Большинство взрослых детей вырастают, дав себе клятву. Для одних это сек-рет, о котором они никому не расскажут. Другие выкрикивают её слова в пылу се-мейных скандалов. Эта клятва гласит: «Никогда я не стану таким, как мои родители. Со мной такого не случится. Я не буду ни с детьми, ни с супругой обращаться так, как в семье обращались со мной. Я ни на кого не подниму руку, ни с кем не буду ру-гаться. Я не стану алкоголиком».
Другой вариант клятвы - никогда не заключать брак с человеком, страдающим алкоголизмом или иной дисфункцией. Но мы не держим обещание. Некоторые из нас сменили несколько дисфункциональных отношений, прежде чем смогли остано-виться и задуматься о том, что происходит. Мы забыли свою клятву или просто не замечаем, как наше поведение повторяет поведение родителей.
В этой главе мы хотим рассказать об обещании быть непохожими на своих родителей, бабушек, дедушек или опекунов. Мы стали взрослыми и, возможно, нау-чились поступать не так, как они, однако это не помешало нам передать собствен-ным детям неуверенность в себе, стыд и созависимость. Кому-то удалось не приме-нять по отношению к окружающим ни физического, ни словесного насилия. Но на-ши дети и наши отношения всё равно погрязли в дисфункции. Мы воссоздали атмо-сферу утрат и покинутости собственного детства. Для отношений мы выбирали тех, кого могли спасать, либо тех, с кем могли бороться. Мы находили людей, с которы-ми получалось отыгрывать знакомую роль жертвы. Некоторые из нас открыто при-меняли насилие и поступали с окружающими так, как когда-то в детстве поступали с ними -издевались и унижали. Но на этом не обрывается наш путь. Мы можем из-мениться. ВДА даёт надежду.
«Мы стали ими»
Семейная дисфункция - болезнь, поражающая всю семью. Не обязательно пить, чтобы заразиться. Это прописная истина ВДА и фундамент Первого Шага. Последствия воспитания в дисфункциональной семье вынудили нас развить навыки выживания, которые мы называем Списком характерных особенностей (Пробле-мой). Мы знаем, что болезнь семейной дисфункции передаётся из поколения в по-коление, а значит, названные черты описывают поведение, унаследованное от роди-телей. Как бы ни хотелось это отрицать - мы стали ими. Если нам и удаётся вести себя иначе, всё равно мы продолжаем передавать их дисфункцию. Сами того не же-лая, мы подарили её своим детям. Мы не собирались этого делать. Мы пытались быть другими. Мы же дали себе клятву.
Отрицание помогает забыть эту клятву и не замечать сходства с родителями!. Отрицание, подобно клейкой массе, связывает воедино дисфункциональную семью. Семейные секреты, замороженные чувства, неизменный хаос - всё это части дисфункциональной системы. Системы, в которой насилие и любое другое нездоровое поведение принято терпеть даже в самых ужасающих формах. Многократное повторение заставляет членов семьи воспринимать плохое обращение как норму. Дисфункция долгое время казалась приемлемой и терпимой, поэтому взрослый ребёнок может отрицать, что в детстве происходило нечто неприятное. В то же время другие взрослые дети в мельчайших подробностях помнят ужасы своего детства. Многие вспоминают их, не испытывая никаких чувств или не осознавая глубокое ощущение утраты, связанное с каждым событием. Об этом отрицании чувств говорится в десятой черте Списка (Проблемы).
Благодаря отрицанию взрослый ребёнок, рассказывая о ранних годах жизни, легко сглаживает острые углы в семейном прошлом. Иногда отрицание приводит к мысли, что нам посчастливилось избежать семейной дисфункции, тогда как на са-мом деле мы принесли её с собой во взрослую жизнь. В Первом Шаге мы признаём «бессилие перед последствиями воспитания в дисфункциональной семье». Этот Шаг призывает нас признать, что сегодняшнее наше поведение произрастает из со-бытий, пережитых в детстве. Многое в нём отражает поступки и мысли дисфунк-циональных родителей, бабушек, дедушек или опекунов. Когда развеется пелена отрицания, мы поймём, что впитали в себя поведение родителей. Мы переняли их перфекционизм, контроль, нечестность, уверенность в собственной правоте, ярость, пессимизм и оценочность. По какому бы сценарию это ни происходило, мы понима-ем, что интернализировали своих родителей. Если мы честно взглянем на свою жизнь, то увидим, что их поведение и образ мыслей стали нашими.
Важно отметить, что мы впитали в себя или, иными словами, интернализиро-вали обоих родителей. Это касается и того из них, который в сравнении с зависи-мым партнёром лучше справлялся с семейными функциями. Опыт показывает, что от «функционального» или непьющего родителя мы наследуем столько же черт, сколько и от алкоголика. «Пара-алкоголик» передаёт свой шаблон внутреннего упо-требления. Им движут внутренние страхи, возбуждение и боль. Биохимический всплеск и каскад внутренних «наркотиков», которые сопровождают эти патологиче-ские состояния, ударяют по ребенку столь же сильно, как и вещества извне. Мы счи-таем, что состояние непьющего родителя, вызванное внутренними наркотиками, влияет на детей точно так же, как влияет на них пьянство алкоголика. Может пока-заться, что это слишком специализированный подход, но если мы хотим постичь глубину влияния дисфункционального воспитания, нам придётся разобраться в этом. В детстве на нас воздействовал внешний алкоголизм и внутренний пара-алкоголизм. Мы убеждены, что долгосрочные последствия того страха, который пе-редался нам от непьющего родителя, сравнимы с ущербом, нанесённым алкоголиз-мом. Вот почему многие из нас во взрослом возрасте могут воздерживаться от зави-симого поведения, но в то же время оставаться под действием внутренних наркоти-ков, что неизбежно осложняет выздоровление. Вероятно, пара-зависимость от стра-ха и искажённого мышления стимулирует переключение с одного зависимого пове-дения на другое, которое мы наблюдаем в себе, когда пытаемся внести в жизнь хоть какие-то перемены.
Можно и по-другому объяснить наследование пара-алкоголизма. Случается, алкоголик перестаёт быть частью семьи в результате развода или расставания, но в доме от этого ничего не меняется. Дисфункция и злоупотребление спиртным исче-зают, а дома всё равно царят путаница, страх и контроль. Границы размыты. Дети не говорят о чувствах. Они либо сливаются с непьющим родителем, либо отстраняются от него. Правило «не говори, не доверяй, не чувствуй» продолжает действовать даже в отсутствии алкоголя или другой дисфункции. Внутренние наркотики по-прежнему одурманивают пара-алкоголика и таким образом воздействуют на детей. Им пере-даются его страх, возбуждение и боль. Это и есть интернализация родительских чувств и поведения в чистом виде.
Многие взрослые дети злятся на непьющего родителя за то, что тот не защитил их или не вывел из дисфункциональной ситуации. Мы страдали от покинутости, видя, что его занимает только поведение алкоголика. По иронии судьбы, многие из нас больше обижены именно на своего непьющего родителя.
Это от него мы научились беспомощности, тревожности, чёрно-белому мыш-лению, ненависти к себе и поведению жертвы. Мы переняли его ярость, немощ-ность, пассивно-агрессивное мышление. Именно непьющий родитель научил нас сомневаться в собственном восприятии реальности. Сколько раз мы приходили к нему и говорили, что нам страшно или стыдно. И столько же раз он отвергал наши чувства. В ответ на жалобы по поводу поведения алкоголика мы слышали, что вы-росли эгоистами или неженками. Непьющий родитель защищал и выгораживал пьющего.
Ущерб, который своим бездействием или неспособностью вывести ребёнка из травматичной ситуации наносят непьющие родители, трудно постичь умом. Кто-то из них игнорирует сексуальное насилие, происходящее в доме. Кто-то обвиняет соб-ственного ребёнка во лжи, когда тот отваживается сообщить, что над ним надруга-лись. Об этом тяжело даже думать и невозможно принять, но для многих из нас это правда жизни .
Непьющий родитель научил нас считать насилие и пренебрежение нормой. Так, например, многим случалось во время семейного скандала убегать из дома вме-сте с непьющим родителем, но только для того, чтобы через несколько дней вер-нуться, как ни в чём не бывало. Через такое поведение нам показали, что абсолютно нормально подавлять страх и возвращаться к агрессивному или стыдящему челове-ку. В результате во взрослом возрасте нам может быть невероятно сложно выйти из неудовлетворяющих отношений. Умом мы понимаем, что нужно уйти, но по ощу-щениям кажется, что вполне нормально остаться. Вот лишь несколько примеров то-го, как поражает болезнь семейной дисфункции.
Справедливости ради мы должны помнить, что родители дали нам то, что ко-гда-то получили сами. Они тоже взрослые дети. Мы не виним их за бессилие перед последствиями семейной дисфункции. Чаще всего они обращались с нами так, как когда-то в детстве обращались с ними. Они интернализировали своих родителей. В этом не приходится сомневаться, если мы верим, что семейная дисфункция переда-ётся из поколения в поколение.
Столь же справедливо нам нужно отнестись к родителю-алкоголику. Если ро-дители, бабушки или дедушки активно употребляют алкоголь или наркотики, мы и их не виним за это. Необходимо понять, что родители бессильны перед алкоголиз-мом, а их жизни стали неуправляемы. Такова болезнь алкоголизма, которая затраги-вает тело, разум и дух человека. Родители будут страдать от одержимости алкого-лем до тех пор, пока не получат помощь. Некоторым из нас выпало наблюдать мед-ленную агонию своих родственников. Кто-то из них впал в алкогольный бред или слабоумие. Одни кажутся брошенными и жалкими, другие - агрессивными и пу-гающими. Алкоголик бессилен перед алкоголем, навязчивая тяга заставляет его употреблять. Пара-алкоголик находится в похожем состоянии, однако снаружи это не так хорошо видно. В сущности, алкоголик и пара-алкоголик - это одна и та же личность, движимая страхом; просто один пьёт, а другой нет.
Вот тут-то и сбились наши ориентиры. В детстве нам казалось, что проблема алкоголика заключалась в нас. Из его поведения мы сделали вывод, что сами виноваты в том, что нас не ценят, не замечают, ненавидят, игнорируют, используют или обижают. Из поведения пара-алкоголика мы поняли, что важны куда меньше, чем алкоголик. Мы решили, что сами являемся проблемой, тогда как в действительности проблемой был алкоголизм. Мы перенесли это убеждение во взрослую жизнь. Возможно, мы продолжаем отыгрывать свою детскую роль с родителем-алкоголиком или каким-то другим человеком. Некоторые из нас зашли в тупик и не находят сил сбросить с себя ответственность за родителей. Мы можем воспроизводить свою роль и с непьющим родителем. Если даже дома не было алкоголизма, а присутствовала другая дисфункция, нам вряд ли удалось избежать такого же искажения в восприятии. Мы отыгрываем свою дисфункциональную роль с родителями или другими людьми.
Многие из нас выросли, но так и не признали, что наши родители - алкоголи-ки или что в доме была другая дисфункция. Пока мы не сделаем этого, нам не осво-бодиться от своей семьи. Мы не сможем понять, насколько точно переняли поведе-ние родителей. Нас по-прежнему будут втягивать в семейные беды и скандалы, ко-торые никогда ни к чему не ведут. Мы будем всё так же сносить семейное насилие и пренебрежение, думая, что выбора нет.
Постепенно мы узнаём много нового про алкоголизм и семейную дисфунк-цию. Мы не были причиной алкоголизма родителей, и не нам его контролировать. Признать, что родители являются алкоголиками или зависимыми, не означает оп-равдать их поведение или преуменьшить нанесённый ими ущерб. Мы лишь стараем-ся избежать обвинений. Программа ВДА предлагает такой способ обсуждать собы-тия прошлого и исцелять полученные раны, который не требует преуменьшать слу-чившееся, но и не оставляет нас в ловушке этих воспоминаний. ВДА ведёт нас к пе-ременам, она учит нас находить связь с Высшей Силой.
Кроме того, нужно понять, что некоторые родственники обладали и хорошими чертами, их мы тоже впитали в себя. Многие родители добросовестно трудились, проявляли доброту и чувство юмора. Следует признать их самоотверженность. Они научили нас отличать хорошее от плохого, ладить с окружающими людьми. Они многим пожертвовали, и мы пользуемся этим по сей день. Программа ВДА даёт нам возможность оценить поддержку и положительный вклад родителей. Она помогает нам с ошеломляющей честностью взглянуть на семейную систему и благодаря это-му справедливо отнестись к своим родителям. Мы стремимся к истине, чтобы жить собственной жизнью, в которой всегда будет выбор и уверенность в себе. Нам нуж-но разорвать цикл семейной дисфункции.
Виды насилия и пренебрежения
Насилие, пренебрежение или другое нездоровое поведение лишь способству-ют дальнейшей интернализации родительского поведения. Мы считаем, что побои, угрозы, проекции, унижения и безразличие, словно многочисленные зонды, прони-кают вглубь нашей личности и заражают её дисфункцией. Она поражает тело, разум и дух. Насилие и пренебрежение наших родителей сеют семена дисфункции, они прорастают и буйно развиваются, пока мы не получим помощь.
Существует множество определений насилия, пренебрежения и другого нездорового поведения. Мы выработали своё понимание, оно основано на опыте взрослых детей, работающих с насилием, пережитым в детстве. Мы различаем вербальное, невербальное, эмоциональное, физическое, религиозное и сексуальное насилие.
Насилие может заключаться в одном травмирующем эпизоде, а может прояв-ляться чередой мелких событий в течение долгого времени. К симптомам насилия и пренебрежения относятся зависимое и созависимое поведение, трудоголизм и фо-бии. Если родители страдали хроническим беспокойством или сомнениями, то вели-ка вероятность, что и мы бесконечно переживаем о событиях, которые так никогда и не происходят. Постоянное беспокойство и тревожность — явный признак интерна-лизации родителей.
Как физическое, так и вербально-эмоциональное насилие рождает одинаковые чувства неполноценности и постоянного страха. Человек, переживший физическое насилие, приходит к тем же страхам, отрицанию и отчаянию, которые ожидают че-ловека, пострадавшего от эмоционального насилия. Оба вида насилия ведут к по-сттравматическому стрессовому расстройству или накопленному страху. Оба остав-ляют тяжёлые раны, независимо от того, были побои или нет.
Физическое насилие
Многие взрослые дети подвергались самым разнообразным формам физиче-ского насилия: пощёчины, щипки, затрещины, ожоги, проколы, порезы, побои. Фи-зическое насилие обычно сопровождается вербальным и эмоциональным. Неверо-ятное количество взрослых детей пережили побои и избиения от своих родителей, но не видят в этом насилия, пока не приходят в сообщество ВДА или не находят информированного психолога. До Программы многие из нас верили, что всё это за-служили и сами были причиной насилия.
В гневе и ярости родители могли нанести нам тяжёлые травмы; кое-кто теперь отбывает тюремный срок за свои преступления. Поскольку насилие передаётся из поколения в поколение, некоторые из нас воспроизводят его со своими детьми. Мы, возможно, мучаемся стыдом и отчаянием, глядя на своё поведение. Мы пытались измениться и не смогли, поэтому после очередной вспышки ярости нам кажется, что наша душа никогда не исцелится. Нас могут считать безнадёжными и неизлечимы-ми. Мы живём, веря в старую ложь: «Тот, кто распускает руки, никогда не изменит-ся. Он не сможет контролировать злость и ярость». ВДА противостоит этому ут-верждению, предлагая надежду и принятие. Опыт показывает, что взрослые дети выздоравливают от любой дисфункции. Если работать по Программе с готовностью и терпением, нас будет ждать удивительное преображение.
Разорвать порочный круг насилия
Отец избивал мать, когда она была беременна мной, иными словами, я пере-жил насилие ещё до рождения. Я убеждён, что любое насилие - это физическое на-силие. Тело поглощает его. Сегодня, когда что-то случается, мне так же больно, как было больно в детстве. Тот опыт остался в теле, и я каждый раз заново пе-реживаю его. Когда отец ударил меня в лицо и швырнул через всю комнату, я поте-рял ощущение боли от удара. И стало всё равно, бьют меня или нет. Ожидание удара заполнило моё существо ужасом. Когда кто-нибудь поднимает руку, нахо-дясь рядом со мной, я съёживаюсь. Когда чужая мать бьёт своего ребёнка, я начи-наю плакать, словно это происходит со мной.
В ВДА я понял, что буду испытывать боль, пока не откажусь от неё. Она проходит, кода я говорю отцу в своей голове: «Больше ты никогда меня не ударишь».
Память о насилии хранится в моём теле: я помню, как били меня, но я мог бы и сам ударить. Я учусь конструктивно пользоваться гневом, чтобы самому не стать насильником.
Мы с моим Внутренним Ребёнком ещё не прошли эту стадию выздоровления. Мы знаем, что пережили насилие. К нам вернулись чувства относительно пере-житого. Мы ищем новые здоровые способы выражения гнева. Нам не нужно вновь и вновь проживать его или причинять кому-то боль. Вместо этого мы стараемся использовать энергию этого чувства и ждём, когда сможем отдать свои страда-ния Высшей Силе и простить тех, кто обидел нас.
Вербальное и эмоциональное насилие
Хотя вербальное и эмоциональное насилие не оставляет видимых следов, оно разрушает так же глубоко. Синяки прячутся внутри. Нас обзывали и не скупились на оскорбления. Считали неполноценными и слабоумными. Говорили, что толку из нас не выйдет. Многим родителям кажется, будто через эмоциональное насилие они воспитывают детей, указывая им верное направление развития. На самом деле они подрывают достоинство ребёнка. Родитель может пытаться таким образом развить уважение и честность в ребёнке, а тот, наоборот, будет чувствовать себя неудачни-ком.
Дисфункциональные родители часто отпускают перфекционистские замеча-ния, стимулируя ребёнка стремиться к большим достижениям. Такие замечания на первый взгляд напоминают поддержку, но ребёнку никогда не удастся дотянуться до родительских ожиданий. На самом деле это поведение по сути своей пренебре-жительно. Пренебрежением считается лишение ребёнка искренней похвалы, когда ему удаётся достигнуть желаемого. Без похвалы ребёнок или подросток теряет чув-ство безопасности и ценности. Он понимает, что заслужить родительскую любовь можно, лишь хорошенько постаравшись.
В некоторых случаях пренебрежение проявляется в молчании, которым роди-тели прикрывают собственное оскорбительное поведение. Иногда они не разговари-вают с ребёнком в течение нескольких дней после размолвки. Страдая от покинуто-сти, ребёнок станет извиняться за всё подряд, даже если именно родитель причинил ему боль. Иными словами, сам родитель был неправ, но молчанием ребёнка вынуж-дают просить прощения.
Взрослые, пережившие такое обращение, потом не могут понять, как же вер-бальное и эмоциональное насилие повлияло на них в юные годы. Им кажется, что они раздувают из мухи слона, но зависимое и созависимое поведение, разнообраз-нейшие формы страха - всё служит доказательством тому, что с ними что-то про-изошло в детстве. Они не родились зависимыми и созависимыми. Им помогли таки-ми стать.
Сталкиваясь в Программе с последствиями эмоционального и вербального насилия, мы поначалу отказываемся их признавать. Как поверить, что люди, говорившие, как они нас любят, на самом деле лгали. Если нас называли ленивыми, неуклюжими, жалкими те, кто были самыми значимыми в нашей жизни, значит, это должно быть правдой. Когда нам удаётся раскрыть глаза, мы понимаем, что за любовь выдавали вербальное насилие; любящий родитель никогда не говорит таких слов ребёнку.
Последствия насилия трудно осознать, потому что до ВДА мы никогда не со-мневались в том, что нам говорили. Если нас называли тупыми или бесполезными, мы принимали это на веру. До Программы мы жили, опираясь на ложную информа-цию о себе. Часть процесса интернализации заключается в том, что, став взрослыми, мы сами себе начинаем повторять эти послания. Мы сочли обман непреложной ис-тиной. Мы поверили, что ничего не стоим, и сами по себе отвратительны. Поверили, что с нами что-то не так, хотя никогда не могли объяснить, что именно. С этим убе-ждением мы идём по жизни, молча осуждая и не веря в себя. Иногда мы совершаем постыдные или жестокие поступки только для того, чтобы оправдать родительские проекции и показать, что мы действительно плохие или неполноценные. На этом этапе процесс интернализации можно считать состоявшимся. Мы полностью пове-рили в ложь, стали думать и действовать так, чтобы подтверждать эту ложь. Но на самом деле мы совсем не такие. Что бы мы ни совершили, это не имеет отношения к нашей Истинной Личности. Если мы готовы работать по Программе и говорить о том, что с нами сделали, ВДА поможет понять, кто мы на самом деле.
Но даже сейчас какой-нибудь скептик возразит: «ВДА описывает насилие в столь общих терминах, что любой может считать себя его жертвой. Складывается впечатление, будто каждый человек, которого родители воспитывали или исправля-ли, вырастает зависимым. Нет идеальных родителей. Странно было бы думать, что можно прожить детство, не испытав сомнений или страхов по вине одного из роди-телей, ведь они тоже люди».
На это мы всегда отвечаем: у любящего родителя вырастает любящий ребё-нок, который потом становится любящим взрослым. Дисфункциональный родитель может вырастить только дисфункционального ребёнка, который потом станет таким же взрослым. Здесь не бывает промежуточных состояний. Если сосредоточиться на разновидностях насилия и их специфических последствиях, то окажется, что мы описываем вербальное и эмоциональное насилие не в таких уж общих терминах. В ВДА мы говорим о насилии и пренебрежении, имея в виду постоянные унижения, угрозы, стыжение, ненависть и безразличие со стороны родителей. Такое поведение порождает в ребёнке стойкое ощущение стыда и страха. В результате по достиже-нии взрослого возраста развивается пренебрежительное и деструктивное отношение к себе. Оно приобретает видимые формы: созависимость, эмоциональное перееда-ние, злоупотребление наркотиками, алкоголизм, зависимость от секса, трудоголизм, игромания и компульсивные долги. Эти явления легко определить, но они служат лишь верхним слоем, скрывающим общую склонность вредить себе. ВДА описыва-ет вербальное и эмоциональное насилие, основываясь на специфическом родитель-ском поведении, результаты которого легко обнаружить во взрослой личности.
Ещё один скептик может сказать: «Да, мои родители были жёсткими, но ведь они желали мне добра. Они не имели в виду то, что говорили. Я точно знаю, они любили меня и заботились обо мне». Опыт показывает, что подобная избирательная память является одной из форм отрицания. Поверить, что родители имели право стыдить или унижать нас за то, что мы были уязвимыми детьми - это слишком. Как и всем детям, нам хотелось думать, что родители заботятся о нас, что бы они ни говорили. Вырастая, мы стараемся вспомнить все моменты, когда им удавалось проявить свою доброту, и забыть очевидные примеры деструктивного поведения. Давление общества лишь способствует отбору наиболее приличных воспоминаний. Нам страшно задуматься о том, то происходило дома, и выглядеть неблагодарными или злопамятными. Поэтому мы «прощаем и забываем», но подавленные травмы детства продолжают свою работу «за сценой», разрушая личную жизнь и карьеру. Окажемся мы в состоянии признать это, или нет - в любом случае доказательства вербального насилия, пережитого в детстве, никуда не денутся, они живут в нашем зависимом, созависимом поведении и других способах пренебрежительного отношения к себе. Сюда можно также отнести хроническую депрессию и повышенную тревожность. Иногда эти состояния сопровождаются паническими атаками.
Не получится совместить несовместимое: называть своё детство идеальным и полным любви или просто тихим и непримечательным, и одновременно страдать от зависимого и навязчивого поведения. Люди, умеющие по-настоящему заботиться о себе, скажут вам, что научились этому в детстве. Им не нужно вредить себе или ос-таваться в контролирующих отношениях. Они не угодничают и не сомневаются в своих целях. Если эти люди в детстве поверили в себя, то почему нам так сложно принять, что мы в детстве разуверились в себе? В этом суть нашей травмы - мы не верим в себя.
Люди, умеющие по-настоящему заботиться о себе, не всегда смогут указать конкретное событие в детстве, когда родители показали, как они их ценят. Но по-ступки этих людей свидетельствуют, что они заботятся о себе. Так и мы не всегда можем найти событие, когда родители дали понять, что мы ущербны или неполно-ценны. Но нынешние поступки показывают, что мы не заботимся о себе. Что бы мы ни говорили, в действительности мы верим, что с нами что-то не так. Мы сравнива-ем себя с окружающими и зачастую проигрываем в этом сравнении. Внутри нас - пустота, её не заполнить едой, наркотиками, сексом, работой, денежными тратами или азартными играми. Каждая потерянная работа, каждые разбитые отношения на-поминают нам об этой пустоте.
Если кто-то ещё сомневается в связи взрослого поведения с событиями детст-ва, тогда скажите, почему мы идентифицируем себя с большинством черт из Спи-ска? Почему мы боимся властных фигур? Почему остаёмся в отношениях, лишён-ных любви, из которых другой человек давно бы вышел? Почему жестоко осуждаем себя? Почему нам сложно определить свои чувства и отделить их от чувств другого человека? Почему мы не можем оставить наркотики или любое другое опасное по-ведение, не переключившись при этом на новый деструктивный шаблон?
Если, прочитав главу до этого абзаца, вы всё время чувствовали сопричастность, то остаётся поразмыслить вот над каким решением. Либо мы поверим, что наше воспитание имеет прямое отношение к зависимостям и одержимостям, от которых мы страдаем во взрослой жизни; либо мы отвергнем эту мысль. Отрицание поможет нам не замечать последствий и продолжать винить окружающих за свои решения и тупиковые ситуации. Но, если мы поверим в упомянутую связь, то сможем работать по программе ВДА и получим инструменты выздоровления. На этом пути нам понадобится помощь, чтобы понять, что с нами произошло, только это позволит изменить своё поведение и образ мыслей. Улучшения требуют от нас желания вести образ жизни, предлагаемый ВДА. Никто не сможет заставить нас принять Программу. Только наше собственное желание будет залогом того, что Программа поможет. ВДА предназначена для людей, способных увидеть связь между пренебрежением, пережитым в детстве, и взрослой жизнью, полной страха и одиночества. ВДА помогает людям, которые могут признать то, что с ними случилось, и попросить о помощи.
Слова не оставляют синяков
В детстве вокруг меня были дети, над которыми издевались физически, я же был жертвой «только» эмоционального и вербального насилия. На мне не было ни царапины. Мы жили в уютном доме с черепичной крышей. Родители кормили нас. На ночь оставляли включённым ночник. А ещё на нас сыпались угрозы и обвинения. Мы были сыты, у нас был кров, и этот свой фундаментальный вклад родители не давали забыть, громогласно требуя благодарности.
Их словесные удары разрушали меня, мне было ужасно больно и одновременно стыдно, потому что со мной «ничего такого» не делали. Я не верил сам себе. Да и никто другой, взглянув на моё абсолютно неповреждённое тело, не смог бы мне по-верить. Я начал оскорблять себя и других. Мне казалось, если я буду вести себя, как последний псих, кто-нибудь догадается, что дело плохо. И это будет моим доказа-тельством. Тогда я смогу удостовериться, что я жертва насилия. Но этого не произошло. Люди думали, что я сошёл с ума, и от этого было стыдно ещё больше. Долгое время я так и не верил, что подвергался насилию. Да и кто бы стал меня слушать. Я впал в депрессию из-за постоянного ощущения, будто пробираюсь по зыбучим пескам и ни в чём в жизни не могу быть уверенным. Весть ВДА говорит о том, что эмоциональное насилие тоже ранит. В Сообществе я наконец получил желанное подтверждение. Оно дало мне ощущение твёрдой почвы под ногами; по ней я иду к своему выздоровлению.
Неважно, какое именно насилие или пренебрежение мы вынесли, ВДА помо-гает разобраться в том, что осталось у нас внутри. Мы стараемся полностью вспом-нить своё детство, а это означает не только перечисление всех дисфункциональных поступков родителей. Мы заново проживаем чувства, вызванные их насилием или критикой. Мы вспоминаем событие и возвращаемся в те чувства. В этом нам помо-гает поддержка ВДА и Высшей Силы. Стараясь полностью вспомнить детство, мы нарушаем семейное правило «не помни». И начинаем оплакивать себя, в результате освобождаясь от непреодолимой потребности контролировать других. Мы учимся честно и объективно рассказывать свою историю. Учимся отделяться от родителей и быть собой.
Усвоенные типы мышления и поведения
Последующую часть главы мы собираемся посвятить четырём типам интерна-лизированного поведения, переданного нам родителями, родственниками или опе-кунами. Мы поговорим о перфекционизме, контроле, бескомпромиссном мышлении и оценочности (или как ещё её называют -критикующем внутреннем родителе). Эти четыре состояния преобладают в личности взрослого ребёнка. В Программе мы учимся распознавать перфекционизм и ригидное мышление. При должной честно-сти мы замечаем, как контролируем себя или пытаемся контролировать других. На-конец, все мы хорошо знаем своего внутреннего критикующего родителя или кри-тикующий внутренний голос. Этот голос сомнений и самообвинений разрушает на-ши отношения и лишает шансов на счастье. Программные инструменты помогут нам освободиться от всех четырёх типов поведения.
Мы начнём с перфекционизма. Леность, прокрастинация, пассивная агрессия в совокупности со стремлением думать и действовать идеально - всё это его формы. Открывает раздел о перфекционизме история одного из взрослых детей.
Перфекционизм
Всё-таки со мной это случилось
Когда я узнал, что перфекционизм присущ мышлению взрослого ребёнка, я решил, что это не про меня. Я никогда не страдал аккуратностью, всегда делал меньшее из того, на что был способен, и редко оценивал людей. Мне казалось, пер-фекционист не совершает ошибок, и одержим чистотой.
В Программе я начал понимать, что до краёв наполнен перфекционизмом и внутренней критикой. Я слышал критикующий голос отца: он то звучал у меня в голове, то пробивался сквозь мои слова. Каждая моя фраза свидетельствовала, что я не принимаю себя. Ни один мой поступок, ни одна мысль не дотягивали до идеала. Я всегда находил изъян в том, что говорил или делал. Пока я не пришёл в ВДА, я не замечал, как постоянно оцениваю себя и других. Я считал это в порядке вещей.
Как распознать перфекционизм
Перфекционизм и его формы существуют во всех алкогольных и дисфункцио-нальных семьях. Есть разница между родительской поддержкой, побуждающей де-тей развиваться и достигать всё лучших результатов, и разрушительным перфекцио-низмом, при котором планка поднимается за грань разумного.
Перфекционизм развивается как ответная реакция на постоянный контроль и стыжение. Ребёнку кажется, что если действовать и мыслить идеально, стыда удаст-ся избежать. Однако опыт показывает, что в такой семье ожидания неуклонно воз-растают. Что бы мы ни делали, всё равно придётся испытать стыд и ощущение, буд-то мы опять подвели родителей. В такие моменты и начинает формироваться внут-ренний критикующий голос. Это ранний признак интернализации родительского гиперкритичного отношения. Из этих семян впоследствии вырастет неприятие себя.
В некоторых семьях царят агрессия и подавление. Детей должно быть видно, но не слышно. Хорошая успеваемость и прочие школьные достижения могут и не быть в центре внимания. От детей прежде всего требуется безукоризненное поведе-ние, иначе их ждут угрозы и унижения со стороны родителей. Даже то, как они вы-полняют обязанности по дому или стригут газон, может быть предметом постоян-ной критики. Дети словно не способны сделать ничего правильно. Обычно такой ре-бёнок опускает руки, и начинается пассивно-агрессивная стадия, когда он плохо учится и мало успевает в других областях. Но есть дети, которые так никогда и не сдаются. Они выбирают другой путь — пытаются угодить родителям. А родители находят изъян даже в том, как сложено бельё или вычищен ковёр. Если ребёнка на-конец похвалят, то непременно с оговоркой: «Неплохо для неудачника».
Справедливости ради мы должны сказать, что родители делают с нами то, что когда-то сделали с ними. Руководствуясь самыми лучшими намерениями, они передали нам перфекционизм и критику тем же способом, которым сами когда-то их получили. Иногда казалось, что родители ищут ошибки в любых наших идеях и достижениях без всякого злого умысла. Когда мы спрашивали об этом, они отвечали, что желают нам добра. Им хотелось, чтобы мы становились лучше, чтобы больше старались. Ни родители, ни родственники не замечали, как их мрачные предсказания и постоянная критика влияют на детское ощущение самоценности и благополучия. Когда ребёнок демонстрирует низкую самооценку, они расстраиваются и не понимают, в чём же дело. Они либо винят самого ребёнка, либо его друзей.
В других семьях детей превращают в объекты восхищения: они безукоризнен-но одеты, образцово держат осанку, их демонстрируют на званых обедах среди бле-стящих приборов и накрытых столов. На праздники съезжаются гости и рассыпают комплименты за безупречный порядок и идеальных детей.
Со стороны кажется, будто родители занимаются детьми. Они исправно по-сещают спортивные соревнования и учебные олимпиады; красиво одевают детей, покупают им компьютеры и возят в школу. Но дома они жёстки и холодны. Одни родители лишают детей похвалы и ласки, если тем не удалось достигнуть заплани-рованных высот. Другие за счёт интеллектуального превосходства разбивают любое возражение ребёнка. Детский протест ничто перед родительским требованием доби-ваться большего. Ребёнку или подростку трудно справиться с непоколебимыми до-водами родителей, призывающих его к безупречности.
Мы знаем историю девочки, которая прекрасно училась в школе, зарабатыва-ла пятёрки по всем предметам. Но когда она показывала дневник своей матери, то в ответ получала: «Это всё, на что ты способна?»
Сейчас ей 61 год, но она до сих пор помнит своё горькое разочарование от ма-теринских замечаний. Благодаря ВДА ей удалось увидеть, как дни, месяцы и годы подобных реплик вселили в неё страх, что никогда ни один её поступок не будет до-статочно хорош. Эта талантливая женщина, высококлассный специалист в своём де-ле, так вспоминает мать: «Её перфекционизм выражался в простом и почти незамет-ном лишении меня всякого одобрения».
ВДА не борется против достижений или попыток стать лучше. Но все мы помним, что в родительской семье даже результат самых усердных стараний был недостаточно хорош. Или преподносился таковым.
Когда у нас что-то получалось, нам не давали перевести дух и тут же ставили новую цель. Оглядываясь назад, можно заметить, что родители, даже одобряя ре-зультат усилий, никогда не могли по достоинству оценить то, что у нас получалось. Они хвастались соседям и друзьям. Иногда дарили подарки или как-то вознагражда-ли нас за успехи. Но за парадным фасадом мы точно знали, что нужно, не покладая рук, работать над следующей задачей и только в этом случае удастся сохранить ро-дительское расположение. Многие из нас лишились способности быть детьми и ра-зучились отдыхать. Мы знали, что не безразличны своим родителям, но не могли понять, станут ли они любить нас, если мы ошибёмся или не добьёмся предельно возможного результата. Предугадать, что вызовет их похвалу, было невозможно. Мы не могли выносить их разочарования. Они молчали или в негодовании отвора-чивали голову, и это оставляло в душе глубокие раны. Мы готовы были сделать что угодно, лишь бы заслужить их одобрение.
У некоторых из нас были другие родители - холодные и расчётливые. Они заранее планировали едкие замечания в адрес нашей внешности или наших достижений. Мы быстро научились не ждать ни одобрения, ни поддержки. Став взрослыми, мы так и не можем принимать похвалу и спокойно относиться к собственным ошибкам. Ошибка для многих из нас означает стыд и ощущение полного провала. Мы переносим свой страх перед негодованием родителей на других людей и начинаем бояться не угодить своему начальнику, подруге или партнёру. Нам так плохо от совершаемых ошибок, потому что мы принимаем их на свой счёт. Пока мы не получим помощь, мы не научимся отличать себя от своих промахов. Вместо того чтобы принять, что иногда мы ошибаемся, мы будем самих себя считать ошибкой.
Перфекционизм подпитывает склонность к угодничеству и боязнь властных фигур. Иногда он стимулирует трудоголизм и жажду получить признание, чтобы сгладить дефицит похвалы. У многих взрослых детей комнаты доверху заполнены медалями и дипломами, которые, однако, не помогают обрести покой. Несмотря на все доказательства своей компетентности, нам трудно поверить, что мы хоть чего-то да стоим. Наша голова занята только одним — планированием нового успеха. Это похоже на зависимость от достижений.
Взрослый перфекционизм - это унаследованные от родителей установки и не-довольство собой. Многие родители действительно хотели для нас самого лучшего, но смогли передать только ощущение неполноценности. Не было на свете такой на-грады или достижения, которые вернули бы нам ощущение целостности. Нам не до-велось услышать: «Ты достаточно потрудился. Теперь можно расслабиться и насла-диться своими успехами». Нас не научили получать удовольствие.
Перфекционизм дисфункциональной семьи лежит в основе стремления кон-тролировать людей, события и ситуации.
Контроль
Не упустить из виду контроль
Когда психолог сказал, что все взрослые дети страдают от стремления кон-тролировать, я не совсем его понял. Я был сосредоточен на своей наркотической зависимости и думал только о том, как остаться чистым. Я начал психотерапию в русле ВДА, потому что никуда не двигался по Шагам. Я застрял на Втором и Тре-тьем. Мне казалось, что Высшая Сила - это властная фигура, которая может только стыдить меня. У меня не получалось провести сбалансированную и спра-ведливую инвентаризацию в Четвёртом Шаге. В терапии я смог сконцентриро-ваться на проблемах взрослых детей. Мы работали с позитивными утверждения-ми, чувствами и образом мыслей. Психолог говорил о контроле в сочетании с пер-фекционизмом. Я быстро понял, что такое перфекционизм, но ушли годы, прежде чем я смог ослабить стальную хватку контроля.
Как распознать контроль
Из всех векторов мышления, развитых нами в детстве, сложнее всего работать с контролем. В основе этой косной черты характера лежит страх. Мы либо сами стремимся контролировать других, либо чувствуем, что они контролируют нас. Контроль определяет наши мысли и поступки. Он влияет на отношения с людьми и с Высшей Силой. Попросить взрослого ребёнка отказаться от контроля -всё равно что предложить прыгнуть из самолета без парашюта. Не занимаясь выздоровлени-ем, мы можем прожить всю жизнь, боясь отпустить контроль. Этот страх часто не осознаётся, он скрывается за угодничеством, зависимостью или другим дисфунк-циональным поведением. Живя в изоляции, закрывшись от общества и друзей, мы можем сохранять контроль и не признаваться в этом.
ВДА учит нас постепенно отпускать контроль. Она даёт нам парашют - Шаги и Высшую Силу, как мы её понимаем. Исследуя страх, мы освобождаемся от наиболее болезненных типов поведения: манипуляций, пассивной агрессии и ложной доброты. Все эти формы контроля прекрасно поддаются воздействию на ранних этапах выздоровления. Более глубокие пласты мы затрагиваем в ходе целенаправленной работы по Программе и движению по духовному пути ВДА.
Контроль имеет множество проявлений. Одни из них легко разглядеть в том, как взрослые дети стремятся контролировать мысли и поступки других людей. Они прогнозируют последствия решений своих близких, исправляют грамматические ошибки, ведут тщательные записи и постоянно звонят, проверяя окружающих. Обычно подобный контроль скрывают за фразами: «Я просто беспокоюсь о тебе» или «Я ведь желаю тебе добра».
Есть взрослые дети, страдающие компульсивно-обсессивными расстройства-ми: они по несколько раз перепроверяют замки, смотрятся в зеркало, тревожатся, не течёт ли кран, оплачены ли счета за квартиру. Некоторые люди контролируют ок-ружающих через пренебрежительное или агрессивное поведение. Зная, что в отно-шениях с партнёром наступает точка кипения, они всё равно не могут вести себя иначе, боясь потерять контроль.
Многим из нас удавалось контролировать других из позиции угодника или страдальца. Обычно мы вступали в отношения с зависимым, которому нужен был человек, облегчающий употребление. Мы оплачивали квартплату и все счета, пока партнёр употреблял, играл в азартные игры, смотрел порнографию или впадал в иные формы зависимого поведения. Мы были убеждены, что глубоко любим этого человека и стараемся для него изо всех сил. Мы отдавали последние деньги и де-монстрировали чудеса преданности, постоянно жалуясь на его поведение. Иногда мы впадали в такое отчаяние, что брали в руки книжку по самопомощи и даже на-ходили в ней описание своей ситуации, но только ничего не менялось. У нас было достаточно страха и силы воли, чтобы продолжать бороться. Мы твёрдо верили, что отдали всю душу зависимому. И хотя в нашем поведении не осталось ничего здоро-вого, мы продолжали пребывать в неведении. Нас шокировало и злило, если кто-то смел предположить, что в этих отношениях мы удовлетворяем собственные дис-функциональные потребности. Мы считали себя любящими и самоотверженными.
На самом деле наше попустительство вредит зависимому и не даёт ему осво-бодиться от наших манипуляций. Мы же считаем, что проблема (по крайней мере, её главная часть) в алкоголике или наркомане. Без посторонней помощи мы только глубже погружаемся в свою болезнь.
Когда мы увидим, что происходит на самом деле, то поймём, что зависимы от контроля и постоянно лжём себе. Не нужно забывать, что для взрослого ребёнка контроль равносилен безопасности. Научившись этому в детстве, мы теперь любы-ми средствами пытаемся взять всё под свой контроль, даже зависимость - то есть то, чем вообще нельзя управлять.
Контроль - это духовная смерть любых отношений, как с собой, так и с другими людьми. Если нам удастся быть честными, мы поймём, что за оплатой счетов и бесконечными жалобами на отношение партнёра скрывается основанный на страхе контроль. Кому-то удаётся развить этот выученный шаблон до степени мученичества и поверить, что выбора в этой ситуации быть не может. Даже когда мы выглядим потерянными и беспомощными, в глубине души мы твёрдо держим проверенный курс. Но в то же время, нам сложно поверить, что изменения возможны, что есть другая жизнь. С подобным взглядом на вещи мы отказываемся от любых предложений настоящей помощи, потому что не можем перестать заниматься другим человеком. В корне этой проблемы лежит страх - страх, что в отсутствии зависимого или дисфункционального человека мы потеряем себя. Этому нас научили в детстве. Нас воспитывали алкоголики и наркоманы, и мы не знаем, как жить, если рядом нет человека, которому мы станем угождать или на чьё отношение будем жаловаться. ВДА учит нас, что можно жить, не занимаясь зависимым. У нас хватит сил отправиться в путешествие и узнать, кто мы на самом деле. Мы сможем измениться и будем счастливы.
Как обнаружить контроль? Для этого достаточно честно взглянуть на свои те-кущие отношения или то, как они начинались. Мы можем задать себе несколько во-просов, касающихся доверия. Доверие необходимо, чтобы начать работать с про-блемой выученного контроля. Однако, доверие не так быстро развивается, оно тре-бует усилий.
Вот вопросы, которые помогут нам проверить свой уровень контроля. Когда я встречаю кого-то, с кем мне хотелось бы дружить или развить романтические отно-шения, рассказываю ли я правду о своей работе, денежном положении, взглядах на жизнь? Пытаюсь ли я побольше выспросить у других, а потом предугадать, что им понравится, а что - нет? Доверяю ли я близкому человеку? Доверяю ли я коллегам, родственникам и друзьям? Я доверяю себе?
Казалось бы, что такого в том, чтобы недоговаривать или пытаться понять, что нравится и не нравится другому человеку. Но для взрослого ребёнка такое кон-тролирующее поведение позже разрастается в большую ложь. Пытаясь контролиро-вать результаты событий, мы скрываем чувства и свои истинные мотивы. Нам горь-ко от собственного страха рассказать всю правду о себе. Нам может показаться, что нас не понимают, однако разве мы постарались понять, чего нам самим хочется от конкретного человека? Бывают моменты честности, но и в близких, и в дружеских отношениях остаётся множество секретов. Те из нас, кто начали свои отношения с недомолвок, не задумываются, когда же честность станет их неотъемлемой частью. Страх и контроль не допускают подобных мыслей.
Если в начале знакомства мы утаиваем информацию, когда же мы собираемся стать более откровенными? Когда, на наш взгляд, возникнет честность и станет стержнем отношений? Человеку, полностью опирающемуся на контроль и манипу-лирование другими, сложно ответить на эти вопросы. И всё же, если честность крайне важна для здоровых отношений, почему бы не быть честными с самого на-чала?
Мы не призываем читателей бежать к друзьям, родственникам и любимым и раскрывать перед ними душу. Это стало бы ещё одной попыткой их контролировать. Не нужно бросаться быть честными, пока ещё нет твёрдой почвы под ногами. Ок-ружающие могут не понять, что вообще происходит. А сами мы можем оказаться не в состоянии поддерживать взятый уровень честности без посторонней помощи. Мы просим вас ко всему подходить с осторожностью. Учиться быть честными и посте-пенно отпускать контроль можно в безопасной обстановке, например, на группе ВДА.
Есть ещё один способ распознать собственный контроль или попытки контро-ля со стороны окружающих: необходимо посмотреть на роли и модели поведения, которыми пользуется контролирующий человек. Мы уже говорили об агрессии, по-такании, мученичестве и обсессивно-компульсивном поведении. Теперь взглянем на другие роли и шаблоны поведения, выдающие проблему контроля:
Поведение спасателя или жертвы
Манипуляции и жонглирование фактами
Приступы ярости
Интеллектуализация
Преувеличение полученного ущерба
Приукрашивание событий
Сплетни
Показная некомпетентность
Показное превосходство
Показная растерянность
Ложь
Отказ от общения
Шутовство
Отказ прекратить общение
Бескомпромиссное мышление
Осознать своё мышление
Моё бескомпромиссное мышление иногда выражается словами, а иногда ос-таётся только в моей голове. В словах оно проявляется, когда я сплетничаю или оцениваю кого-то. До прихода в ВДА я запросто делал далеко идущие выводы о лю-дях и оценивал их с максималистских позиций. Я довольно легко распознал эту про-блему, как только стал посещать собрания и знакомиться с Программой. Я научил-ся не сплетничать и уже куда реже категорично оцениваю других.
А вот с моими мыслями дела обстояли сложнее. Каждый раз, когда на соб-рании я слышал что-то новое или необычное, мой мозг заклинивало. Про себя я го-ворил: «Из этого ничего не выйдет» или «Ничего похожего ни на меня, ни на мою семью». Иногда эти мысли были едва уловимы, и я даже не подозревал, что думаю в этом направлении. Я рад, что не бросил ходить на собрания. И научился узнавать именно «мыслящую часть» бескомпромиссного мышления. С тех пор сильно изме-нилась моя способность слушать и слышать.
Как научиться распознавать бескомпромиссное мышление
Наряду с перфекционизмом и контролем, жизнью большинства взрослых де-тей управляет бескомпромиссное мышление. Часто его называют «чёрно-белым». От него страдают новички и члены ВДА, постоянно срывающиеся в созависимое и зависимое поведение. В приступе созависимости мыслительным процессом овладе-вает фиксация или компульсия, и кажется, что выбора нет.
В Программе мы учимся отличать решимость от бескомпромиссности. Реши-мость проявляется, когда мы всё хорошенько обдумали и выбрали направление дей-ствий. Бескомпромиссное мышление не позволяет внимательно рассмотреть все ва-рианты, мы рвёмся вперёд с чувством страха и шорами на глазах.
Шаблон «всё или ничего» можно рассматривать с двух сторон: внешней (наши слова) и внутренней (наши мысли). Когда мы пишем или говорим, используя абсолютные величины, не видя промежуточных значений, это, как правило, означает, что мы попали под власть шаблона. Мы облекли в слова свои чёрно-белые мысли. Для нездоровой семьи это типичная практика: любое мнение или идея обесцениваются категоричными высказываниями.
Внутренняя сторона гораздо более коварна. Взрослые дети полжизни прово-дят у себя в голове, поэтому нам так сложно определить чёрно-белое мышление. Да, оно есть, но его никак не удаётся ухватить, потому что мы слишком к нему привык-ли. Мысли настолько знакомы, что начинают походить на факты. Программа про-верки орфографии постепенно запоминает часто встречающиеся ошибки и переста-ёт выделять их, так и наш мозг не может вычленить бескомпромиссное мышление, потому что живёт в нём каждый день.
Вынести на свет этот шаблон помогают собрания ВДА. Мы слушаем то, что говорим о себе. Некоторые ведут дневник и записывают свои мысли.
Бескомпромиссное мышление не знает полутонов. Нет середины. Взрослый ребёнок либо считает себя замечательным, либо совсем ужасным. Или гением, или глупцом. Абсолютно правильным либо ненормальным. Все люди в его представле-нии то чисты, то порочны. Для такого мышления характерны ригидность, плаваю-щие границы и гиперкритичность в адрес себя или окружающих. Именно оно толка-ет нас в беспочвенные и бесчестные конфликты, когда нам больше хочется обидеть человека, нежели найти выход. Проблемы не решаются, споры только нарастают. Мы не можем достичь эмоциональной трезвости, находясь внутри этого шаблона.
Бескомпромиссное мышление родилось из посланий и поступков наших роди-телей. Когда мы обсуждаем сложные ситуации или пытаемся их решить, мы вдруг слышим родительские фразы. Даже если мы давно уже пытаемся не делать так, как когда-то поступали родители, мы по-прежнему можем различить их нотки в собст-венном голосе. Мы осознаём, что смотрим на мир их глазами. Это, наверное, один из самых драматичных признаков того, что мы интернализировали родительские ус-тановки и дисфункции.
Обычно бескомпромиссные суждения несут в себе один изъян: их автор не может им следовать. Возьмём, например, заголовок этой главы: «Со мной такого не случится». Мы клялись не вступать в брак с алкоголиками или не быть алкоголика-ми, но не смогли сдержать клятву. Мы обещали, что никогда не станем плохо обра-щаться с другими и не передадим дальше дисфункцию родителей, но не выполнили обещанного.
Наученные родителями и родственниками, мы используем бескомпромиссные высказывания из разных соображений. Ими мы контролируем окружающих, оттал-киваем их от себя, отказываемся просить о помощи. «Кому-то может и нужна по-мощь, но не мне. Я не идеальна, но мне и одной хорошо».
В бескомпромиссных высказываниях обычно есть такие слова: никогда, должны, всегда, нельзя. Эти утверждения дают нам непродолжительное чувство контроля и безопасности. Обычно мы не можем подтвердить сказанное своими дей-ствиями. Спустя некоторое время наши слова теряют вес в глазах окружающих. Они понимают, что часто мы говорим не то, что имеем в виду, или не можем сде-лать то, о чём заявляли.
Вот примеры категоричных высказываний:
Конечно же, мои родители были не идеальны. Но я всегда сопротивлялся. Я никогда их не слушал.
Я всегда была упрямой, меня мало интересовали другие.
Я всегда лезу в неприятности. Вечно нахожу способ всё испортить.
Вообще не могу понять, как я очутилась в такой ситуации.
Раз решил, передумать нельзя.
Я не знаю, что такое чувства. Мне никогда не разобраться в них.
Нельзя злиться.
Никогда не доверяй мужчинам.
Никогда не доверяй женщинам.
Всегда почитай родителей и уважай старших.
Господь любит только хороших мальчиков и девочек.
Можно привести ещё множество примеров, но и этих на первых порах доста-точно. Сначала нужно научиться распознавать поведение. Классическим примером влияния бескомпромиссного мышления будет ощущение одиночества или покину-тости после размолвки с авторитетной фигурой, женой или мужем. Сценарий таков: значимый Другой не соглашается со взрослым ребёнком, тот впадает в детское со-стояние и чувствует себя неправильным, неполноценным или ненужным. Поскольку любую критику взрослый ребёнок расценивает как нападение, он тут же приходит к выводу: «Со мной что-то не так». Этот вывод не связан непосредственно с конфлик-том, но теперь он становится его частью и уводит от возможного разрешения. Затем в игру вступают обвинения. Во время спора и последующих обид периодически возникают бескомпромиссные утверждения. Например:
Как ты смеешь постоянно пилить меня, что я оставляю поднятым стульчак, когда сама не можешь нормально прибраться в доме!
Ты никогда не слушаешь меня, никогда меня не поймёшь. Я всё тебе отдала, а что получила взамен!
Без посторонней помощи мы никогда не научимся правильно ссориться и бу-дем обречены повторять одни и те же споры, не находя решения проблемы. Мы воспроизводим шаблон тех болезненных скандалов, которые не раз наблюдали в детстве. Конфликты не разрешаются, мы вредим себе и значимым Другим. Если у нас есть дети, они тоже попадают под удар. Да, мы делаем это без злого умысла, но всё-таки делаем. Даже если дети не являются предметом скандала, он всё равно на них влияет. Мы знаем это по собственному опыту. Но мы не одиноки, на свете жи-вут миллионы таких родителей, как мы.
ВДА учит нас ссориться честно и обнаруживать собственные утверждения, которые мы ничем не можем подкрепить. Мы начинаем замечать, как наши слова и старые послания влияют на окружающих. Мы отказываемся от бескомпромиссных высказываний или учимся ограничивать их количество. Они всего лишь дисфунк-циональные инструменты, в которых больше нет нужды. Правильным ссорам мож-но научиться, практикуя принципы самопрощения и честности с собой. Нам не нужно заниматься этим в одиночку. Нам всегда помогут члены ВДА и Высшая Си-ла. Вскоре мы научимся говорить то, что хотим сказать, и делать так, как говорим. Мы будем доверять себе в выполнении собственных обещаний.
Внутренний Критикующий Родитель или внутренний критикующий голос/чувство
Проявление Критикующего Родителя
Мне потребовалось определённое время, чтобы научиться распознавать внутренний критикующий голос, о котором говорили на собраниях. Позже я поняла, что он не замолкал ни на минуту, просто мне было привычно его слушать, и я не замечала, насколько плохо думаю о себе. Негативные установки так давно звучали в моей голове, что казались само собой разумеющимися.
Вдобавок к тому, что я узнала на собраниях, мой психолог также обратила внимание, что я слишком плохо отношусь к себе; но я и её не поняла. Только непри-ятности в профессиональной сфере показали, насколько я критична к себе. Я уже давно ходила на собрания ВДА, когда на работе я допустила ошибку. И тут в голо-ве моей раздался знакомый рёв: «Чёртова идиотка! Ничего не умеешь. Слушала бы, что тебе говорят!»
Я прислушалась и поняла, что это голос моего отца. Тут меня осенило: «Так вот о чём они говорили на собраниях».
Несколько следующих дней я провела, вспоминая, как много раз внутренне са-ма на себя орала. Я стала замечать голос критикующего родителя. И не могла по-верить, что почти каждое предложение, которое я себе говорила, было полно не-одобрения или сомнений.
Как обнаружить Внутреннего Критикующего Родителя
В начале главы мы говорили о том, как унаследовали родительское поведение. Тем, кто ещё сомневается, мы рекомендуем просто прислушаться к своему внутрен-нему критику. Это его голос звучит в голове, принося неуверенность в себе и мрач-ные предчувствия. Это его голос вынуждает реагировать, а не вдумчиво действовать как в личных и рабочих отношениях, так и в отношениях с Богом. Это он вкладыва-ет в наши уста ядовитые слова и угрозы, которые, как две капли воды, похожи на те, что мы когда-то услышали от родителей, бабушек или дедушек. Признав существо-вание этого критикующего голоса, мы заметим, насколько наши слова напоминают слова родителей. ВДА помогает нам услышать то, что мы говорим себе и окружаю-щим. Мы понимаем, насколько мы беспощадны к себе.
Однако, этот голос может звучать тише и мягче, и тогда его сложнее распо-знать. Вот мы ходим на собрания ВДА и видим, как хорошо другие выздоравлива-ют. И тогда кому-то начинает казаться: «у них получится, а у меня нет». Если мы дожили до почтенных лет, тогда наш внутренний критикующий голос заключает, что уже поздно выздоравливать. Втайне от других мы повторяем себе, что не смо-жем найти исцеление или правильно пройти Шаги. Так с нами мягко говорит внут-ренний критик и пытается отвести нас от выздоровления.
Чтобы научиться узнавать его, потребуется время. Мы настолько привыкли стыдить и проклинать себя, что уже не различаем крайнюю степень негативного от-ношения к себе. Иногда внутренний критик больше похож на чувство, чем на голос. Взрослый ребёнок без причины начинает ощущать себя не таким, как все, ненор-мальным или плохим. Его осанка выдаёт нервозность и неуверенность. Ему сложно смотреть в глаза коллегам и друзьям. Это наш критикующий родитель вызывает в нас чувство вины, когда мы просим о том, в чём нуждаемся.
Внутренний критикующий голос обычно представляет собой голос одного из родителей. Но бывает, что и обоих. В нём соединяются все типы мышления и поведения взрослого ребёнка: перфекционизм, контроль и категоричность. Пока мы не начнём ходить на собрания ВДА, нам будет казаться, что с нами что-то не так, и этот голос будет постоянно повторять подобные мысли.
Некоторым из нас уже говорили, что мы слишком предвзято относимся к себе, но мы не поняли, что имеется в виду. До знакомства с Программой мы шутили о том, как похожи на своих родителей: «Недавно я заметила, что говорю совсем, как моя мама». Без Взрослых Детей Алкоголиков нам не удастся связать негативное от-ношение своих родителей с тем внутренним критикующим голосом, который сего-дня подавляет нас. В нём заложены семена семейной дисфункции.
ВДА даёт нам цель и становится нашим домом
Признать, что мы интернализировали поведение родителей - значит сделать смелый шаг навстречу переменам; однако, признать, что «со мной это всё-таки слу-чилось», возможно лишь в процессе дальнейшего познания. Познание удивительно, но целью должно оставаться выздоровление. Многое мы откроем благодаря талант-ливым книгам самопомощи, многое узнаем из телевизионных передач. Тем не менее опыт показывает, что чтение не приводит к переменам, и исцелиться телевидением не получится. Мы становимся собирателями информации, что само по себе является формой контроля. Если мы будем только читать о выздоровлении или смотреть его по телевизору, нам покажется, что мы сможем придумать волшебное решение, не занимаясь при этом простой работой по Программе. Мы не сможем выздоравливать в одиночку. Нам нужно общаться с выздоравливающими взрослыми детьми, чтобы применять принципы, за которыми нас ждут настоящие результаты.
Перейти от познания к выздоровлению несложно. Потребуется только одно — желание выздоравливать от последствий семейной дисфункции. С желанием прихо-дит готовность. А готовность уже означает, что мы идём по пути выздоровления.
В Программе мы считаем, что для выздоровления необходимо посещать соб-рания ВДА. Кроме того, мы должны работать по Двенадцати Шагам и быть готовы-ми честно рассказывать о том, что случилось с нами в родительской семье. Выздо-ровление требует усилий. Однако многим из нас кажется, что оно требует лишь по-ловины тех усилий, что мы затрачивали на угодничество или контроль. А значит, у нас появится больше энергии и помимо выздоровления её станет хватать на то, что-бы наслаждаться новыми возможностями, которые подарит нам ВДА.
Мы видели, как многие взрослые дети приходили на собрания ВДА, глубоко отождествляли себя с прочитанным в литературе, а затем отходили от Программы, так и не начав по ней работать. Они не продвинулись дальше фазы познания, им по-казалось, что понять - значит выздороветь, но это не так.
Мы понимаем, что выздоравливать нелегко, но нас ждёт чудесная награда, ес-ли мы сможем следовать Программе и не упускать свою цель. Мы не станем скры-вать, что впереди много боли и испытаний. Но нужно помнить, что мы больше не одиноки. Мы просим новичков не впадать в изоляцию, не забывать просить о помо-щи, не интеллектуализировать Программу, не посвящать всё время только психоте-рапии, не «влюбляться» в другого члена Сообщества и не бросать ради него выздо-ровление, не избегать посещения групп, не принимать наркотики и алкоголь. Мы просим новичков не вступать в романтические отношения, потому что нам нужно научиться заниматься собой. Мы склонны к нездоровому слиянию, которое не даёт сосредоточиться на себе. Решение ВДА заключается в посещении собраний и работе по Двенадцати Шагам; его не найти в другом человеке.
Ещё одна ловушка ждёт нас в стремлении взвалить на себя слишком много программной работы. Есть члены Сообщества, одновременно страдающие от курения, переедания и сексоголизма. Иногда они хотят заняться всеми зависимостями сразу. Для них у нас есть два девиза: «Не суетись» и «Первым делом главное». Кому-то может и удастся работать сразу на всех направлениях, но другим придётся сосредоточиться на самой сильной компульсии или самой тяжёлой форме деструктивного поведения, прежде чем переходить к следующим. Если мы злоупотребляем алкоголем или наркотиками, ВДА не поможет нам, пока мы не придём к полному воздержанию. Мы опираемся на достигнутые в этой области успехи, чтобы перейти на следующий этап. Каждый случай уникален. Некоторым членам ВДА удаётся одновременно работать над несколькими сферами жизни. Нет правильного или неправильного пути; главное - оставаться честными с собой. Каждый из нас должен искренне работать по Программе, вне зависимости от числа компульсии и зависимостей, которыми в данный момент занимается.
Успех и исцеление ожидают тех, кто посещает собрания ВДА, находит спон-сора и занимается целенаправленной работой по Шагам. ВДА - это образ жизни, Программа работает, если ты по ней работаешь. Подаркам и чудесам не будет кон-ца.
Программные девизы в помощь:
Программа ВДА простая, но не лёгкая
Жизнь больше, чем просто выживание
Можно жить по-другому
Только сегодня
Не суетись
Не усложняй
Прогресс, а не совершенство
Первым делом главное
И эта боль тоже пройдёт
Отпусти. Пусти Бога
Стоп - не будь Голодным, Злым, Одиноким и Уставшим
Возвращайтесь снова и снова
Назови, но не обвиняй
Попроси о помощи и прими её
Молись и молись усердно
Ничего не предпринимай. Подожди
Будь спокоен и осознан
Без чувств нет исцеления
Примечания к главе:
Чтобы лучше понять, как взрослые дети интернализируют установки родителей, рекомендуем обратиться к книге Тони А. и Дэна Ф. «Список характерных особенностей: Опыт ВДА», 1991, изд-во HCI. В ней представлены Двенадцать Шагов Тони А., Четвёртый из них гласит: «Провели глубокую, лишённую обвинений инвентаризацию родителей, потому что, по сути, мы стали ими».