Там, в углу за занавескою, клоун бедный в парике,

Грим кладёт мазками резкими, а сам думает в тоске.

Нет её, с другим ласкается, нет её, ушла с другим.

Клоун бледен, озирается, не ложится даже грим.

 

Там наверху, на трапеции, клоун вертит колесо,

И смеётся по инерции, а сам думает в тоске.

Нет её, с другим ласкается, нет её, ушла с другим.

Клоун бедный, озирается, и, сорвавшись вниз, летит.

 

На простой доске, товарищи, также в гриме, как и он,

На конюшню из игралища, молча вытащили вон.

Клоун бледен, озирается, смерть витает уж над ним,

Нет её, с другим ласкается, страстно, нежно, но с другим.

 

А, цирк, меж тем, шумит, гремит, смеётся,

Гул несётся сверху вниз.

И повсюду раздаётся,

- Браво, рыжий! Рыжий, бис!