liveinternet.ru/users/elena...392304578/

вот. Изо рта вырвала. С чупа-чупсом и гландами. Заведись у нас на огороде какая-нибудь Орнела Мутти, все сковородки моими были бы. И голова плоско-параллельная стала бы. Сама себе. К гадалке не ходи. Сплошной мередиан. А на счет того, что "не смогли бы," то в этом Ожерелье счастья не одиноко. Никто не смог бы. Когда читал про строительные работы центра мироздания, печь имею ввиду, то внутри все скукоживалось, когда представлял, чего делал бы я на Санино-Ленином месте. Горжусь ими. Всеми с центром мироздания вместях.

Кина не будет" - уразумел я из полновесного, убийственного для членораздельной логики (котлеты отдельно - мухи отдельно) пояснения председательши дачного поселения "Дружба" насчет моего второго соска.

Это цитата сообщения ElenaGur Оригинальное сообщение

Хроника Великого Исхода. Из горожанок в крестьянки

 15 октября 2012 г. День 509. Спецвыпуск. День триумфа и восторга: день Сани

Давно не чувствовала себя такой счастливой, как сегодня. И есть тому замечательная причина. Литературный конкурс «Шпилька», третий по счёту, завершился. Объявлены итоги, названы победители. Первое место, совершенно заслуженно, занял рассказ моего друга, Александра Тадеушевича Сержана, засветившегося в моём дневнике как Саня, Санечка и Михалыч (по его прозвищу на первой «Шпильке»). Замечательный человек с прекрасным чувством юмора, блестящей находчивостью и ярким, лёгким пером. Почитайте, убедитесь сами:   http://samlib.ru/s/serzhan_a_t/. Его конкурсный рассказ называется «Пятистенок».

Но это ещё не всё. Если кто заходил по ссылке (предыдущий пост) в конкурсный «Ресторан 777» и читал ту вакханалию, что там происходила, тот заметил, что зачинщиком и блестящим воплотителем стихотворной баталии был некто Хома, впоследствии ставший Гамлетом с тяжёлой руки Тени его Отца. Так вот, тот самый Хома – и есть Саня. Он меня узнал под моими масками датского королевского семейства сразу. А я всё же иногда сомневалась, хотя подозревала его с самого начала.

В результате мы оттянулись по полной программе. У меня до сих пор крепатура мышц лица, брюшного пресса и некоторых других частей тела, совершенно неожиданно для меня оказавшихся участниками состояния туловища под названием «хронический истерический смех».

Что меня поразило в этой словесной стихотворной «дуэли»  – это скорость реакции. Там, где посты не подвергались более поздней правке, можно по времени отследить, что иногда на рождение нескольких стихотворных строф уходило максимум три-четыре минуты. Это кайф просто невероятный: плыть в этом потоке, перебрасывая друг другу слова и шутки, как мягкие мячики.

В те моменты, когда я сомневалась, Саня ли это, у меня было стойкое желание поближе познакомиться с этим автором после конкурса. То, что между нами там происходило, это такая степень близости… Это как будто душой прикасаешься. После такого я, как честный человек, как минимум посчитала своей естественной обязанностью и почётным правом зафрендиться.

Когда я узнала, что это Саня – моему восторгу не было границ! Я же так мечтала снова в ним встретиться вот так же, как у нас получилось на первой «Шпильке», когда мы писали ночью под столом в кафешке пьесу в соавторстве… Полгода прошло – и всё получилось, и на таком новом уровне – я даже представить не могла, потому что не знала, что так бывает!

И снова рефлексирую.  Радость за победу моего друга на конкурсе, за его успех, за всеобщее восхищение его персонажем, отличившимся с таким блеском в приконкурсной тусовке, многократно перекрывает те ощущения, которые я испытывала, занимая на конкурсах призовые места. Я рада за него неизмеримо больше, чем была тогда рада за себя. Я горжусь им многократно больше, чем гордилась собой. И это такое прекрасное чувство! Мне так в нём хорошо, как очень давно не было. Может быть, никогда раньше...

Спасибо тебе, мой замечательный друг за то, что ты есть. Спасибо тебе за твои таланты писателя и остроумного человека с широкой душой и добрым сердцем. Я благодарна судьбе за встречу с тобой. Спасибо тебе за мои весёлые и счастливые дни.        

После каждой доставки сычуаньской еды в доме складируются одноразовые китайские палочки. Ставшие дефицитом стаканчики щетинятся бамбуковыми вениками из всех углов. С этими букетами можно было бы смириться, не изготовляйся палочки китайцами, не ведающими ни страха, ни ГОСТа . Выхватить из стаканчика пару одинковой длинны не проще, чем выудить из комода два равнокоротких носка черного цвета. На такой подвиг способен только Эраст Петрович Фандорин, которому дьявольски везет в азартные игры. Знающие люди говорят, и я их в этом горячо поддерживаю, что все черные носки - правнуки китайских палочек. Одинаковые по форме и цвету и постоянно разные в длинну они особенно бесят по утрам. Особенно, когда приходится переступать через разбросанные тостеры и кофемолки. Не удивляйтесь. Кинувшийся под ноги аэрогриль это нормально, когда вся ваша жизнь - глобальный ремонт.
- Хватит! - заорал я лохматым ноябрьским утром, прыгая на одной ноге и жалея синеющий палец на другой.
Тем же днем уехал в магазин, где купил соснового бруса сорок на семьдесят, пяток другой мельных щитов и три листа березовой фанеры. Тем же вечером, прекратил всякие ремонтные работы, отправил жену к вышивке под сериалы, а сам кинулся точить рубанок и править стамески. Удивлятся нечему - три минуты работы электропилой по количеству опилок в самом дальнем ящике с трусами, куда они, опилки, заползают сами по себе, эквивалентны месяцу работы ножовкой. А то и двум.
Задача стояла простая. Сделать так, чтобы было куда складывать бамбуковые веники с тостерами, и нам за это ничего не было. Прежний стол ушел на дачу. Своими ногами. Приезжаю с работы, а его уже нет. "Где?" - спрашиваю. "На даче" - отвечают. Со временем эти вопрос с ответом становятся паролем и отзывом ко всему, что уходит на землю.
Месяц долбления, стругания и пиления, дали свои плоды.
Перед вами сосново-березовый монстр. Рублен в лапу. Или как-то так. О девяти ящиках. В самые нижние можно заезжать на аэрогриле, как к себе в гараж. В остальные сметать китайские палочки для еды. В длинну он метр пятьдесят. В ширину 0,6. В высоту - 0,89... Столешница, чтобы не ушла, поставлена на выкатные направляющие, что позволяет вкушать сычуаньскую кухню прямо на комоде. А сзади, во всю длину разлегся лоток под всякую мелочь пузатую. Чайники, и прочая... Как то так.
[700x393]
[700x393]
[700x393]
[700x393]

Утром следующего дня Балатон шарахнул в утробу тента все свои бесчеловечные 36,6 градусов и мы выскочили наружу, как ошпаренные, даже без помощи кофемолки. В поисках прохлады мы вышли на берег озера. Ведь всем известно, что в жару на берегах водоемах гораздо свежее. Однако там к жаре примешивался до боли знакомый запах. И чего ради мы сбежали из хорватского рая в это пахнущее серой пекло? Подойдя к краю берега, мы поняли, почему природный кондей здесь не работает. Вся прибрежная полоса кишмя кишела и вскипала от бесконечного табуна мелкой икрометной рыбешки. Зрелище было кошмарное. Войти в эти совокупляющиеся волны можно было только после дважды проделанной лоботомии. Однако "така любов" не обескураживала купающихся. "Настоящему мадьяру завсегда везде ништяк ", решили мы и поплелись обратно. И чего все так носятся с эти Балатоном? Наша невская водица, на пляже Петропавловки, где купаться запрещено органами санъинспекции, не в пример чище здешней мутной бурды. Я уже не говорю, что еще вчера мы купались в слезной чистоты волнах Адриатики.
Кое-как экипаж добрался до бивака и обессилено рухнул наземь. Процесс акклиматизации начался, с того, что мы установили вентилятор который использовали для обдува после душа, куда ходили мочить свои раскаленные организмы каждые полчаса до наступления вечера. Когда стало чуть прохладнее, мы выехали из-под тента, и оставив бивак дожидаться нашего возвращения, отправились на поиски корма. За ним мы прибыли в понравившийся ранее коттеджный поселок. Доехав я обнаружил, что по ошибке оставил все свои документы в сейфе рецепции кемпинга. Однако Кристинка, на счастье, никогда не расставалась со своими аусвайсами. Решительным жестом она забрала у меня ключи, по взрослому заявив, что я это сделал специально, что бы расслабиться в компании с токайскими винами. Сказано это было без недовольства, но с контекстом об эксплуатации подрастающего поколения в угоду алкогольной зависимости.
Прогулка-аперитив была краткой. Первое же кафе, предлагало меню на русском языке и этого было достаточно, поскольку сил на качественный перевод в такой сауне не было ни у кого. Воспетый миллионами гурманов, венгерский гуляш должен был восполнить ушедшую на битву с жарой энергию. Усатый официант, что бы облегчить выбор, принес на пробу два бокала явно не дегустаторской породы. Пузатенькие и запотевшие, они наполовину были заполнены прекрасным токаем. Как вскоре выяснилось, вино здесь заказывают не бокалами, а кувшинчиками. В крайнем случае, трезвенников потчуют графинчиками граммов на пятьсот. А порции меньше здесь не положены. Это же касается и гуляша. По сути, в ресторанной кухне, венгерский гуляш, должен являть собой дежурное блюдо. И, как назначено дежурным блюдам, его постоянно подогревают на маленьком огне в огромных кастрюлях. Могу поспорить, что это не единственное кушанье, на вкус которого благоприятно влияет такое томление. Возьмем, хотя бы польский бигос... Впрочем до наступления бигоса не меньше тысячи верст пути, да и не до него сейчас, когда в глиняной миске дымится и благоухает гуляш. К нему подали плошку паприковой приправы... Думаете, что есть огнедышащий гуляш с перцем и атомной паприковой пастой, вприкуску, когда температура воздуха близка к плавлению олова, это безумие? Ничуть ни бывало. Это сродни тому, как бушующий пожар тушат направленным взрывом. Именно так ощущалась первая корочка хлеба смазанная ядрено-ядерной пастой. Бабахнуло как полагается. Из ушей повалил дым, со лба испарился пот и я начисто забыл об окружающей парилке. Первое правило, которое должно знать прибыв впервые в Венгрию - никогда не пытайтесь судорожно запить пивом эту адскую смесь. Во-первых - этим вы нарушите этикет и покажите насколько дурно воспитаны, во-вторых - таким малодушием вы опозорите отчизну, лучшие люди которой воспитывались на русском термоядерном хрене, а в-третьих сделаете себе только хуже, потому что как вы знаете, при высокой температуре, в воде начинает выгорать водород в присутствующем кислороде. Единственно верным поступком будет сдержать рвущийся наружу вопль и заставить себя укусить намазанный хлеб еще раз, а затем, не спеша и не дуя на ложку отправить туда же щедрый глоток пламенеющегося на закате и от этого потрясающе вкусного супа. И вот когда эта восхитительная комбинация провалится в желудок, и вам станет казаться, что вкусовыми рецепторами стали все клеточки вашего тела... Описывать это не возможно. Теория не пройдет. Только беспощадная практика с выездом на место и соблюдением простейших правил безопасности. Проделывать это надо степенно, со знанием дела и без лихорадочных телодвижений, буквально сотрясающих вас под пристальным взглядом метрдотеля. В то же время, не стоит намазывать пасту, как масло - куском, идя на рекорд. Добьетесь только ракового эффекта - это когда ваши глаза вылезают из орбит норовя повиснуть на стебельках, да еще у официанта сведет его мадьярские скулы. Только правильно потребляя этот великолепный продукт вы не получите душевных травм несовместимых с кухней Читать далее...

Больших скряг, чем венгры, доселе мы не встречали. Виньетка? Шиш с маслом! Дороги здесь тоже платные, но право проезда по ним печатается на обыкновенном чеке, в обыкновенной автозаправке. Никакой самоклейки с предохраняющей от подделки голограммой. Очередь в кассу была столь же внушительна, как и обещанный штраф за бесплатный проезд. Спасало положение то, что часть водителей были примерными и не помнили номера своих машин для заполнения чека. А другая часть, применяла арендованные авто, и то же не помнили их номера. Обе команды, получив сигнал от судьи-кассира, быстренько покидали очередь и устремлялись наперегонки на улицу, для освежения памяти. Таким образом очередь двигалась чрезвычайно быстро, и опасения заночевать прямо здесь, на полу, не сбылись. Дороги Венгрии, до ужаса ровные и гладкие, позволяют не нарываться на штрафы, вплоть до 130 км/ч. Перед их зачищенными шкуркой-нулевкой стыками, бледнеют даже те автобаны Германии, через которые нам довелось ехать два года назад. На такой дороге хочется продавить тапкой газ так, чтобы достать подошвой до ее зеркальной поверхности. И не смотря на стоимость такого развлечения, выраженную в астрономических порядках форинтовой масти, без воздержавшихся не обходилось. Довольно скоро мы поняли, что не в только в тактильности дело. Просто на сумасшедшей скорости удобнее всего знакомиться с окружающей обстановкой. Вся здешняя природа наделена, необыкновенной протяженностью. Как длящийся без перерыва чардаш, как бесконечная жгучесть паприки, как непрекращающийся поток падежей мадьярского наречия или как сочлененный "Икарус". Как удачно взятый звук скрипки, они все длятся и длятся и никак не желают смениться гитарой. Но когда приходит ее пора, гармония дребезжания единственного аккорда, может вывести вас из равновесия своей продолжительностью. Возьмите, хотя бы озеро Балатон - даже оно в стремлении продлиться вдоль автострады, вытянулось на 80 с лишним километров в длину. Оно, безусловно, бесконечно красиво, но все-таки, ключевым является слово - "бесконечно". Слегка устав от вечных ценностей и следуя показаниям навигатора, обнаружившего подходящий кемпинг, мы покинули бесконечное шоссе посредством бесконечного же поворота. То есть реально совершили почти полный оборот, двигаясь по траектории напоминающей распрямляющуюся спираль. Бесконечно распрямляясь, спираль превратилась в прямую линию, которая привела нас, в конце концов на берег озера. Нашим взорам, предстал заросший крапивой по пояс участок, огороженный ржавой сеткой и без опознавательных знаков. Выяснилось, что кемпинг был закрыт еще в прошлом тысячелетии, но похоже, в базе IGO, сделанного в Венгрии, он будет жить вечно. То есть, неопределенно бесконечное время. Кругом громоздились забронированные еще в прошлом месяце апартаменты, и в эту жаркую пору, рассчитывать на снисхождение и получить субботний ночлег было решительно невозможно. К счастью, венгры склонны проявлять чудеса сострадания. Особенно, когда за помощью к ним обращается "вай" какая девушка, да? Комсомолка, спортсменка, и наконец, просто красавица, взяла в оборот двух сердобольных пареньков, спустивших, Бог знает какой трафик в поиске ближайшего работающего кемпинга. Модные айфоны, на перегонки светились всеми фибрами Google мапсов, но, как будто у их хозяев был какой-нибудь выбор. Одарив каждого советчика лучезарнейшей из комплекта своих улыбок, наш переводчик залезла в прохладный маздовский салон и объяснила, что в шести километров к Будапешту будет большой и работающий кемпинг, где можно дать отдых умаявшимся на жаре коням. Шесть километров вытянулись вдвое, по отношению к эталонам, но зато там найден был приют. Рецепция работала до 8, и на ночь глядя мы были благополучно пропущены охраной, под честное слово - оплатить ночлег завтра. "Balaton-tour" представляет собой раскинувшийся на легендарном берегу, знаменитый притон выходного дня. Похоже сюда на каждый уикенд съезжается весь Будапешт. Пьяные, но дружелюбные мадьяры глядя на наши номера, кричали "Россия - форевер " из последних сил. Никогда прежде мы не разбивали лагерь в такой куче-мале. Люди ночевали в утыкавших все свободное пространство палатках вповалку, а тем кому не хватало места - прямо на голой земле, в раздувающихся от их храпа спальниках. Маневрируя в пределах этой громадной, но забитой до крайности спальне, я вспоминал бессмертную надпись в отеле позапрошлого века из "Одноэтажной Америки " Ильфа и Петрова - "Запрещено ложиться в одну постель более чем шести постояльцам ".

До знаменитого на всю Европу озера, оставалось 400 верст с гаком. А также с Чуком и Геком, ползшими перед нами весь дикий отрезок перевала с такой скоростью, что достаточно было снять ногу с педали газа, что бы тут же укатиться назад. И честно говоря, было не по себе от мысли что Чук, с прицепленным сзади семиметровым Геком, действительно могут это сделать на манер одноименных и популярных в советское время детских саней. Индикатор мгновенного расхода топлива, ради сохранения только что восстановленных нервов, был предусмотрительно скрыт часами. В рот мне попеременно запихивали кусочки свежего инжира, персиков и винограда, звучала местная спокойная мелодия, и было совершенно все равно, в котором часу послезавтра мы, может быть, объявимся на Балатоне. Такое завораживающее умиротворение было в этом замедленном до предела движении, что только один из местных ушел на обгон всей курившей за санями кавалькадой. Благополучно миновав по-встречке два слепых поворота, он скрылся из виду. Ну всякое бывает в жизни. Может его некому кормить из рук вымытыми и нарезанными на маленькие кусочки фруктами, вот он и распсиховался. Прошло не мало времени, прежде чем отражение ЧУдоКоватого Гека исчезло из боковых зеркал. Направляемая тетенькой из АйГоу, Маська вынеслась на простор шоссе к первому контрольному пункту. Билетик, отмечающий въезд на платную магистраль, чуть ли не сам впорхнул в открытое окно из которого была нажата его кнопка. Секунды две ушло на эти формальности и снова на спидометре 140. Все-таки лучше доехать до места сегодня. Несколько десятков километров превосходного асфальта, и начинают мелькать таблички близости пункта приема оплаты. Причем шоссе разделяется на потоки по разным ее видам. Мы выбираем, конечно то ответвление, которое ведет к оплате Визой. Полностью автоматизированный пункт. Сканер считывает код билетика, а автомат отдает назад карту с вычтенной из баланса суммой. Ну максимум секунд двадцать... Прекрасно, сказали мы себе. Чисто, красиво, цивилизованно... Судя по километровой очереди в ветке, предназначенной для любителя "нала", здесь то же считают, что живые деньги, это анахронизм, но по старинке не верят в кибернетику. Граница с Венгрией, взялась из ниоткуда, сама по себе. Только, что были в Хорватии и вот уже в стране чардаша. Разумеется, между этими двумя явлениями была еще и собственно сама граница с паспортным контролем. Хорватская сторона выпустила нас с таким безразличием, что мы засомневались, а был ли контроль вообще. Пограничник, взмахом руки становил нашу машину, взял протянутую ему стопку паспортов, ни открывая ни один из них перевернул целиком пачку, убедился, что на обратной стороне не написано "сделано в России" или "made is China", затем вернул их обратно и махнул рукой, мол, чего уставились, проезжайте и не задерживайте очередь. Жест распространялся метра на два, еще его территории, за которой начинались мадьярские угодья. Девушка-венгерка забрала наши документы навсегда. Уже покинули соседние кабинки все те, кого мы обогнали за последние полчаса, уже забрезжил в зеркалах призрак Чука и Гека, а представитель власти все еще изучала наши документы. К счастью, из машины никого не выгоняли, и нам не пришлось испытывать взгляды водителей из образовавшейся колонны. Вот ведь люди. Встали. Стоят. Сверлят ваши затылки рассерженным взором, но перестроиться в соседние ряды - не догадываются. Культура у них здесь такая. Совсем даже не русская. В конечном итоге, граница отпустила нас с миром. Весь путь, до ближайшей автозаправки, мы гадали, и что в нас такого особенного?

Какой еще сюжет вам нужен? О том, что после чудовищного обеда, мы пошли в горы? А что еще нам оставалось, если баркас причалил возле какого то курортно-островного городка с центральной улицей тянущейся в поднебесье.
Ничто так не изгоняет беса чревоугодия, чем несколько-километровая прогулка по вертикальному шоссе. Моравско-силезская возвышенность на которой раскинула свои холмы чешская Острава, так жалко и по-детски выглядела бы здесь, случись ей помериться крутизной уклонов.
Складывалось впечатление, что без специальных лебедок, поднять на такую кручу автомашину невозможно никаким дизелем. Иными словами, совершенно непонятно кто, как и для кого проторил эту дорогу, покрыл ее гудроном и даже выполнил разметку. Чуть не вываливаясь из ремешков сандалий, честным словом, а вовсе не каучуком цепляющихся за покрытие, методом лыжников, то лесенкой, то елочкой, мы начали свое первое в этом сезоне восхождение. Почему-то нам до смерти захотелось узнать, что находится там на верху, на самом что ни на есть горизонте. Мимо проплывали низенькие заборы. Как и все здесь, построенные из камня, без всякого намека на известку. Вероятнее всего, в старые добрые времена владельцам земель, просто было лень утаскивать добытые при расчистке территории валуны дальше, чем граница их владений. Со временем, эти кучи и стали выполнять роль оград. Дешево, разумно и инновационно. Хотя такого слова во времена этих заборов еще не было. Образовавшуюся в скальной породе выемку, владельцы побогаче, засыпали дорогой здесь почвой, а те, что победнее - засевали оливой. Без лишних комментариев. Только бессмертные строки. "Хочешь жить - умей вертеться" и "Жить захочешь, еще не так раскорячишься". Их искривленная древесина вполне годилась для сценария фильмов "И на камнях растут оливы" и "Особенности Хорватского земледелия". Ни один человек не в состоянии так обкорнать свой бонсай, как увечит это, воспетое в поэмах дерево, здешняя природа. И никакое другое дерево не в состоянии плодоносить питаясь гранитом и редким кварцем всухомятку. Заброшенные участки, где на выбеленных временем и солнцем камнях, кроме зеленой оливы не растет ни какой другой, включая крапиву, овощ, смотрелись нелепо, дико и торжественно. Вообще, причудливая форма всех без исключения, местных древесных созданий объясняет нехватку профессиональных плотников и каменщиков. Первым здесь нечего делать, потому что "не из чего делать" - из такой кривулины и детский лук не согнешь, а вторым здесь нечего делать, потому что, по той же причине, каждый второй хорват - сам себе каменщик с рождения. И по сему, все творения складываются, как для себя. То есть, дешево, сердито и на века. И со славянской же хитростью. Взять, хотя бы ограды. Не то что цементом, гвоздем не единым не пахнет. Но зато, сколько возможности для апгрейда! Сдружился, скажем, с соседом справа и чтобы через забор не сигать, разобрал кладочку и ходи на "юличку" хоть каждый вечер в не штопаных штанах. Поссорился - заложил обратно. Прикупил козу и тут же оградку вокруг нее соорудил. Прирезал животное, на свадьбу сына, а в приданное кусок сада соседского оторвал - разобрал загончик съеденной козы и использовал его булыжник для ограды привалившего счастья. И ведь, как построено! Просто неотесанный камень. Но сложен так, что в щель и заначку не пропихнуть. Я уже не говорю о том, что и смотрится все это шикарнее и не в пример устойчивее популярного у нас профлиста. Искусство, одним словом, если приглядеться и вдуматься.
Богатая протеином рыба, позволила нам одолеть немыслимо крутое шоссе, достигнув таки горизонта. К нашему огорчению, небольшое плато, образовавшее своим началом его линию, переходило в такой же заунывный подъем, заканчивающийся где-то настолько высоко, что тамошний горизонт был уже не различим. Наверное за ним располагалось еще одно плато, а за ним еще и еще... Стоило ли переться туда переваривать остатки обеда, в окружении, пусть даже таких предметов искусства? Сзади раздался гудок, и нас обогнал старенький Пежо 4. Машинка с ревом перевалило на плато, наддала ходу, по его ровной поверхности, и унеслась вертикально вверх, оставив нас в размышлениях о соблюдении хорватами элементарных законов физики. Однако подошло время вернуться на пароход. Вот вопрос - как женщины умудряются ходить на двадцати сантиметровых каблуках? Нет никакого разумного объяснения тяги лучшей половины человечества к спортивной ходьбе на цыпочках. На всем спуске вниз, стирая протектор подошвы и щелкая суставами на манер ABS, я ощущал себя балериной в сандалиях. Забравшись на борт и избавившись, наконец от обуви, пахнувшей горелой резиной, мы почувствовали себя гораздо лучше, особенно получив законные тридцать грамм. Когда баркас, пришвартовался в бухте города Раб, и ребенок получила на память от экипажа засушенный хвост ската, мы сходили по трапу в твердой уверенности что: Не смотря на всю простоту, незатейливость и сервис состоящий из наполненных тройным одеколоном стаканчиков, такая экскурсия - лучшее начало отдыха для разума Читать далее...

Как истинные артисты, команда вышла на своеобразный поклон, в результате которого было дано исчерпывающее интервью о породах выловленной рыбы. Хотя, на мой взгляд, рыба ослик явно доминировала количеством над шевелящимися усатыми креветками. Из числа несметных сокровищ, морское дно поделилось с нами обломком глиняной амфоры, которая со временем наверняка займет достойное место в краеведческом музее, на радость новым поколениям археопатов.
Следующим действием было кормление чаек. Как и другие действия, процедура была досконально отрепетирована ее участниками. Весь актерский состав прибыл вовремя и, хотя большая его часть никогда не пользовалась часами, эффект собаки Павлова еще никто не отменял. Только что над нами безмятежно синело небо и вдруг нагрянул момент истины Хичкока с его "птицами". Подобно другим, военным баталиям, когда-либо развертывающимся на театральных подмостках, массовке отводилась главная роль.
И это давало тот положительный эффект, которого невозможно добиться никаким другим способом при разделке рыбы - взгляды всех присутствующих были полностью отвлечены от столь неаппетитного зрелища. Многочисленная армада птиц, величаво парила рядом с судном. Своей синхронной с ним скоростью чайки напоминали самолеты выполняющие дозаправку в воздухе. Некоторые, наиболее наглые пернатые хулиганы, летели так близко, что при желании можно было погладить их ярко-желтые клювы. Единственное, что отличало их от истребителей в дальнем походе возле танкера, так это то, что те не сталкивались в воздухе, с матерными криками выхватывая друг у друга заправочный шланг. Горластые и голодные, они с убийственной точностью пикировали на бросаемые им ошметки, затевая в образовавшейся давке яростную борьбу. Зрелище было страшно и завораживающе. Птиц было так много, что казалось, им ничего не стоит прорвать нашу оборону, короткой атакой утащить весь улов и напоследок перевернуть баркас. Очень может быть, старина Хичкок, был свидетелем подобной процедуры кормления, и знаменитые "Птицы" родились под пережитыми впечатлениями. Но вот сцена опустела. Улов спрятан в корзинки, резиновый пол вымыт, а на поддоны грилей засыпан слой крупной, каменной соли. В качестве аперитива нам было отведено время для купания. Судно стояло на якорях в симпатичной бухте, с удивительной чистоты водой. Первое же погружение дало понять, как обманчиво близко располагалось дно. По крайней мере, что бы его достичь пришлось прибегнуть к продувке. Население дна не слишком радовало обитателями. Морские огурцы, ежи, маленькие крабы, густые водоросли, вот собственно и вся флора и фауна. Мдас. Это вам не Красное море и даже не Эгейское, где после погружений, радужные сны снятся не один месяц. С другой стороны, мы ведь разгружаем спекшиеся мозги! Зачем нам, в таком случае, все эти сказочные переживания? Да и без погружения в сказку, Адриатическое море дарит незабываемые ощущения. Теплая, как парное молоко, вода нежнейшим туманом обволакивает тело. Шелковистые, невесомые волны, чуть покачивают достигший полного расслабления организм, над головой медленно колыхается чистейшая синева неба, а извилины наконец то распрямляют усталые линии. Не чудо ли? Вылезали на борт голодные, как семеро волков в обнимку с хорошим и здоровым аппетитом. Как оказалось, пошатывающиеся фигуры появились на судне чуточку раньше, чем следовало. На грилях дожаривались последние порции рыбы и от этого запаха можно было бы сойти с ума, или грохнуться в заслуженный обморок. Но угощение, не заставило себя долго ждать. Перво-наперво перед нами поставили громадное блюдо с зажаренной до хруста мелкой рыбешкой обложенной дольками лимона. Предусмотрительные хозяева не снабдили нас вилками, иначе травм было бы не избежать. Подобно недавним чайкам мы с голодным клекотом бросились на пескаря. Блюдо тотчас же исчезло под крыльями растопыренных пальцев. Это была не степенная трапеза, когда кушанье благородно смакуется под неторопливую беседу. Это была самая настоящая и наинекультурнейшая обжираловка. Со всех концов стола неслось чавканье. По-русски, по-чешски, по-немецки, французски... Какая то первобытная дикость охватило членов собрания рыболовов-экскурсантов. Под звуки работающих на всю катушку челюстей, постанывая и поскуливая, мы безостановочно ПОЖИРАЛИ все до чего могли дотянуться. Трижды менялось блюдо, и трижды никто не делал паузы хотя бы на глоток пива. Голод возникающий на морской прогулке в паре с первозданной свежестью продукта, творил чудеса даже среди подрастающего поколения. Детские молочные зубы по взрослому рвали на части золотистые бока, безо всяких там "Попить". И только когда была подана главная перемена блюд, то есть тот же ослик сотоварищи, но уже в более кондиционном виде, сотрапезники счастливо отдуваясь и вытирая пот с благородных лбов, стали посылать персонал за пивом. Да друзья мои. Это была Жратва. Настоящее, всамделишнее, с уготованными адскими муками (совести по диете) - его величество чревоугодие. Смею со всей серьезностью заверить, что согрешивших против его Читать далее...

Это цитата сообщения ElenaGur Оригинальное сообщение

Хроника Великого Исхода. Из горожанок в крестьянки

24 октября 2015 г. День 1613. Печь: торжественный пуск. Плюющийся кетчуп и другие вкусности. Едем в баню. Саранск и его «Странник». Гостеприимство. Колки и таганки. Новые окошки

Дела, дела, одно за другим, и нет ни конца им, ни края… Опять я сделала большущую паузу в писанине, поскольку круговерть дел закружила по самое не балуйся. И событий поднакопилось не на короткий рассказ – на целую маленькую повесть. И снова шесть утра. Пока муж спит, сижу за компом, грызу яблоки и пишу. Грызу, конечно, смело сказано. Яблочки подарочные, привезены с Пензенской дачи от Сашиной родни. Вкусные, сочные. Часть, что начала портиться, почистила и пересушила. Целенькие уложены в ящики и стоят на веранде, ждут. Веранда выглядит несколько свободнее. Остатки недоспевших помидор переехали в тёплую часть дома и расположились под компьютерным столом и на его же нижней полке, друг на дружке. Наконец-то дошли у нас руки, навели порядок в хате. Конечно, после торжественного завершения кладки печи.

Печь Саша докладывал в экстремальных условиях. Резко стало холодно, тянуть дальше уже не было никакой возможности. А тут свет отключили. Но мы же не ищем лёгких путей. Потому завершалась кладка при свете фонарика. По ходу пьесы приняли решение не докладывать стенку до самого верха, оставить на три кирпича свободного пространства рядом с трубой, чтобы воздух свободно циркулировал между кухней и комнатой – так будет быстрее, равномернее и лучше нагреваться помещение. У нас ведь варочная поверхность обращена ко внешней стенке, и всё тепло оттуда при сплошной кладке до потолка уходило в стену. Теперь всё не так, теперь воздух гуляет. И так оно намного лучше.

Первая торжественная топка состоялась сразу после укладки крайнего кирпича. Пробно топили осторожно, всего-то несколько поленьев. С непривычки в первый раз дыма напустили. Но это пока не приноровились. Начинаем с прожигания трубы - парочку газет запихиваем в верхнюю прочистную дверцу и поджигаем. Труба протягивается, тогда уже поджигается закладка дров в печке. Похвалила себя за поддувало с углублением – теперь нет опасности, что оттуда из приоткрытой дверцы угольки вылетят. Нагревается печка не так быстро, зато потом долго отдаёт тепло. Ощущения в хате изменились кардинально. А ещё мы долго не могли поверить, что печь – вот она, есть, работает. И это мы, мы сами её построили! Всего-то три месяца прошло с момента укладки первого кирпича. С перерывами на болячки, отдых и лень, мы всё-таки сделали это!

Огромное спасибо односельчанину Володе На-Все-Руки Старову за его взбрык. Теперь у нас и печка хорошо продуманная, сложенная любовно, кирпичик к кирпичику, облизанная со всех сторон, и научились важному для сельской жизни делу. Самое главное, мы теперь к печи не боимся подойти – знаем, что к чему и как с ней обращаться, как подремонтировать, если что.

На следующий день после первой топки Саша сделал очень важное дело: залез на чердак и вычистил боров – горизонтальное колено дымохода перед выходом трубы через крышу. При детальном обследовании боров оказался сложенным как попало. Кто бы сомневался. Труба выходит через перекрытие на чердак на высоту сантиметров семьдесят, потом поворачивает на горизонталь длиной примерно столько же. Опирается главная труба на шаткую табуреточку, сложенную из обломков кирпича. На неё уложены две доски-пятидесятки. На них и лежит собственно боров. А снизу, чтобы он не упал, навалена куча мусора – битые кирпичи и старый раствор. По-хорошему там надо перекладывать всё. Но уже не в этом сезоне. Саша вскрыл в середине борова несколько кирпичей, вытащил полведра сажи, заложил отверстие новыми кирпичами и хорошенько промазал раствором, чтобы ни единой щелки не осталось. Такую операцию надо проводить каждое лето. При сильном нагревании сажа может воспламениться – взорваться, и тогда полыхнёт – мама не горюй. Двадцать минут – и дома нет. Так что, не ленимся, чистим боров между отопительными сезонами в обязательном порядке. Как и все горизонтальные колена в печке.

Через несколько дней пробных топок печка покрылась сеткой мелких трещинок, как паутинкой. Я, конечно, страшно расстроилась, памятуя причину, по которой старую печку разобрали. Позвонила Володе, он

Читать далее...

Перво-наперво - нас лишили стульев. То есть пришел старший матрос, и вместо того, что бы плеснуть в пустой пластик еще порцию старого губителя печени, выдернул из-под наших задов пластиковую глубину кресел. Конечно не грубо, а вежливо, на туристическом-жестовом, попросил сначала встать и отойти в сторону. Охваченный не до конца выветрившимся одеколоном мозг, тут же отметил, что лучшего для освобождения пространства, чем пластмассовый стул, еще не придумано. Две пирамиды, вставленных друг в друга седалищ, почетным караулом встали по обе стороны вокруг лебедки. Они стояли вместе с нами, слегка покачиваясь на шаткой палубе, на которой, тем временем, развертывались военные приготовления. Как и подобает таким действиям, они проходили слаженно и дисциплинированно. Походя, чья то рука, словно занавес, откинула створ в тенте, что бы зрители бельэтажа вместе с нами смогли оценить весь театр военных действий. Пока мы таращились на такое откровение - кто бы мог догадаться, что на лицо будет такое сходство с театром, покрывавший сцену резиновый ковер был скручен в рулон. В палубе открылся люк, и старший матрос, словно заправский суфлер нырнул в пахнущую соляркой его глубину. Несколько утвердительных и вопросительных междометий и к урчанию ходового дизеля, добавился частый выхлоп привода лебедки. На сцене, рискнув доверить управление девушке, появился сам капитан. Судя по тому 'как' капитан занял место возле рычагов барабана, он единственный на судне имел корочки оператора грузоподъемных механизмов. И вот, старший, и полагаю - единственный матрос, выбирается из суфлерской, захлопывается люк и сцена вновь застилается резиной. Минута молчания. Капитан, произносит что-то вроде 'поехали', и отжимает рычаги вниз. А среди зрителей начинается что-то вроде паники. В партер спускаются несколько представителей элитного бельэтажа, но все блатные места здесь уже заняты. Десятки фотообъективов нацеливаются на сцену под всевозможными ракурсами. Глядя, на разматывающийся, густо смазанный машинным маслом барабан, все же оттаскиваю своих женщин с линии огня. И это все что успеваю сделать. Скорость вращения увеличивается и во все стороны разлетается смазка. Несколько зрителей оказываются забрызганными, но похоже - это часть представления. Длиннющая сеть постепенно скрывается за кормой. К ней цепями крепят салазки, и спускают за борт. Стальной трос кажется бесконечным. Звучат слова капитана - 'тралить будем два часа'. Антракт. Сцена постепенно пустеет и все возвращаются к прерванным занятиям. Ребенок, все так же читает 'Код Да Винчи', Марина раскладывает пасьянс на карманном компьютере, а я просматриваю свои записи. Экипаж неспешно готовится к кухонной части нашего кордебалета, надраивая закопченную сталь грилей, а их девушка уверенной рукой держит курс изредка бросая взгляд на дисплей эхолота. Остальные члены туристической группы "по полной" предаются заслуженному антракту. Два часа на свежем морском воздухе, когда совершенно ничем не нужно заниматься - это ли не подарок в наше сумасшедшее время? Но и от отдыха следует вовремя отдыхать. Снова расчищается партер и снова вращается барабан вытягивая километровую сеть. Народ все так же виснет на перилах пытаясь наиболее полно запечатлеть все нюансы промыслового лова. Последнее усилие надрывно воющей лебедки и под восторженные вопли зрителей, на палубу обрушивается кошель. Не так что бы центнеры, но уж точно - десятки килограммов шевелящегося серебра вываливается на сцену.

Старый рыбацкий баркас терпеливо ожидал последних пассажиров. Шаркая всеми своими сандалетами, пассажир взбирается по шаткому трапу на борт. Обратите внимание, как удивленно раздуваются у него ноздри. Все вокруг, считая взятые в кафе на прокат пластиковые стулья, которые будучи поставленными вдоль бортов и представляли собой все экскурсионное оборудование, пропитано стойким рыбным духом. Кормовая часть палубы, покрыта резиновой дорожкой с несмытыми следами последствия рыбной ловли. Несколько кресел для зрителей, два газовых гриля и мощная лебедка с намотанной сетью составляют убранство этой части корабля. Носовая часть не представляет собой ничего примечательного для опоздавших, поскольку все места там уже заняты. Судя по багажу представителей бельэтажа, это опытные рыболовы-экскурсанты. Их многочисленные термобоксы набиты холодными жестянками с пивом, а все снасти оставлены под присмотром замполита-бабушки вместе с детьми в апартаментах. Рыбалка дело серьезное. И удочки здесь не уместны. Правда на всех детей бабушек не нашлось, и часть сорванцов просочилось на борт продолжать свои развлечения. Сердится на их неуместные, перед таким важным делом, как рыбный промысел, игрища, не было ни сил, ни желания. К тому же, легкий ветерок от их беготни, был единственным освежающим средством для менее опытных рыболовов. То есть для тех, кто вместо холодильника с пивом, приперся на рыбалку с удочками и ластами.
Час "Ч" пробил когда на листочке у девушки-контролера, не осталось не зачеркнутых строчек с фамилиями клиентов. Следующее, что она сделала, после того, как засунула использованный карандаш за ухо, было действие по отвязыванию причального конца и передача его девушке на борту. Как оказалось, входившей в экипаж вместе с двумя загорелыми до черноты хорватами. Кухарка - подумали мы и тут де взяли мысль обратно. "Кухарка" прошла в рубку и уверенным пальцем нажала кнопку экстренного запуска двигателей. Да, дорогие братья и сестры. Здесь, на Рабе, не опускаются до жалких предрассудков о несчастьях с женщинами на бортах. И здесь не верят в то, что они способны своей красотой или косметикой распугать рыбу. Здесь в этом благословенном месте, девушки встают плечом к плечу с мужчинами к штурвалам на равных. Ну, по крайней мере, им дают нажать кнопку. Идиллия образа женщины капитана, растаяла в дизельной дымке под перестук мотора. Плечистый, пиратского вида парень, в лихо заломленных на затылок темных очках, аккуратно оттеснил даму от органов управления и перебросил рукоять хода на "полный-вперед". Старый, видавший виды, наспех переделанный в морской трамвайчик, баркас на миг возмущенно поперхнулась сизым выхлопом, а затем размашисто вспоров зеркальную гладь, устремилась на встречу нашему рыбацкому счастью.
Крутобокая волна всколыхнула обитателей причала, и те замахали нам на прощанье лишеными парусов мачтами. С набережной снялась стая чаек и унеслась вперед указывая путь. И не успели мы налюбоваться на исчезающий за кормой город, как нам была предложена "юличка". Старший матрос разносил среди гостей эту дивную, запашистую самогонку, в простонародье называемую шнапсом - первейшее средство от морской болезни. Дамы понятное дело, отказались от пятидесятиградусного угощения, а мы с братом-чехом, оказавшимся соседом по партеру, с удовольствием опрокинули свои стаканчики. Недурно, кивнули мы с ним, и освободив женщин от их порций, повторили процедуру дважды. Удивительное дело, как легко пьется "юличка" в такую жару. Под набирающим сорокоградусную мощь утренним солнцем Адриатики, с нотками "тройного" одеколона, эта штука делает поразительные вещи. Во-первых, клиент перестает поминутно бегать в рубку с детскими вопросами типа - "Мы уже приехали?" и "А когда мы будем ловить рыбу?", а во-вторых позволяет обойтись без любимых на турецком берегу, аниматоров. Действительно, зачем тратиться на мультиязычного массовика-затейника с сомнительного качества забавами, когда глоток, другой древнейшего противоядия от скуки, решает все проблемы с развлечением гостей. Вспомните, хотя бы, "Джентльменов удачи" со столь близкой сердцу фразой - "Скучно без водки". А что стало альтернативой? Игра в города, а что мог еще придумать заведующий детским садом? "А теперь, ты - на "А"!". Вы бы хотели развлекаться подобным образом, на бороздящем морские просторы настоящем рыбацком судне? В нашем, с братом чехом понимании, после трех стопок, мы уже ощущали себя, как минимум корсарами, в отличие от воздержавшейся половины. С унылыми лицами, лишенные привычного сервиса, они безнадежно пытались найти утешение в чтение, поминутно смакуя прочитанное минеральной водой. Ибо на коварное пиво уже не было сил. Вообще говоря, превращенная в партер корма, намного удобнее титулованного бельэтажа. Она гораздо устойчивее задранного носа - не маловажная деталь, учитывая наше с чехом состояние, с нее рукой подать до морской прохлады, и кроме того, отсюда открывается прекрасный вид на обустройство рулевой рубки. Стоит один раз взглянуть на ее сверхсовременное Читать далее...

Вот чем жизнь у водоема хороша, так это тем, что это не только прекрасный вид, рыбалка и купание, а еще и очень комфортный климат. Не смотря на жару наше море действовало, как настоящий климат-контроль - смягчая солнце в полдень и отдавая накопленные градусы в туман ночи. Здесь никогда не бывает слишком жарко, чересчур душно или до мозга костей холодно. Тут всегда наготове запотевший бокал пива или чашка горячего глинтвейна. Местная рыба богата протеином, а витамина Е полно в здешнем оливковом масле. При таких условиях жизни и сознании того что здесь совсем, абсолютно нечем себя занять, ваш организм медленно но неуклонно превращается в очень довольный овощ. Расслабленный мозг счастливо тащится от распорядка дня, для соблюдения которого требуется минимум усилий с его стороны. Люди заявляющие, что для них лучший отдых это смена работы, никогда не поймут такого положения вещей. Возможно они по-своему и правы. Действительно, работая попеременно то правым, то левым полушарием и используя мозжечок в исключительных случаях, можно создать условия при которых смена деятельности принесет ощутимую пользу. Однако попав на этот благословенный остров, даже самые прожженные трудоголики становятся кроткими, как овечки. Забросив рубанки и топоры, зачехлив пишущие машинки и закатав рукава первые два дня они еще пытаются держать марку. Особо упорные в заблуждениях и на третий день развлекаются игрой в пинг-понг или греблей на каноэ, однако в обстановке массового мозгового разврата такие подвиги обречены на провал. К вечеру третьего дня затухающая активность сменяется полной апатией. Плохо артисту без зрителей, теннисисту без болельщиков, а гребцу без восхищения рулевого. Рулевые, болельщики и зрители уже давно на берегу предаются целительному действию матушки лени. И тогда происходит неизбежное. Герой бросает свое весло и глуповато улыбаясь занимает место в их рядах под навесом. Его бывшие соратники испускают облегченный вздох. Достигшие просветления разума чуть раньше, они могут, наконец, расслабиться полностью. Трудодеятельная ломка уже прошла и некому больше взывать к их совести. Однако существует еще одна многочисленная группа людей, которым закон не писан и на четвертый день. Так называемые археопаты. Прикатив в лагерь и побросав в кучу свои стасорокапятискоростные велосипеды они начинают безотлагательную трескотню на многочисленных языках расхваливая увиденную фреску. Но проснувшись утром пятого дня, вы замечаете, что и их жизнь пришла в норму. Стадо велосипедов так же мирно посапывает на полянке, слегка пощелкивая во сне передачами, а их хозяева дрыхнут рядом, время от времени пытаясь педалировать в глубинах спальных мешков. Еще три часа назад они должны были чистить зубы и седлать своих коней во имя Индианы Джонса, а сегодняшним вечером проводить лекцию по краеведению... В принципе, если бы не их особенность растягивать удовольствие до бесконечности, с артефактами острова Раб они могли бы ознакомить аудиторию еще в первой половине первого же дня. Ан нет! Воспаленный разум, одержимый лекторским бесом археопатии, по инерции ведет разъяснительную работу среди населения еще пару вечеров. Не помогает ничто. Ни тонкие намеки про срочную стирку носков, ни краткие и выразительные тосты в стиле генерала Булдакова: " Ну, за.....". Одна только целительная сила острова, на котором действительно нечего делать, кроме как дать заслуженный отдых мозгу за год безупречной службы, может поставить точку в таком деле. Нет, серьезно. Зачем вам нужен этот пин-понг? На кой сдалась гребля на лоне пылающего заката ? Что экстренно нового вам могут открыть здешние музеи? Музеи! На Рабе? Вы серьезно? Кого вы обманываете? Ваши головы и так завалены мусором за тот год, что прошел с предыдущего отпуска. Как старый, видавший виды и забывший дату последнего форматирования винчестер наш мозг по самое 'не хочу' перегружен мириадами обрывков информации. Каждый божий день независимо от нас он всеми силами пытается устроить себе дефрагментацию и собрать во едино этот рассыпанный пазл. А что же делает в это время его носитель? Правильно - добавляет в общую кучу очередную толику мусора.
Редко - ценного, чаше - не очень ценного, но почти всегда - гору откровенного спама. Иногда, в исключительных случаях, индивид устраивает себе так называемое быстрое форматирование. То есть с помощью алкогольного выхлопа стирает первые три буквы названий тех фрагментов информации, которые мозг сумел восстановить пока клиента не было дома. Та каша, произносимая голосовыми связками на общих собраниях по понедельникам, и есть тот самый бред, который получается в результате таких действий. "Кто на ком стоял? "
Но и это еще не все. Когда звезды Саад Аль Забих покидают наконец созвездие Скорпиона, а Телец проникает в Деву, и Сама Судьба увлекает вас в бухты остров Раб, вы, как неблагодарная скотина вместо того чтобы отключить на это счастливое время голову, поглубже втыкаете в мозжечок разъем USB порта. Однако, по небесным светилам и созвездиям это совсем не трудно Читать далее...

Под шопингом, если это не магазин сети 'Лидл', подразумевается спортивное ориентирование в поиске наиболее дешевого магнита на холодильник, пачки открыток из той же ценовой категории, пары безделушек местного изготовления и пейзажа маслом, написанного талантливым аборигеном. Эта увлекательная игра способствует всестороннему развитию интуиции, чувству прекрасного за недорого, а так же является хорошим аперитивом перед ланчем. Зарубежные продавцы, имеющие точки на туристических тропах, с удовольствием включаются в процесс и ничуть не огорчаются если перебрав десятка три картин, вы ничего не покупаете. Они даже не поджимают губы, расставляя шедевры обратно на витрину. Но они согласны торговаться за каждый пфенниг или юань, словно от этого зависит их жизнь. Вашей же задачей является не дать слабину, показав торговцу, что именно ваша жизнь без этого натюрморта утратит всякий смысл. Взаимные препирательства осуществляются на английском, арабском и русских языках. При их не знании вполне годится и туристический жестовый от Лукьяненко. Главное дать понять, что вы владеете им в должной мере. Итак, магниты отобраны, открытки сложены в пачку, картина помещена в прочный пакет. Дело осталось за малым - отыскать необходимую безделушку. А вот с этим получился облом. Полный и неожиданный. Дело в том, что хорваты не умеют делать две вещи. Одна из которых - понять, что может чувствовать фигурка слоника, когда ее заднюю часть комплектуют глубоко установленным гвоздиком, на котором вращается пропеллер сделанный из перьев морских птиц. Грозди связок безобидных животин, с пытающимися вращаться в обездвиженном воздухе перьями, торчащими из зада, смотрятся настолько унизительно, что купить их нет никакой возможности. Препарациям с присобачиванием перьев на задний план, подвергаются не только слоны. Но и носороги, крокодилы, аисты. У дельфинов для этой цели отрезается хвост. У черепах... Коротко говоря, программу минимум, выполнить не удалось, по причине брезгливого отношения к миссии. Охотно признаем, что подобные поделки изготовляются миллиардами штук где-то за пределами Хорватии не ведающими ни страха ни совести китайцами. Окончательно нагуливали аппетит, бродя по старым улочкам города. Городок настолько крохотный, насколько можно его признать таковым для четырехсот пятидесяти человек местного населения. И за полчаса мы обошли более или менее значимые его места соседствующие с бухтой. Миниатюрная прогулка оставила приятное впечатление. Чистый и аккуратный, без лишних украшательств город, где кроме туристов живут еще и приходящие с промысла рыбаки. Их суда занимают самое почетное место у причала, как раз напротив той самой выдающейся башни. Хорошие, проверенные и временем и волнами, с многочисленными прожекторами для ночного лова, со стройными рядами ящиков и уложенными снастями, содержащиеся в безукоризненном состоянии... Источающие терпкий запах промыслового судна, из сложного букета рыбной вони, дизельного топлива и человеческого пота, они не на секунду не оставляют сомнений, что перед вами настоящие рыбацкие баркасы. Те самые, которые доставляют на здешний стол богатые дары моря. Из которых затем и готовят прекрасные кушанья. К сожалению, вторая вещь, которую не умеют делать хорваты, - это варить супы. А именно без этой составляющей мы не признаем обедов. Первое, второе и компот, просто таки обязаны быть на столе в означенное время. Представить себе жизнь без роскошных щей можно, если вам подают борщ. С забелкой из сметаны и сливок. С присыпкой из мелко накрошенной ветчины с укропом и зеленым лучком. Со щедрым куском мяса, в конце концов. Увы. Хорваты в отношении супов проявляют ту самую слабохарактерность, которая проявляется и в нас самих, когда в дело идут бульонные кубики. Ленивое течение жизни островитян проявилось в худшем своем образе, когда дело коснулось СУПа. И никакое пюрирование томатов не в состоянии его спасти. Суп-пюре, который за неимением большего был отведан, заработал минусовую оценку. Мы его даже не доели. Хотя и налегли на второе. Благо, рыбу делают здесь прекрасно, и она еще только начала нам надоедать. Что бы не обрасти, в итоге, чешуей, после обеда, мы наведались в мясной ряд. Изящно порубленная котлетная часть, была, в дальнейшем превращена в превосходный ужин, до которого, по молчаливому согласию мы добирались уже по асфальту.

Семь лет. Моему автомобилю целых семь лет. Нет, не так. Этот автомобиль у меня уже семь лет. И вот почему.

Мне нужен автомобиль способный легко принимать на борт все, что нужно для дачного строительства и огородничества, комфортно возить семью в дальние автопутешествия, предоставлять уютный кров в любом понравившемся месте, легко маневрировать в каждодневных пробках, и при этом не выглядящий развозным фургончиком на стоянке Большого театра. Мне нужен автомобиль со «строгими» чертами лица без излишней «агрессии», обладающей низким расходом топлива, приличной динамикой, отменной управляемостью, чудовищной надежностью, и не требующий охраняемой автостоянки. В конце концов, нужен автомобиль, в который входишь. Входишь и выходишь. Со сдвижными задними дверьми, обеспечивающими исключительно удобный доступ в салон. И панель! К приборной панели особые требования. По моим, исключительно по моим стандартам, эта важнейшая эстетическая деталь автомобиля не должна нарушать гармонию чувств обилием хромированных ободков и раскосыми забралами в духе мультсериала "Трансформеры". Но в то же время – не должна быть единым куском серой пластмассы.

Как видите случай тяжелый и практически безнадежный. Скажу больше – это тот самый случай, когда клиент ни в чем не виноват. Не виноват он в том, что семь лет назад японский автогигант «подсадил» его на компактвэн Mazda5, а теперь первый не хочет продолжать выпуск последнего. И не его, клиента, вина в том, что именно этот автомобиль полностью соответствует приведенным выше критериям.

Итак, Mazda5 – компактвэн выпуска 2008 года, построенный на базе знаменитой Mazda3. Двигатель 1.8 литра, необременительные в налоге, но достаточно резвые 115 сил, ручная КПП, семь паспортно-посадочных мест в трансформируемом салоне.

Позади сто сорок тысяч километров со средним расходом восемь и три десятых литра на сотню. Где-то там, на середине пути остались задние амортизаторы, несколько позже – стерлись тормозные колодки, а совсем недавно мы обновили комплект сайлентблоков передней подвески и тормозные диски. И это все вмешательства в механику, если не считать плановых ТО.

Из чего вспомнить - дача с досками, листами фанеры, утеплителем и бог знает, чем еще раз в неделю по разбитным дорогам Ленинградской области.

Двадцатидневные поездки в Хорватию, Чехию, Германию, Прибалтику, Скандинавию и Венгрию с ночевками в автокемпингах.

И конечно – рутина. Каждодневные маршброски на работу и обратно сквозь сумасшедшие потоки машин. Сколько мне лет? Сорок восемь? Боже, как дивно рулится этот пепелац! Выверенные усилия на руле, до миллиметра прописываемая траектория, четкая работа КПП, изумительно подобранные передаточные числа, никаких намеков на раскачку или валкость. Плотное, собранное шасси. Так скалолаз прижимается к шершавому камню…. Эх…!

Что я могу сказать об этом автомобиле? Его надежность, вместительность, комфорт, и общий баланс управления не оставляют сомнений в существовании человеческого гения. Как получилось установить на почти спортивное шасси кузов компактвэна, чтобы получившийся автомобиль вобрал самое лучшее, как от первого, так и от последнего? А салон? Про салон – отдельная «песня». Система его трансформации, получившая название «каракури» позволяет легко перемещаться с первого ряда сидений на третий и обратно. И это в автомобиле уже Форда Мондео! В буквальном смысле – прямо на ходу. Небольшое, ручной выделки, дополнение и Mazda 5 превращается в знаменитый «Teardrop», обеспечивая роскошный ночлег в автопробегах. (Не верите? Вот несколько фотографий:))

Что побудило производителя отказаться от девятисот девяноста девяти достоинств, скрытых внутри просторного кузова?

Растущая мода на кроссоверы? Или плохие продажи этого автомобиля образца 2010 года? Хотя - да. Плохие. Когда спокойные, приятные сорокапятилетнему глазу обводы портят модными волнами так, что новая, с иголочки машина кажется побывавшей в аварии, а на место строгой приборной панели устанавливают черт знает что, не стоит удивляться потери целевой аудитории. Вы знаете, пару лет назад у меня была мысль купить Mazda5 New. Серьезная мысль. Мне так нравятся компактвэны со сдвижными дверями, в проем которых свободно входит стиральная машин и тридцать ящиков помидорной рассады, что я решил наступить своим эстетическим чувствам на горло и плюнуть на внешнее восприятие. «Ну и пусть кузов топорщится волнами», - сказал я себе, открывая водительскую дверь дилерского автомобиля. – «Пусть задние фонари смотрят раскосым прищуром, а морда лица – акульим оскалом. Немного усилия и я привыкну к требованиям современной моды. Ведь покупают же люди Ниссан Жук?». Но это было последней мыслью, перед тем как я лишился соображения, усевшись за руль. Из домика с верандой, занявших место приборной панели, на меня в упор смотрел двуствольный гранатомет. В глубине колодцев с хромированными ободками нехорошо тлели угольки километров в час и оборотов в минуту. И это еще полбеды. Человек может привыкнуть к чему угодно. По Читать далее...

Недавний дождь, не смог повлиять на вечный климат столицы острова. Казалось испокон веков здесь господствовали жара и полное отсутствие ветра. Чудилось, что именно штиль пригнал сюда все эти полчища шхун, бригов и каравелл. Лишенным возможности передвигаться по воле ветра, суденышкам оставалось лишь покачиваться на волнах поднятыми моторами чудовищно быстроходных катеров. За все время пребывания в Хорватии мы ни разу не встретили живого, с распущенным дакроном парусника. Зато, как же быстротечен в этих водах бензин! Громадные моторные суда, расшвыривали дорогое топливо не считая гекалитров. Суда по меньше, которые по конструктивным соображениям не сумели обзавестись стационарным, пятисот сильным Меркурием V12, щеголяли им в подвесном виде и, как правило не в единственном экземпляре. И даже крохотные маломерки по энерговооруженности вполне могли тягаться с нашей машиной в литраже моторов. С той лишь разницей, что мы расходовали шесть и пять десятых литра на сотню километров шоссе, а они - то же количество на шесть с половиной минут пути с гашеткой в упоре. Подойдя к краю набережной мы готовились увидеть на два пальца покрытую мазутом поверхность воды, но с удивлением отметили, что вода здесь такая же чистая, как и на нашем пляже. И как это им удается - ничего не пачкать? Ни малейшей бензиновой пленки. Прозрачная толща проглядывалась до самого дна метра на три. Тучные косяки рыбы, ничуть не смущаясь адского грохота над головой, степенно кормились возле кафе останками своих же зажаренных собратьев. С удивлением, мы обнаружили, что с тех пор, как покинули кемпинг, прошло уже более полутора часов. Свысока бабахнуло солнце и мои барышни спешно принялись наводить макияж солнцезащитным кремом. Меня мазать было уже бесполезно, поскольку увернуться от солнечных, бьющих в цель со скоростью света, лучей вовремя не получилось. Кожа северянина вспыхнула нездоровым багрянцем, никак не походившем на приличный загар. Когда я так сгораю, не помогают не кефир, не сметана, не пиво. Даже оно не способно утолить то жжение, которое я зарабатываю себе каждое лето на протяжении сознательной жизни. Элементарная культура принятия солнечных ванн, в нашем дождливом Питере распространяется только на тех, кто проводит все свое свободное время на пляже Петропавловской крепости. Увы, к числу этих счастливых людей я не могу себя отнести. Отсюда - неправильное воспитание организма безо всякой техники безопасности. В детстве, как все нормальные пацаны, я был подвержен пиромании. Рожденный под огненным знаком Льва, я поджигал все что могло гореть. Последний опыт, судя по ожогам на правой руке, был с изолентой приклеившейся к пальцам. С годами увлечение не прошло. Всю жизнь меня тянуло в литейные цеха, кузницы и сварочные мастерские. В доменные печи, горны, и под электрическую дугу. Считаю, что к зрелому возрасту, я отрастил в себе нормальную тягу к самосожжению. И ни обугленные пальцы в детстве, ни слезающая лоскутами шкура на плечах не становятся этому преградой до сих пор. Увы. Я не излечим. Именно это я услышал от женской и подавляющей части экипажа, покончившей с защитно-привентивными мерами против ультрафиолетовых излучений. Удивительное дело, как меняются женщины, стоит им почувствовать хоть какое-нибудь превосходство над вверенными им мужчинами. Хозяйской рукой я был лишен фотоаппарата и всех связанных с ним регалий. Попутно я был награжден советом взяться за ум и намазаться таки кремом. А поскольку я проявил задумчивость над рационализмом подобного действия, то был натерт им насильно и одновременно с обеих сторон. Ощущения были настолько приятными, что ситуация тут же была принята на заметку. Подготовленный должным образом к принятию солнечных ванн, экипаж взял курс на шопинг.

Однако и в этой бочке меда оказались свои пара ложек дегтя. Первой стало отсутствие велосипедов. Для того чтобы сохранить всю свежесть купленной на рынке города Раб рыбы, приходилось мчаться сломя голову в кемпинг. Второй стали пляжные шлепанцы, мешающие развить при этом нужную скорость. Барабанным грохотом, в семь часов утра, они на протяжении двух километров возвещали округе о наступление нового дня. По молчаливому согласию все купленные на год вперед колбасы были засунуты в самый темный угол который мог предложить наш, в общем то белый, холодильник. Семья с остервенением взялась за правильное и легкое питание. Эйфория продолжалась до первого же ливня распугавшего всю местную рыбу. Мокрый нос погодно-питерской псины достал нас и здесь. По словам старожилов, "такого" они не помнили уже лет десять. Правду сказать и я не припоминаю чтобы был свидетелем такого зрелища. Событие развивалось по донельзя скучному сценарию. Двойки надо ставить за такие сценарии, честное слово. Подкатила тучка. Прицелилась поточнее на наш тент. Открылись краны и на землю хлынула вода. Простояв всю ночь над кемпингом, туча казалась бездонной никак не желая экономить так ценимую в его душевых пресную воду. Поток, даже на малость, не менял своей интенсивности в течение всего представления, делая катаклизм еще более скучным. Понятное дело, что не было никакого смысла идти в город Раб на рынок за рыбой в такую погоду. Тучка отчалила, когда рынок, если ему и было чем торговать, закрылся. Но это совсем не значило что туда совсем не было смысла идти. Впервые умытая за десять лет природа, должна была предстать перед нами во всем своем великолепии. Флора - одарить пьянящим ароматом нагревающейся смолы и распускающихся, навстречу солнцу, бутонами цветов, море - солоноватым привкусом легкого ветерка с которого ливень смыл лишнюю соль, а деяния рук человеческих - превосходной перспективой древней архитектуры. Главная и всем известная башня города видна прямо с кемпингового пляжа. И пляж и башня составляют своеобразную визитную карточку острова. Ее шпиль прославился своими ракурсами в многочисленных иллюстрированных изданиях посвященных туризму в Хорватии и в этих же изданиях отдельно упомянут наш пляж, как самый песчаный пляж острова. Последнее - чистая правда, так как остальные места купания заросли галькой. А к первому стоит добавить, что наиболее выгодное обозрение архитектурной достопримечательности открывается именно с этого пляжа. Еще вчера, глядя на ее восхитительные очертания, в лучах падающего на ночь глядя солнца, мы честно пытались себе объяснить почему никогда не пробовали дойти до нее по побережью. Какой бес гнал нас по огнедышащему асфальту в обход, когда можно было превратить пытку в приятнейшую прогулку по Адриатическому побережью в щедрой тени средиземноморских сосен. Тем более судя по открывавшемуся и близкому виду, имевшая место пытка тянулась на пару километров дольше. Итак в это прекрасное и посвежевшее утро, мы тронулись в путь заранее жалея, что нега продлится так недолго. Идти по основательному бетонному берегу было одно удовольствие. До блеска отдраенная ливнем набережная сама ложилась под каучуковые подошвы сандалий. Слева простиралась до ближайшего острова Адриатика, справа вверх возносилась каменная гряда. Росшие по ее склону мохнатые сосны образовывали своими кронами арку склоняющуюся к морю. Юркие ящерицы стремительно порхали по нагретым скальным породам, застывая вдруг неподвижными, вросшими в камень изваяниями. Дорога завернула вглубь острова. Громадная бухта своими причудливыми очертаниями буквально заглатывала в себя и морскую набережную и редких прохожих. В другое время это вызвало бы легкое огорчение, но в то утро мы только порадовались перспективе продлить приятную прогулку. Чуточку вилл и отелей примостившихся в устье, вносили своеобразное оживление в пейзаж. Несколько кафе с обширными, требующими значительных исследований меню, компактно раскинули свои навесы и столики. С побережьем турецкого Мармариса - никакого сравнения. Там каждый погонный метр занят коммерцией в окружении привезенных в кадках пальм. Предаваясь такому сравнительному анализу и не забывая в восторге глазеть по сторонам, мы в каких-нибудь пятнадцать минут были отпущены бухтой к морю. Опять в непосредственной близости, в такт шагам замаячили узнаваемые очертания архитектурной достопримечательности.
Ее шпиль надвигался на нас со всей хорватской суровость еще метров триста, когда на пути нарисовалась еще одна, готовая поглотить нас бухта. Чуть большая по размерам, чем предыдущая, она имела идентичное предшественнице оснащение. В ее недрах мы барахтались минут двадцать, предположив, что дорога по шоссе все же, в некоторых случаях, выгодно отличается от изрезанной бухтами набережной. И пренебрегать ею, когда в одной руке у тебя пакет с осликом, а в другом - связка дорадо, вовсе не обязательно. Однако и эта преграда, не вызвала ни малейшего раздражения. Солнышко вовсю набирало силу, прижаривая приросших к скалам ящериц, а бетонная дорожка Читать далее...

Итак мы распакованы. Восьмиметровая громада, покрытая стального цвета тентом, еще больше усилила эффект видимости вытащенного в сухой док торпедного катера. Правая стена дока - караван из Германии. Слева - поскромнее. Из Италии. Экипаж собран в кубрике. На товарищеском собрании - единственный вопрос, когда и где будем кушать. До купания или после. Здесь или пойдем в город. Решили. Купаться будем завтра - еще сегодня утром было плюс одиннадцать и организм может не сдюжить столько впечатлений зараз. А питаться будем здесь. Благо кофеен и ресторанов тут аж четыре штуки. Мысленно представив запах варящихся с вином омаров, мы направили свои стопы к предполагаемым воротам расхваленного общепита. От ворот ресторана Падова 3, мы сделали крутой разворот. Похоже закрыт навсегда. Столики на улице сдвинуты, зонтики закрыты, запахов из кухни - нет. Только что досок крест накрест на дверях нет, а так полный набор. Во второй кофейне - только дринки. В третьей - нет омаров. Но на лицо - кальмары. И еще неведомая рыба ослик. И дальше еще что-то не понятное со славянскими корнями на латинице. К счастью, практически одомашненный за время поездки, полиглот - уверенно говорит на четырех языках и сбить ее непонятными словами со смысла нет никакой возможности. Уверяю. Еще не родился такой официант, которому это бы удалось. Меню отданы, заказ сделан и пиво уже несут. Поглядывая на залитый вечерним солнцем пляж, и наслаждаясь ледяной свежестью принесенных напитков, мы всецело отдались мечтаниям, как замечательно мы проведем здесь отведенные нам семь дней. Правда углубиться в мечты должным образом нам не пришлось. Скоро принесенный поджаренный ослик, радовал обоняние чудным запахом свежайшей рыбы никогда не знавшей морозильника. Все-таки, правильно говорят, что только рыбаки могут создавать шедевры из своего улова. Я деликатно умолчу о уже набившем оскомину буайбесе - короле всех супов, не считая русских щей. Полностью согласен с Гинессом и Вайлем, что своему триумфу буайбес обязан простому народу живущему рыбным промыслом. Не покривлю душой, если заявлю и о том, что сверхпопулярная здесь рыба-ослик также может претендовать на звание шедевра мирового значения. По крайней мере в том исполнении, в котором она была подана к столу. Восхитительной консистенции мясо казалось не требовало никаких приправ и кулинарных вывертов, настолько хорош был его вкус. Мудрые хорваты острова Раб, приготавливая это блюдо неплохо экономят деньги на перцах, травах и соли. Да и время свое тратят очень разумно, бесхитростно обжаривая рыбку целиком с минимальными вмешательствами в ее внутреннее строение. Полагаю, если бы за дело взялся бы профессиональный повар, то он бы просто загубил весь вкус своим мастерством. Впоследствии, знакомясь с местным образом жизни, мы однозначно убедились, что данная порода рыб была специально создана свыше для этих мест. В этом легко убедится если пожить здесь хотя бы пару дней. Медленно тая на бронзовом от загара солнце, вы постепенно начинаете ценить любое отсутствие каких то бы ни было движений возле раскаленной до бела плиты. А их для приготовления этого вкуснейшего продукта требуется совсем минимум. Подготовьте рыбу, удалите минимум же внутренностей и вымойте. Сбрызните оливковым маслом и отправьте в аэрогриль на 15 минут, за которые вы прекрасно восстановите силы от предыдущих операций. Кушайте и восхищайтесь своими талантами, которых теперь у вас прибавилось.

Невесело, совсем не весело встретила нас Хорватия. Совершенно подавленные пережитым, отдаемся во власть навигатора. Городок Jablanac, притулившийся на берегу охватывают две дороги. Обе с односторонним движением - на паром и с парома. Потоки машин никак не застопоривают движение. Оплата здесь же в кассе. Перевозка на троих с машиной - ровно 20 евро. Автопакет, разумеется не предусмотрен. Въезд на палубу одноуровнего паромного судна, организован настолько хорошо, что стометровая очередь длится не более пяти минут. Въезд осуществляется без задержек, группа встречающих регулировщиков расставляют автомобили впритирку. Вот бы и передние двери были бы сдвижными, как бы я порадовался за нас с ребенком. А так радоваться пришлось только за Маринку, сидящую на втором ряде сидений. Прогулка на пароме получилась совсем коротенькой. Едва мы успели залезть на вторую палубу и начать любоваться приближающимся островом, попутно соображая, как на таком основательном камне могут вырасти обещанные сайтом кемпинга сосны, нарисовался низенький причал с гравийной дорожкой. Куда нас занесло? Кой черт надо было переться за столько километров? Чего тут делать то, среди этой пустыни? В любом случае, все что мы могли сделать, это последовать примеру попутчиков и залезть в жаркие объятья родной машины. Не смотря, на то, что 20 евро выгорели за пятнадцать минут морской прогулки, салон машины еще только начинал дымиться. Несколько грамотных жестов, не допускающих затора в узком створе откинутой аппарели, и кавалькада машин счастливо срывается с места, что бы сразу исчезнуть в глубине острова. За первым же поворотом нас ожидал первый же признак цивилизации - асфальтовое шоссе. Не сказать, что это слишком развеяло нашу печаль, но по крайней мере вдохнуло какую-никакую надежду. Покрытие дорожного полотна, его ширина и разметка, никак не отличалась от оставленной на материке. Переход с гравия на асфальт был молниеносен и бесшумен. Шуршание камней под колесами сменил глухой удар тишины. Складывалось впечатление, что для воспитания в туристах интереса к их каменистому отростку, хитрые полуостровитяне, лунной ночью подорвали таки связывающую их с большой землей перемычку, и стали островитянами с двадцатиевровой паромной переправой. Мысль не успела еще толком развиться, как за следующим поворотом, глухое безмолвие разорвало автоматной очередью цикады, притаившейся на вполне сносной елке. Рядом с ней стояла еще одна елочка, за ней другая, третья и заканчивалось это дело уже сосенками. Только мы дружно подумали: 'И на камнях растут деревья' (еще один Х.Ф), как следом дружно пошли расти стены вилл и крыши апартаментов. Реально, говорю вам - рвануть кусок шоссе гораздо проще чем высаживать на этих камнях саженцы с цикадами. А больше привлечь турнарод нечем. Того и гляди, развернуться, глядя на пустошь и покатят в Истру, не догадываясь, какая впереди их красота ждет. А ведь действительно - пейзаж очарователен. Мохнатые средиземноморские сосны, вывернувшие свои перекрученные стволы прямо из узких каменных щелей - смотрелись обалденно. И пахли так же. Прочно и смолисто. Так постепенно приходя в себя, мы уже довольно бойко катили по все еще кривляющемуся шоссе, вплоть до надписи гласившей, что только тут, в Ресторане Падова 3, мы сможем отведать жареную на гриле рыбу, печеных крабов и расстегаи с осьминогами. Памятуя, что забронированный кемпинг находится снаружи этого заведения, мы не медля свернули налево. И тут же горько начали жалеть о своем поступке. Передние колеса машины стали неудержимо опускаться в бездну, задирая корму на манер Титаника. Чуть раньше, чем в салоне наступила предательская невесомость, а задние колеса оторвались от грешной земли, передний бампер чиркнул о более горизонтальную поверхность и мы облегченно обрадовались этому, в общем то мерзкому звуку. Немыслимо крутой уклон остался уже далеко позади, а мы все еще осторожно ползли изо всех сил прижавшись брюхом к гудрону, насколько это нам позволял клиренс. Налево, направо, направо, налево, вниз, направо, направо, налево, вниз, стоп. Яркие буквы 'Автокемпинг Падова 3'. Мы не ошиблись, поведясь на рекламу местной кухни. Немного практики в английской речи, подкрепленной помахиванием распечатки брони перед носом рецепционистов и вот - нам уже вручают подробную карту расположения достопримечательностей кемпинга, номерок для тента и забирают все паспорта. Такое тут правило - извещать полицию по делам иностранцев об иностранцах. Два из них вернут через три часа, а самый главный, то есть мой - по факту оплаты пребывания в гостях. Кемпинг раскинулся на террасах, предлагающих почти идеально горизонтальные площадки для размещения мобильный туристических средств. А их здесь - не мало. Всех форм, содержания и вероисповедывания. На любой вкус, кошелек и ориентацию. От палаток поставленных на лишенные колес и в прямом смысле, опустившиеся на вилки велосипедные рули, до шестиколесных супермегалинкоров с нагло выдающимися в том самом смысле, альковами и зенитными комплексами спутниковых антенн, Читать далее...

Утро началось у нас в шесть. Ведь до Хорватии еще пятьсот с хвостиком верст. С отчаянным хрустом, вспоминая бессмертные строки Мастера и Маргариты - 'Чума Аннушка вставала чрезвычайно рано...', три тела выбираются наружу. А вот и продолжение кошмара. Пропитка ли тента подкачала, вода ли нашла свою дырочку, боги ли осерчали всерьез, но маленькая лужица в углу все-таки натекла. Неприятно, но без ущерба. К заглушенному подушками вою кофемолки, присоединился комариный писк вакуумной помпы, сдувающей матрацы. Не по-людски будить в такую рань половину лагеря. С этим у нас строго. Тихо и слаженно экипаж разбирает мобильный дом на составляющие. Не проходит и получаса, как вместо восьмиметрового сооружения, на полянке остается голая пятерка, послужившая нам и спальней и кухней и летней верандой. Рецепция еще дрыхнет. Аккуратно, открываем засов ворот и выехав, вновь затворяем створки. Курс на Раб. Машин не много, воскресенье. Несколько минут и голос тетеньки Айгоу сообщает - 'Через триста метров готовьтесь въехать на автомагистраль'. Это конечно не Германия, но "законные" 130 в час то же не плохо. Впереди таинственная Словения. Очередь в платный туалет на условной границе, еще одна виньетка для проезда по платным словенским дорогам, три порции мороженного на восстановление сил экипажа, встреча с, практически земляком из Вены, бывшим питерцем. Ездит он в Хорватию уже шестнадцать лет, и лишь два года назад изменив единственному кемпингу, стал наведываться в один и тот же апартамент, который он и его многочисленные родственники бронируют сразу на десять недель. 'Тесть с катером - уже там'... Прощание и в путь. Остатки былой государственной принадлежности - навесы КПП. На еще Австрийской стороне - девушка в будке еще раз предупреждает о необходимости словенской наклейки. На Словенской стороне - бдительный дядька с морским биноклем проверяет правильно ли мы поняли девушку. В Словению мы в этот раз уже не вернемся. Как и в Австрию. Пропадут даром наши десять оплаченных дней. Но нас это не печалит. Судя по графику расхода денежных средств - нам еще далеко до его контрольных точек. Что можно сказать о Словении. Небольшая страна, полностью соответствующая названию. Словения. СЛОВно И НЕбыло тебЯ. Возможно в другой раз, мы обстоятельно посетим и оценим твои пейзажи. А сейчас - забортный термометр все еще показывает 15 градусов выше нуля, до острова Раб еще триста километров и нас терзают смутные сомнения, а на Адриатику ли мы вообще едем? Вот она первая граница. Шенген-Хорватия. Плюс шестнадцать. Безвизовый режим для россиян. Никто не выходит из машины. Да, нас трое. Да - вот ваучер. И вам всего наилучшего.
Ничто в Хорватии не напоминает о военных конфликтах. Дороги - зеркало. И магистральные и второстепенные. Никаких следов бомбежек. Никаких любимых дорожными службами России памятников Великой Отечественной Войне в виде колеи и воронок на асфальте годовалой давности. Кати не хочу на все 130. От пункта сбора дорожного налога, к пункту сбора дорожного налога. Всего их на нашем пути три. Охотно принимают оплату визой и евро, не гнушаются кунами. Туалеты на заправках - бесплатные и такие же стерильные как и в остальной Европе. Бензин - не слишком дорогой по меркам Чехии и Австрии. Но все таки, единственный вариант залить без расстройства нервной системы полный бак, это не глядеть на скачущие на табло циферки, платить визой, не изучать выданный чек и присланную Сбербанком СМСку. Мы в отпуске или где?
Температура за бортом радовала все больше и больше, приближаясь к 20 градусам. Мы почти окончательно воспряли духом, представляя себе, как ранним туманным утром, выйдем на берег моря, и вволю надышавшись солоноватым, свежим, пробирающим до костей ветром, побежим обратно в палатку греться. И может быть даже, к концу нашего пребывания на острове мы осмелеем настолько, что рискнем пару раз окунуться в волнах прибоя. Неожиданно, наши оптимистические настроения скрылись за крутым, на полных 180 градусов, поворотом, который был пройден практически на двух возмутительно визжащих колесах. А беглый взгляд на экран навигатора, поверг в пучину окончательного пессимизма. Нам предстоял многокилометровый спуск, по траектории способной дать фору линиям схемы макраме... С какой трогательной нежностью, под завывание мотора, всеми своими горшками пытающегося удержать мчащийся на первой скорости автомобиль, наша семья вспоминала тот Венский аттракцион. Как бы реалистично на нем не был организован спуск с чередующимися оплеухами по ушам, где-то, в глубине души, мы прекрасно понимали, что никакая сила не в состоянии оторвать нашу тележку от принадлежащего ей рельса. Но здесь. В жизни... Когда четко понимаешь, как тонок тросик педали сцепления, как беззащитен шланг тормозной системы и как вся твоя жизнь зависит от мастерства программиста написавшего алгоритм работы системы антизаноса и юного тестера признавшего эту программу работоспособной... Когда видишь, что едущий перед тобой автомобиль, не рассчитав траектории пытается перепрыгнуть за Читать далее...