхает, где-то вдали, а затем все ближе и ближе... Ветер начинает петь размереный, слегка рваный, слегка сбитый ускоряющийся беспрерывно мотив, обрывает существование сухих листьев, песка, пыли, - ты чувствуешь кожей воздуховорот вокруг тебя, как единицы тепла, как чуждого предмета, попавшего в переплет листаемого тома. И вот громыхает рядом с тобой, в самом тебе, в сердце, и звук обретает силу электричества, его породившего, и тяжесть неизлитой воды, его не заменившего собой...

Были ведь? Были?

Лепестки персиков, вплавляющиеся в асфальт, пыльные дикие оливы и карликовые финиковые пальмы, прохладные заросли инжира, укрывающие в себе с головой, запах нефтяной пленки, масляно закрадывающийся в легкие, утренняя прохлада неразогретого до температуры кипения крови дня...

Я вырос среди добрых людей. Я вырос среди безразличных, но кажущихся добрыми книг. Я вырос среди везения и неведения, в среде морей и полупустынь, в самом теплом времени года.

Меня не удивляет, почему я вырос, такой какой я есть.

У меня было такое детство.