Не хочется сознаваться, но, кажется, я утратила веру. Ту, которая с большой буквы, сакральную. Надо бы печалиться по этому поводу, а я почему-то спокойна. Может быть, потом эта утрата обернётся для меня чем-то непоправимым, что-то свыше меня строго накажет и взыщет по счетам. Значат ли мои слова, что в глубине души я всё-таки не до конца переметнулась на сторону неверующих? Если я ставлю такие вопросы, получается, что нет, не переметнулась... пока.
Но сегодня я только по традиции достала даже не ёлку, а некий красивый рождественский веночек и водрузила на видное место. И прибавила блестящую пышную мишуру, обвив ей большие настенные часы. Получилось даже шикарно. Но я ничего не чувствовала при этом. Плохо, наверное...
И когда я была на праздничной службе, не припомню. Очень давно. Ещё когда пела там в хоре. Кстати, наш хор был вполне профессиональным, мы дерзали браться за Моцарта, Баха, пели грегорианику. На одной службе, пасхальной, присутствовал сам архиепископ Кентерберийский. Он потом поднялся на хоры, чтобы сказать нам спасибо за удовольствие, которое мы ему и всем присутствующим доставили качественным исполнением. Тогда я искренне верила. Ну да - вспоминаю с удовольствием и даже гордостью.
Пока писала всё это, поймала себя на мысли, что лукавлю. Моя вера потускнела, зачахла, но до сих пор при мне, только ужасно глубоко. Боюсь, что она вспыхнет с новой силой, если в жизни что-то случится: плохое, страшное, горькое... Это неправильная вера, какая-то потребительская. Но другой не нахожу, а врать перед кем? Перед Ним? Притворяться? Бред.
Однако, открытки я сегодня к вечеру разошлю, даже стану выбирать, какие симпатичнее.