Прелесть нелюбимой работы в том, что ее не страшно потерять. Не нужно тратить сил на выстраивание отношений в коллективе, вымучивать повышения, вылизывать карьеру. Заварить термос перечного чая и не торопять копаться в бумажках, завалиться ими как навозный жук, создавая видимость работы.
Я на работе, конечно, новичок. Но совсем не новое для меня, что я кажется полный ноль. Я правда не знаю преподают такое в университете, языковые проблемы ли сыграли тут роль или природная невнимательность.
Были времена и другие, когда я работала в Москве, проектировала подстанции, слепленные разноцветные сгустки кабелей в черном окне автокада. И были обеденные посиделки, и неформальная одежда. Скрипучий линолеум, поливание цветов по утрам, булочки с корицей в обед, и радиоприемник. И начальница, тайком читающая Сумерки под столом, как ученица в школе, и тетки-тумбочки из строительного отдела, напоминающеи оранжевые трансформаторные щиты и не стесняющиеся в выражениях. Была библиоктерша, постоянно курившая в лестничном пролете.
Сегодня меня позвали на совещание с представителем компании, продающей нам трансформаторы. Длинная переговорная, серкетарша заваривает кофе на всех. Менеджер компании с испанским загаром, приглаженными гелем волосы, складывающий руки ладонями вверх на столе, так что сидящему напротив видно его аккуратно остриженные ногти. Для меня проблема принять правильную позицию за столом, нервно улыбаюсь, перекладываю ногу на ногу. В голове проносится, что сложенные в замок руки - закрытая поза. Должны быть выбраны трансформаторы. Какие там напряжение и мощность. Критериев целое множество. Мой начальник уточняет все критерии, выбирает тип изоляции, виды материала. При этом смешно таращит глаза так, что кажется он болен базедовой болезнью. Холеный менеджер трансформаторной фирмы каждый раз вытягивает руки в сторону собеседника, когда хочет подтвердить его слова и приговаривает при этом: Да, это разумное решение! или Да, этого стоит. Наверное, учился этому специально. Мне жалко моего шефа с сероватым лицом, белесыми, какими-то выцветшими глазами, как у рыбы, и кустиками пепельно-рыжеватых волос на голове. Он ведет разговор, как бы компенсируя своим интеллектом и опытом внешние недостатки.
Я иду домой и чувствую, что во-первых шарф мне натирает а, во-вторых, что не хочется жить.