Серость повисла в воздухе пыльным флисовым покрывалом, оплела всё мышиной паутиной. Нет от неё спасения: сколько ни вешай ярких картинок, сколько ни стели цветных покрывал, сколько ни зажигай электрических ламп. Свет заглядывает в мои окна, видит уродские тёмно-коричневые шкафы и серванты на фоне серой безжизенности и безвкусицы, отворачивается и с омерзением думает: «Да ну нахуй». Серость можно есть и пить. Серость правит бал.

Она нацепила мои самые блестящие идеи и радостные мысли, самые ослепительные улыбки и крылатые мечты. А меня, как безродную нищенку, оставила отбирать горох от чечевицы в рубище из недоверия к людям и комплексов провинциалки, перепачканную золой истлевшего огня глаз и темперамента, в дешёвом чепчике из неуверенности в себе и в завтрашнем дне.

Эй, Настя, где твоя тиара?
И кому ты подаришь счастье с такой кислой миной?
Нельзя ходить по улицам и плакать, нельзя ехать в метро и плакать, нельзя собираться на работу и плакать, нельзя уходить в туалет на работе и плакать.

Оукей.

Я просто ещё никогда не поднимала таких тяжестей.

У меня в голове каждый день Хиросима. «Малыш» и грибовидное облако. А потом- кровавое месиво и ошмётки неотработанной кармы.

Недавно написала на бумажке: «Мне не в кого быть счастливой женщиной». Совсем привет.

А всё почему? Я ведь всего-навсего хотела, чтобы меня любили за мою прекрасную душу. Всегда уверена была, что о душе надо думать, к ней надо прислушиваться. А она, оказывается, настолько нахуй никому не нужна, что может и нет её совсем, прекрасной бессмертной души?

Я в первый раз в жизни так ясно понимаю, что люди вокруг совершенно другие. Я хожу, задрав голову и пялясь в небо, а они смотрят под ноги. И. конечно, я в большей опасности: они не умрут оттого, что не увидят облако в виде рыбки, а я рискую сверзиться так, что костей потом не соберу.

Меня стали посещать совсем нехорошие мысли. Типа, залезть в душевую кабину, заткнуть слив пробкой, включить воду и стоять, пока не наберётся до потолка, а там уж наверняка узнаю, есть душа или нет. А потом вода зальёт убогую облезлую обстановочку коммунальной кухни, прибегут соседи, может хоть тогда решат ремонт сделать…

Или рельсы в метро…какой соблазн порой.

Но нет. Ещё повоюем. Если сейчас не справлюсь, то так и останусь топтаться на месте.

Надо выжить в диких условиях новой непонятной работы, нового взгляда на окружающих людей и на мир. Надо перестроиться, надо раздобыть виртуальную броню.

Тогда будет и весна, и Париж, и респекты. И левел ап.

Ну же, Настенька, встань и иди.