Утром следующего дня Балатон шарахнул в утробу тента все свои бесчеловечные 36,6 градусов и мы выскочили наружу, как ошпаренные, даже без помощи кофемолки. В поисках прохлады мы вышли на берег озера. Ведь всем известно, что в жару на берегах водоемах гораздо свежее. Однако там к жаре примешивался до боли знакомый запах. И чего ради мы сбежали из хорватского рая в это пахнущее серой пекло? Подойдя к краю берега, мы поняли, почему природный кондей здесь не работает. Вся прибрежная полоса кишмя кишела и вскипала от бесконечного табуна мелкой икрометной рыбешки. Зрелище было кошмарное. Войти в эти совокупляющиеся волны можно было только после дважды проделанной лоботомии. Однако "така любов" не обескураживала купающихся. "Настоящему мадьяру завсегда везде ништяк ", решили мы и поплелись обратно. И чего все так носятся с эти Балатоном? Наша невская водица, на пляже Петропавловки, где купаться запрещено органами санъинспекции, не в пример чище здешней мутной бурды. Я уже не говорю, что еще вчера мы купались в слезной чистоты волнах Адриатики.
Кое-как экипаж добрался до бивака и обессилено рухнул наземь. Процесс акклиматизации начался, с того, что мы установили вентилятор который использовали для обдува после душа, куда ходили мочить свои раскаленные организмы каждые полчаса до наступления вечера. Когда стало чуть прохладнее, мы выехали из-под тента, и оставив бивак дожидаться нашего возвращения, отправились на поиски корма. За ним мы прибыли в понравившийся ранее коттеджный поселок. Доехав я обнаружил, что по ошибке оставил все свои документы в сейфе рецепции кемпинга. Однако Кристинка, на счастье, никогда не расставалась со своими аусвайсами. Решительным жестом она забрала у меня ключи, по взрослому заявив, что я это сделал специально, что бы расслабиться в компании с токайскими винами. Сказано это было без недовольства, но с контекстом об эксплуатации подрастающего поколения в угоду алкогольной зависимости.
Прогулка-аперитив была краткой. Первое же кафе, предлагало меню на русском языке и этого было достаточно, поскольку сил на качественный перевод в такой сауне не было ни у кого. Воспетый миллионами гурманов, венгерский гуляш должен был восполнить ушедшую на битву с жарой энергию. Усатый официант, что бы облегчить выбор, принес на пробу два бокала явно не дегустаторской породы. Пузатенькие и запотевшие, они наполовину были заполнены прекрасным токаем. Как вскоре выяснилось, вино здесь заказывают не бокалами, а кувшинчиками. В крайнем случае, трезвенников потчуют графинчиками граммов на пятьсот. А порции меньше здесь не положены. Это же касается и гуляша. По сути, в ресторанной кухне, венгерский гуляш, должен являть собой дежурное блюдо. И, как назначено дежурным блюдам, его постоянно подогревают на маленьком огне в огромных кастрюлях. Могу поспорить, что это не единственное кушанье, на вкус которого благоприятно влияет такое томление. Возьмем, хотя бы польский бигос... Впрочем до наступления бигоса не меньше тысячи верст пути, да и не до него сейчас, когда в глиняной миске дымится и благоухает гуляш. К нему подали плошку паприковой приправы... Думаете, что есть огнедышащий гуляш с перцем и атомной паприковой пастой, вприкуску, когда температура воздуха близка к плавлению олова, это безумие? Ничуть ни бывало. Это сродни тому, как бушующий пожар тушат направленным взрывом. Именно так ощущалась первая корочка хлеба смазанная ядрено-ядерной пастой. Бабахнуло как полагается. Из ушей повалил дым, со лба испарился пот и я начисто забыл об окружающей парилке. Первое правило, которое должно знать прибыв впервые в Венгрию - никогда не пытайтесь судорожно запить пивом эту адскую смесь. Во-первых - этим вы нарушите этикет и покажите насколько дурно воспитаны, во-вторых - таким малодушием вы опозорите отчизну, лучшие люди которой воспитывались на русском термоядерном хрене, а в-третьих сделаете себе только хуже, потому что как вы знаете, при высокой температуре, в воде начинает выгорать водород в присутствующем кислороде. Единственно верным поступком будет сдержать рвущийся наружу вопль и заставить себя укусить намазанный хлеб еще раз, а затем, не спеша и не дуя на ложку отправить туда же щедрый глоток пламенеющегося на закате и от этого потрясающе вкусного супа. И вот когда эта восхитительная комбинация провалится в желудок, и вам станет казаться, что вкусовыми рецепторами стали все клеточки вашего тела... Описывать это не возможно. Теория не пройдет. Только беспощадная практика с выездом на место и соблюдением простейших правил безопасности. Проделывать это надо степенно, со знанием дела и без лихорадочных телодвижений, буквально сотрясающих вас под пристальным взглядом метрдотеля. В то же время, не стоит намазывать пасту, как масло - куском, идя на рекорд. Добьетесь только ракового эффекта - это когда ваши глаза вылезают из орбит норовя повиснуть на стебельках, да еще у официанта сведет его мадьярские скулы. Только правильно потребляя этот великолепный продукт вы не получите душевных травм несовместимых с кухней Венгрии. И только тогда, повторяю, сможете по настоящему насладиться ее неповторимым вкусом. Я вам так скажу. Паприковая паста по длительности ощущений превосходит все, что я когда-либо переживал в сфере кулинарии и в этом, есть немалая толика тяги к традиционно-венгерскому растяжению удовольствий. Она - приправа - буквально взрывается на входе и на выходе. Причем отголоски долгоиграющего прощания заставляют вас навсегда усвоить, что значит быть "смазанным скипидаром". По крайней мере, вам понятнее будут душевные переживания ишака Ходжи Нассредина, незабвенного Леонида Соловьева, перед тем, как багдатский вор лишил его хозяина нового халата.
Ко времени, когда я разделался наконец с гуляшом и половиной плошки приправы, был прикончен полулитровый графинчик и ребенок приступила к десерту, на горизонте замаячило какое то немыслимое жаркое. Заказали мы его по всей видимости или от врожденной жадности или по не знанию размера порции предназначенной здесь для двух персон. На мой взгляд, таким количеством мяса можно было накормить хороший батальон с, в меру голодным комсоставом. Когда это исполинское блюдо было подано, в ресторане сразу прекратились все звуки. В глазах присутствующих присутствовал благоговейный ужас. В свободной от чавканья и перезвона бокалов тишине, почудилось, как жалобно скрипнули ножки нашего стола... На этот раз официант добился таки выражения безнадежного отчаяния на наших лицах. Запустив удовлетворительную ухмылку в сивые усы и невинно улыбнувшись, он пожелал нам приятного аппетита и попробовал улизнуть оставив нас наедине с этой прорвой свинины. Но не тут то было. Отдуваясь от только что съеденного гуляша, мы немедленно запросили счет и "это" с собой. Забегая вперед отмечу, что вопреки всем законам и правилам, "это" дикое количество мяса было вывезено в замороженном виде за пределы Евросоюза и по-венгерски, то есть минимум две недели, радовало нас своим невозможным количеством.

Следующей остановкой, разумеется, стал Будапешт. Зеркало шоссе, способное соперничать с поверхностью высохших соленых озер, уступило место колдобинам. Подобно "антилопе-гну " пропадающей в российской глубинке, наш японский "лоррен-дитрих" жалобно задребезжал своими алюминиевыми кишочками на просторах венгерской столицы. Звучали они не в пример глуше, чем медные, описанные в "Золотом теленке", но все же наводили на мысль, о скорой кончине второго амортизатора. Кемпинг, где мы остановились, был точно таким же, как и его многочисленные сетевые описания. С прекрасным, если не сказать душевным персоналом, и такими же душевыми кабинами. То есть просто замечательными. Не особо стесняясь, мы загнали нашего пожирателя миль и километров под самый настоящий баобаб. Клянусь, никогда в жизни, мы не встречали такого клена. Под его, опять таки по-венгерски, длиннющими ветвями, нашли себе приют еще пять экипажей. Температура воздуха палящим ураганом заставляло искать убежище в любом месте, способном дать тень. Некоторые деревья, также служившие пристанищем для многочисленных палаток и транспортных средств, награждали поселившихся не только защитой от солнца, но и сочными ударами спелых яблок. Канонада не прекращалась ни днем ни ночью и мы искренне радовались, что до нашего векового клена не добрался великий Мичурин. Падение антоновки с такой высоты, гарантированно прострелило бы крышу, а в случае промаха, превратило бы прилегающую территорию во фруктовое пюре.
В кемпинге был встречен и наш земляк, если не сказать - двойник. Судите сами. Во-первых - однокашник, так как прибыл на "Форде-фокусе", который имеет общую с "Пятеркой" платформу. Во-вторых - из Питера. В-третьих - из Невского района, в пределах которого обитаем и мы. В-четвертых с той же классификацией экипажа: с женой и дочерью. В-пятых - сюда приехал тем же маршрутом, что и мы, то есть Прибалтика, Польша, Чехия, Австрия, Словения, Хорватия, Балатон...
Причем в Польше, Австрии и Венгрии, мы останавливались в одних и тех же кемпингах. В-шестых имеет прямое отношение к медицинской технике, поскольку - врач, а я, как вы знаете, имею к медтехнике отношение, как конструктор. В-седьмых, бивак свой разбил под соседней яблоней, которое, как и наш клен то же дерево. Ну и в-восьмых, его то же зовут Александр. Вот и я раньше в такие совпадения не верил, поскольку статистика наука точная...
Однако пора идти на разграбление визуальных ценностей города. Он просто невероятен. Квинтэссенция награмождения, чудовищного в своей необъятности. Как будто кто-то там, наверху, перемешал в бездонном стаканчике все эти здания и профессиональным взмахом опытного игрока в кости, расплескал содержимое на Дунайские берега. Совершенно очумев от хаоса, мы направились к фуникулеру. Поднявшись наверх мы поняли все. Вам приходилось рассматривать "Демонов " Врубеля, касаясь полотна носом? Правда похоже, как будто здесь порезвился молодой, вымазанный в краске поросенок? Но стоит отойти на порядочное расстояние и под проснувшиеся мурашки на коже, вам откроется шедевр. Кстати, не прибегая к помощи Гугля, ответьте себе, как художник смог это выполнить? Как можно размашисто набрасывая мастерком краску передать состояние души? Безумие ли? Гениальность?
Немея от восторга, мы пожирали невыносимо прекрасную панораму оставленного далеко внизу Пешта. Истину говорю я вам. Будапешт это город для аэронавтов. Пытаться постигнуть город на велосипеде или автомобиле - сумасшествие. А пешком - настоящее безумие. Безумие? А почему бы и нет, коль оно граничит с гениальностью? Тем более, что выбора, как такового нет? Решено. БУДА-ПЕШТ мы БУДем постигать ПЕШком! То есть идя по берегу Дуная станем лицезреть величественного БУДУ со стороны ПЕШТА.
Решиться на это было не в пример легче чем выполнить. "А они все шли и шли и шли..." Казалось, что мы отправились в кругосветку вокруг нескончаемого Балатона. Скажу сразу - несколько десятков мозолей, по одной на километр, стоили нашей прогулки. Вечерело. Подсвеченные террасы утеса, на который забрался БУДА дарили восхитительные ощущения. И ничего, что для этого нужно было держать равнение на право, вывернутыми до отказа шеями. Один мост, второй, четвертый... Немели затекшие шеи, на землю опустилась глухая ночь, а БУДА все еще не выпускал нас из своего фантастического пространства. Вот неправильно говорят - "Увидеть Париж и умереть". Правильнее будет сказать - "Пройтись по Пешту глядя на Буду - и не загнуться от счастья и усталости". Дорога почему-то загнулась вниз и утащила нас за собой.
Очнулись мы на какой то подземной станции. Вокруг ни души. Призрак "Метро 2300". На часах ровно 23:00. Из оцепенения нас вывел ворвавшийся на перрон трамвай, испугавший своим грохотом и нереальностью. Когда выяснилось, что до кемпинга нам еще 2300 метров, суеверный ужас погнал нас прочь...
Еле живые мы добрались до стоянки. Без сил отправили меня за пивом в расположенное на территории кемпинга кафе. Три пол-литровых стакана обошлись в пять евро. Не смотря на то, что наш бивак находился в пяти шагах, это были самые длинные пять шагов в моей жизни.

Утро. Прощание с кемпингом. В последний раз сворачиваем нашу юрту и заботливо приторачиваем скатку внутри сложенной этажерки. Нас ждет дорога домой. По какой то прихоти, она всегда кажется короче и скучнее путешествия 'туда'. Организм уже не в состоянии отдаваться переживаниям, будь то интересные или сказочно красивые места. Где то внутри нас располагается спусковой крючок, срабатывающий всякий раз, когда мы преполняемся впечатлениями. И это Всегда происходит на дороге Обратно. Так стоит ли, поддавшись такому состоянию, описывать великолепие перевалов Словакии, суп из фляков в Польше, или симбиоз древности и современности крепости Тракая? Как вообще можно описывать то, что не взрывает тебя своим прикосновением?