Въ одной невѣдомой странѣ

Густой дремучій лѣсъ растетъ,

Его древнѣе нѣтъ.

Тамъ быть не доводилось мнѣ,

Но мой разсказчикъ мнѣ не вретъ —

Свидѣтель давнихъ лѣтъ.

 

Младыхъ бароновъ двое тамъ

Охотой потѣшались всласть

На рѣдкое sвѣрье:

Ликуя, гнали по пятамъ

Чудовище, чью мѣтко пасть

Пронзило копіе.

 

Живучъ былъ sвѣрь, и долго онъ

Томилъ мучителей своихъ,

Стеля кровавый слѣдъ.

Но тщетно – былъ онъ обреченъ,

И передъ гибелью онъ ихъ

Привелъ въ забытый склепъ.

 

Къ чему имъ безполезный трупъ?

Младая кровь играла въ нихъ,

Они горды собой,

И каждый молодъ былъ и глупъ,

И сила въ тѣлесахъ младыхъ

Звала играть съ судьбой.

 

Древа сокрыли солнца свѣтъ,

И въ замкѣ пиръ для нихъ готовъ,

Но ихъ манила тьма.

Они вошли въ забытый склепъ —

Сгустился мракъ вкругъ ихъ головъ,

Вошёлъ въ чертогъ ума.

 

И вотъ — видѣніе во тьмѣ:

Чуть зримый оку блѣдный свѣтъ,

Онъ звалъ, къ себѣ манилъ.

И каждый думалъ: вотъ бы мнѣ

Загадкѣ сей найти отвѣтъ,

Вовѣкъ я бъ счастливъ былъ.

 

Они нашли старинный мечъ,

Мерцали письмена на немъ

Языческихъ временъ.

И первый молвилъ: «Имъ разсѣчь

Я бъ смогъ враговъ своихъ. Со sломъ

Мы справимся вдвоемъ.

 

Я бъ справедливость утверждалъ,

Порокъ навѣкъ искоренялъ,

Казнилъ еретиковъ,

Награду праведнымъ бы далъ

И изъ неволи бъ отпустилъ

Я пленныхъ и рабовъ».

 

И молвилъ такъ ему второй:

«Ты глупо мыслишь, не тебѣ

Старинный мечъ держать.

Коль власть признаешь ты за мной

И покоршься ты судьбѣ,

Не будешь ты роптать,

 

Вассаломъ будешь ты моимъ,

И міромъ будемъ мы владѣть

Наsло своимъ врагамъ.

И христіанъ искоренимъ,

И пѣснь иную будутъ пѣть

Языческимъ богамъ.

 

И не на праведныхъ святыхъ

Мы власть созиждемъ на вѣка —

Возславимъ мы порокъ.

Держать въ уздѣ удобнѣй sлыхъ,

Застынетъ времени рѣка,

Нашъ вѣченъ будетъ срокъ».

 

— «Напрасно добрый смыслъ мой

Твои гнилыя словеса

Желаютъ обратить.

Мой братъ сегодня сталъ sмѣей.

Мнѣ духовъ свѣтлыхъ голоса

Велятъ тебя убить».

 

— «Что жъ, самъ ты въ этомъ виноватъ.

Духъ власти, что въ мечѣ сокрытъ,

Мнѣ ясный далъ приказъ.

Ты мнѣ отнынѣ ужъ не братъ,

И мщенья кровь во мнѣ кипитъ —

Умри ты въ сей же часъ!»

 

И вотъ, клинки обнажены:

Два брата, родственная кровь,

Рѣшительно сошлись.

Мечу они ужъ не нужны,

И охладѣла въ нихъ любовь,

И въ нихъ прервалась жизнь.

 

Съ тѣхъ поръ они стоятъ вдвоемъ

И неусыпно стражу бдятъ —

Не вѣдомъ имъ покой.

Имъ не вернуться въ отчій домъ,

Но видѣлъ ихъ, какъ говорятъ,

Старикъ одинъ слѣпой.

 

Старикъ коварство замышлялъ,

И sлобою полнилась грудь —

Онъ месть въ душѣ таилъ.

И sлыя травы собиралъ —

Вдругъ замеръ онъ, не могъ вздохнуть,

Своихъ лишился силъ.

 

Что видѣть могъ старикъ слѣпой,

Какимъ онъ чудомъ былъ спасенъ?

Не могъ онъ дать отвѣтъ.

Предъ нимъ мертвецъ былъ неживой,

Въ глазахъ его сіялъ огонь —

Мертвенно-блѣдный свѣтъ.

 

Мученьямъ не было конца:

Съ тѣхъ поръ всю sлую жизнь его

Преслѣдовалъ мертвецъ.

Свихнулся разумъу слѣпца,

И въ чашѣ винной оттого

Онъ встрѣтилъ свой конецъ.

 

Въ бреду нетрезвомъ онъ твердилъ

О братьяхъ, что заклятый мечъ

Безсонно стерегутъ.

Но вѣры онъ не находилъ,

Надѣясь тщетно остеречь

Отъ sлыхъ ментальныхъ путъ.

 

Одинъ лишь внялъ его словамъ,

Предъ смертью онъ поведалъ мнѣ

Исторію свою.

А я её повѣдалъ вамъ

И тѣло предаю землѣ,

А Богу духъ даю.

 

ІІ. 2018