© Марина Ярдаева
В последнее время мы наблюдаем какой-то дикий всплеск социал-дарвинизма. Такова реакция на усиливающуюся маргинализацию общества. Быдло, дебилы, чернь, отребье, дегенераты, сброд... Эти жуткие эпитеты сегодня слышны все чаще. И разбрасываются ими люди образованные, видные и, как принято говорить, успешные.
Они же, эти «успешные», «состоявшиеся» люди, эти сливки общества, легко объясняют все социальные язвы: все нищие, больные, необразованные, притесняемые во всем виноваты сами. Потому что тупые, потому что ленивые, подлые, бесчестные, ничего не хотят, ни к чему не стремятся.
А маргинализация прогрессирует. Сегодня на обочину жизни людей выкидывает так же массово, как в девяностые.
Тогда миллионы «не вписались в рынок» и страна погрязла в нищете, невежестве, пьянстве, уличной преступности. Сейчас мы наблюдаем отчаяние тех, у кого шансов не было с самого рождения.
Была только надежда. На мгновение в «тучные» нулевые всем показалось, что другая жизнь возможна, что главное работать и верить, что вот по чуть-чуть, по капельке, по стежку что-то меняется. Почудилось, что жить стало легче, что судьба стала чуть справедливее к тем, кто старается. Да и не только к ним — как будто пропали из подворотен страшные лица. И сами подворотни исчезали, вместо них появлялись благоустроенные дворики с детскими площадками.
Но надежда мелькнула и растаяла. И вот снова растет бедность, безработица и какая-то апатия. По улицам бегают сотни людей с желтыми и зелеными чемоданами (с чемоданами, но без перспектив). Вместе с ними по городу, как тени, снуют и совсем другие курьеры, и особенно много среди этих закладчиков подростков.
Тротуары испещрены телефонами проституток. За школьными заборами старшеклассники торгуют снюсами, а семиклассники, закинувшись этой дрянью, на тех самых площадках, какими подкупали депутаты свой электорат в нулевые, орут матом дикие песни.
Орут, пока дома их родители напиваются за просмотром ток-шоу, где все верещат и машут руками, клеймя Украину с Америкой.
А прогрессивная наша публика клеймит всех этих выброшенных за борт людей. Говорят, они сами не хотели учиться и развиваться, сами согласились работать за копейки, сами выбрали телевизор, сами выбрали водку, сами упустили своих детей. Говорят, возможность устроить жизнь есть у каждого, но некоторые настолько глупы, подлы и бессовестны, что им никто не поможет. Говорят: да вы сами на них посмотрите, ведь это ужас!
Зрелище и правда часто отталкивающее. Легко сочувствовать продавщице из табачного ларька, которую муж бросил с тремя детьми, издали. Легко жалеть доставщика пиццы, который из-за работы по 12 часов в день, не может получить образования, не зная деталей его биографии. Но если узнать про их жизнь и быт больше, могут открыться поистине чудовищные картины.
Может статься, что продавщица работает в ларьке только месяц, а до того ее выгнали за пьянку из гипермаркета, и муж ушел потому, что она на «корпоративе» загуляла с грузчиком, и денег в доме вечно нет, потому что семья вынуждена выплачивать кредит, взятый в микрофинансовой организации пять лет назад. И брали, например, на норковую шубу.
А доставщик пиццы может оказаться тем самым сбежавшим мужем, уклоняющимся от алиментов и кредиторов. Еще может выясниться, что три года назад этот курьер продал доставшуюся от бабушки хрущевку, чтобы открыть точку по торговле ширпотребом. И прогорел в первые полгода, потому что и без него все научились заказывать тряпки через интернет. А год назад он оформил автокредит на «Мазду», чтобы бомбить на ней по вечерам и, конечно, не выдержал конкуренции с гигантами платформенной экономики, эксплуатирующих таксистов за еду!
Да! Я сама историй таких знаю сотни. За некоторыми наблюдаю годами и даже десятилетиями. Просто я в такой среде росла. Так бестолково, бездарно, бессмысленно живут многие мои одноклассники, бывшие соседи, некоторые родственники.
Да, я могу подтвердить, что многие собственными руками творят со своей жизнью что-то совершенно немыслимое. Но! Я вижу, знаю, понимаю и другое. Обстоятельства жизни этих «неудачников», «лузеров», «отбросов общества» с самого рождения таковы, что часто там изначально просто нет никакого пространства для того, чтобы поступать по-умному и по совести. Многие из этих людей очень рано узнали, что мир несправедлив, а несправедливость рождает беспомощность. Причем злую беспомощность.
Я сама росла в семье «не вписавшихся в рынок» — детство пришлось на девяностые. Семья моя жила не то что бы в бедности — в нищете. Маму сократили, отцу на заводе перестали платить, он переходил на другие заводы — там то же самое, полугодовые задержки зарплат. Родители хватались за любую халтуру, но часто не платили и за нее — заказчики просто исчезали.
Помню, всей семьей плели на дому похоронные венки. Сначала надо было наделать ромашек и незабудок: на кончик черной, пачкающейся проволоки накручивалась вата, потом проволока этим кончиком макалась в клей, затем в какую-то окрашенную крупу, после продевались лепестки, за ними на стебель накручивалась зеленая лента и листья. Пальцы сначала чернели, потом зеленели, появлялись мозоли. Иногда мне это снится. Еще мама работала в киоске, который держали кавказцы. Платили мало, часто подстраивали недостачу. Чтобы компенсировать потери, мы опять всей семьей брались за уборку рынка.
Выживали землей и хозяйством. Распахивали бывшие колхозные земли под картофельные участки. У нас было таких штук пять за городом, еще два в деревне — соток по тридцать каждый. Все майские праздники сажали, весь июнь окучивали, потом пололи, боролись с жуками, в августе собирали урожай, обменивали его на одежду, какие-то вещи, продавали на стихийных базарах. А бабушка с дедушкой, которые не могли прожить на пенсию, завели скотину: сначала коров, потом коз и овец. Это было весело, но и трудно. Живность надо было пасти: по очереди с другими пенсионерами и их внуками гоняли стада на весь день хоть в жару, хоть в дождь в лес. Еще надо было запасать на зиму сено: взрослые косили траву, дети ворошили, чтобы она не сгнивала, следили за тем, чтобы вовремя накрыть ее от дождя брезентом.
А иные семьи в это же самое время ездили на море, за границу, делали в новых просторных квартирах «евроремонты», строили коттеджи, покупали джипы. Дети из этих семей учились в платных гимназиях, посещали дорогие кружки.
Уже тогда было понятно, что таким, как я, придется таких, как они, догонять. И было чувство, что догнать, скорее всего, не получится, слишком неравны стартовые условия. И это было несправедливо.
