Игры "Limbo" и "Inside" я открылъ для себя недавно. Мнѣ это стоило нѣсколькихъ дней недосыпа -- но пріобщеніе себя къ искусству стоитъ того. Современныя компьютерныя игры перестали быть простымъ развлеченіемъ или убійцами времени -- онѣ стали ещё однимъ направленіемъ искусства, какъ когда-то синематографъ. Если игра заставляетъ задуматься, и думаешь ты не о механикѣ или игровомъ процессѣ, но размышляешь о ея внутреннемъ смыслѣ -- это уже искусство.

 Поначалу игры отъ "Playdead" я воспринялъ какъ нѣкую игровую контркультуру, бросающую вызовъ современнымъ тенденціямъ: вмѣсто полубоговъ, сокрушающихъ сотни монстровъ за считанныя секунды, мы видимъ мальчика, у котораго лучше всего получается... умирать. И, оказалось, люди устали отъ полубоговъ и возжаждали смысла. На меня эти игры тоже произвели глубокое впечатленіе.

 Антіутопіи добрались и до компьютерныхъ игръ. И, поскольку антіутопіи -- мой любимый жанръ научной фантастики, то размышлялъ я надъ сюжетомъ "Inside" едва ли не дольше, чѣмъ игралъ въ неё. О чемъ эта игра? Она оставляетъ больше вопросовъ, чѣмъ отвѣтовъ. Въ Интернетѣ можно найти множество попытокъ проникнуть въ ея суть, оставлю и я свою. Въ какой-то степени она основана на томъ, что я уже прочелъ, но открываетъ новое пониманіе деталей, никѣмъ прежде, повидимому, не замѣченныхъ.

 Мое видѣніе основывается на двухъ предположеніяхъ, принятыхъ мною за аксіомы:

1. Игры "Inside" и "Limbo" слѣдуетъ разсматривать какъ единое цѣлое, гдѣ первое является предисловіемъ ко второму.

2. Дѣвочка, которую мальчикъ находитъ въ

Свыше посланъ блаженный даръ:

Радость жизни дано вкусить,

Коль ей малый отмѣренъ срокъ.

Хладъ презрѣнья желанья жаръ –

Чашу страсти до дна испить,

Не успѣть, что бы сдѣлать смогъ.

А мнѣ стала рожденьемъ – смерть.

Плѣнно тѣло, свободенъ духъ,

Я не дѣва – живой мертвецъ.

Никогда онъ не будетъ тлѣть,

Но огонь въ немъ живой потухъ,

Былъ убійца – его отецъ.

Будь же проклятъ, ходячій гробъ,

Не невинное тѣло – склепъ!

Но орудьемъ послужитъ мнѣ

То, въ чемъ мучаетъ духъ ознобъ

Нерушимыхъ и вѣчныхъ скрѣпъ:

Не одной мнѣ горѣть въ огнѣ.

Тѣло слѣпо, но ясенъ взоръ

И не дрогнетъ моя рука,

Совершая святую месть.

Не забуду я свой позоръ,

Будетъ вѣчность мнѣ нелегка,

Будетъ жертвъ моихъ рукъ не счесть.

Ненавистный убійца мой!

Ты погибнешь – я буду жить.

Будутъ сестры отомщены.

Не одна я – идутъ за мной

Неживые, но имъ не гнить,

Не рабы подъ рукою тьмы.

30-31.ХІІ.2018

Отважный воитель, могучій мудрецъ,

Средь насъ тебѣ не было равныхъ.

Ты велъ насъ впередъ, ты намъ былъ какъ отецъ,

Ты въ битвахъ прославился славныхъ.

Не съ плотью и кровью была твоя брань,

Сражался ты съ ордами ада.

Межъ жизнью и смертью тонка была грань –

Сполна ты отвѣдалъ ихъ яда.

Повержена мерзость, что гибель несла,

Но sло посѣлилось межъ нами.

Не будетъ нашъ міръ защищенъ ото sла.

Въ печали узрѣли мы сами,

Какъ демоновъ орды выходятъ изъ тьмы,

Повсюду неся разрушенье,

И снова людскіе вредятся умы —

Дѣла наши канутъ въ забвенье.

И видѣли мы: твоя скорбь глубока,

Три дня ты былъ тучи мрачнѣе.

Ты былъ непреклоненъ, не дрогнетъ рука

Предъ битвою съ гибельнымъ sвѣремъ.

Ты вѣчную битву продолжилъ свою,

Себя принеся на сожженье.

Въ глубокой печали тебѣ я пою,

Но вѣчными будутъ мученья.

Пусть битва твоя не прервется вовѣкъ,

Пусть жертва не будетъ напрасной,

Пусть демона будетъ сильнѣй человѣкъ

Съ душой благородно-прекрасной.

Шелъ Іисусъ Христосъ по землѣ чужой,

По землѣ чужой, по Русь-Матушкѣ,

По росѣ топталъ босы ноженьки,

Босы ноженьки – по Руси святой.

Почитаютъ здѣсь царя-батюшку.

Богомольный людъ по дороженькѣ

Ходитъ, слезы льетъ по святымъ мѣстамъ,

Во грѣхахъ родителей кается,

Знавшихъ времена богоборчества.

А въ чемъ кается – онъ не знаетъ самъ,

Но душа томлѣніемъ мается,

Собираетъ старцевъ пророчества,

Что грядетъ, грядетъ, онъ уже въ пути,

Православный царь богоизбранный,

Будетъ онъ помазанъ на царствіе,

Твердою рукой будетъ онъ вести

Къ царству благоденствія призванный,

Сущій днѣсь подъ игомъ въ несчастіи

Богоносный людъ, право славящій

Славнаго, пріявшаго Отчій зракъ,

У него Христосъ въ услуженіи

(Одесную съ нимъ пребывающій,

Носитъ на десницѣ Онъ царскій знакъ) –

И настнетъ міру спасеніе:

Торжествуетъ въ немъ православіе,

Вѣра супостатъ изничтожится,

Воцарится въ мірѣ помазанный,

Русскій воинъ пройдетъ со славою,

Русскій міръ повсюду умножится –

Духомъ то пророческимъ сказано.

Шелъ Иісусъ Христосъ по землѣ чужой,

Духи отъ Него разбѣгалися,

Русскій міръ бѣжалъ въ тьму кромѣшную,

Гдѣ зубовный скрежетъ и вопль sлой –

Тьма кромѣшная разступалася,

Омываясь влагою вѣшнею.

Отрокъ, Божій Сынъ, нежеланный гость,

Вѣру ли обрящетъ въ людскихъ сердцахъ,

Собирая званныхъ на Божій пиръ?

Гдѣ бы ни ступилъ Онъ – повсюду sлость,

Гдѣ Его ни узрятъ – не Божій страхъ,

Гдѣ чумою стелется русскій міръ.

2018

Отчего ликуетъ небо

И шеолъ, чертогъ забвенья,

И земля ликуетъ съ ними?

Плоть Божественнаго Хлѣба

Не увидѣла истлѣнья,

И земля сама открыла

Ровно сложены пелены,

Блѣдно-мертвенную стражу.

Женъ прекрасныхъ ликованью

Ни единъ повѣрилъ слову.

Обнаружила пропажу

Магдалена въ созерцаньѣ

Ранъ воскресшаго Іисуса.

Но учители Закона

Всѣ сердца свои надмили,

Міръ наполнили искусомъ

(Sла ихъ вѣсть отъ рода въ роды)

И Баръ-Кохбѣ надымили.

Но почто намъ sлыя вѣсти?

Изъ шеола всѣ уходятъ,

Церковь множится по міру,

Агнца Божія невѣста.

Въ ней спасенье всѣ находятъ,

Сокрушаются кумиры.

Такъ ликуйте жъ, христіане,

Съ небомъ ангеловъ прекрасныхъ,

Славя Божье воскресенье,

Славя Церковь, что на камнѣ

Въ мукахъ выстояла страшныхъ:

Во Христово прославленье

03.03.2018

Въ одной невѣдомой странѣ

Густой дремучій лѣсъ растетъ,

Его древнѣе нѣтъ.

Тамъ быть не доводилось мнѣ,

Но мой разсказчикъ мнѣ не вретъ —

Свидѣтель давнихъ лѣтъ.

[показать]

Смоковница безплодная

Въ одной странѣ росла.

Хоть почва плодородная

Въ краю ея была,

Плодовъ не знало древо то,

И листья лишь одни

Шептали пѣснь безплодія

Въ тѣ горестные дни:

[показать]

Надъ міромъ нависла sловонная сѣнь,

Горитъ, пылаетъ земля,

И горекъ народу торжественный день

Сверженья ихъ короля.

Не знаетъ пощады кровавая власть,

Тяжелъ безжалостный гнетъ.

Кому на колѣни предъ ней не упасть,

Кто въ бой народъ поведетъ?

Подъ тяжкою ношей судьбѣ покоренъ

Согбенный, сломленный рабъ,

И тѣшитъ предателя золота звонъ,

И слѣпитъ взоръ блескъ наградъ.

Страшна и крѣпка оккупанта рука,

Никто не смѣетъ возстать,

Безжалостно времени льется рѣка

Не течь во вѣки ей вспять.

Безсиленъ повстанцевъ отважный союзъ,

Хоть взгядъ ихъ ясенъ и смѣлъ:

Число ихъ ничтожно, не свергнуть имъ узъ,

Презрѣнье – вотъ ихъ удѣлъ.

Когда же родится отважный герой,

Откуда онъ приплыветъ?

Кто смѣло сразится съ кровавой чумой

И намъ свободу вернетъ?

Онъ будетъ кровавой чумы палачомъ,

Героемъ славнымъ въ вѣка,

Онъ будетъ сражаться огнемъ и мечомъ,

Его не дрогнетъ рука.

24. ХІІ. 2017

Ой да надъ лѣсомъ-рѣкою восходитъ заря:

То ли то зиждется новый да красный день,

То ли то знаменье въ солнцѣ вѣщаетъ кровь.

Рада земля и встрѣчаетъ Владыку-Царя,

Солнце-Христосъ простираетъ благую сѣнь,

Благословляетъ Онъ свѣжаго утра новь.

Царь-медвѣдь ходитъ и смотритъ владѣнья свои,

Sвѣрю и птицѣ пернатой – онъ всѣмъ во страхъ;

Землю кабанище роетъ, корнямъ вредитъ;

Сну неподвластные ночи поютъ соловьи,

Благостна пѣснь ихъ и тайна въ любви словахъ,

Радостна вѣсть, что незримый пѣвецъ гласитъ.

[показать]

Съ глубокимъ, безотчетнымъ вздохомъ, котораго даже близость духовнаго ока не могла предотвратить, р.Б. Акакій началъ рабочій день. Онъ пододвинулъ къ себѣ глаголописецъ, сдунулъ пыль съ подустія и надѣлъ очки. Затѣмъ развернулъ и соединилъ скрѣпой четыре маленькихъ бумажныхъ цилиндра, выскочившихъ изъ духовной трубы, стоявшей отъ него одесную.

Онъ посмотрѣлъ присланные ему листки. Каждый передавалъ сообщеніе въ одну или двѣ строки на новоцерковномъ языкѣ. Онъ прочиталъ:

время 17.3.16 речь Патриарха католики неканонично исправить

время 19.12.15 пророчества Старца на 4й квартал 15 опечатки проверить исправить

время 14.2.12 епналог мало надо побольше исправить

время 5.04.09 слово Патриарха паки-паки-безблагодатно упомянут Кураев переписать сызнова положить пред очима Патриарха

Съ нѣкоторымъ чувствомъ удовлетворенія р.Б. Акакій отодвинулъ четвертый листокъ. Это было сложное и отвѣтственное заданіе, связанное съ далекимъ прошлымъ. Другіе три листка содержали повседневную работу, хотя хотя для ея выполненія нужно было изрядно помолиться Матронушкѣ.

Когда былъ младъ и полонъ страсти,
Я мудрый чествовалъ завѣтъ,
Духовное въ томъ видя счастье,
Чтобъ этотъ скоротечный свѣтъ

Возенавидѣть, презирая,
И помнить свой послѣдній часъ,
Какъ, стоя предъ вратами рая,
Я Судіи услышу гласъ.

«Изыди» иль «войди» — отвѣтитъ
Мнѣ справедливый Судія,
И буду я во тьмѣ иль въ свѣтѣ
За то, что въ жизни сдѣлалъ я.

Теперь съ собой младогорячимъ
Едва ль въ общенье я войду:
Острѣе дѣлаюсь я зрячимъ
И тьму, въ которой я бреду,

Я всё отчетливѣе вижу,
И сладкій сонъ младыхъ годовъ
Я всё сильнѣе ненавижу,
И ужъ предстать я не готовъ

Предъ вѣчными вратами рая,
Пусть изъ дали гласъ Судіи,
Къ преображенью призывая,
Бьётъ въ уши мысленны мои.

Прозрѣвъ и преумножа скорби,
Я ближе къ знанію не сталъ,
Съ какой Создатель бы любовью
Меня съ небесъ не призывалъ.

Уставъ отъ бремени свободы
И рабства ненавидя тлѣнъ,
Я счастливъ – рѣдкія невзгоды
Тревожатъ мой тѣлесный пленъ.

Но какъ порой томитъ желанье
Оставить счастливый покой
И въ упоеніи страданьемъ
Всходить надъ радостью земной.

Ты еси покой и прибѣжище угнѣтенныхъ, надежда бѣдныхъ, узниковъ свободитель, душъ Исцѣлитель, Спаситель всего творенія, дающій жизнь міру и крѣпость душамъ… Ты, Господи, во всёмъ и всё наполняешь Собою; Ты пребываешь во всѣхъ Твоихъ твореніяхъ и являешь Себя въ дѣлахъ ихъ, Іисусе Христе, Сыне милости и истинный Спаситель, Сыне Бога живаго. Властію Своею безъ страха Ты сокрушилъ врага, гласъ Твой услышалъ адъ и поколебался. Ты посланъ съ небесъ и сошелъ во адъ, сокрушилъ врата и вывелъ тѣхъ, кто многіе вѣка томился, заключенный во тьмѣ и путь имъ открылъ ко горнему, вышнему міру... Ты еси Спаситель, изъ мертвыхъ воскресшій, немощныхъ врачующій, Логосъ, исполненный милости, Спаситель всѣхъ, дѣсница свѣта, сокрушившая сатану. 

Дѣянія Ѳомы 

(цит. По «The Christian doctrine of Apokatastasis : a critical assessment from the New Testament to 
Eriugena» by Ilaria L.E. Ramelli, пер. съ англійскаго).

Великое было растрачено въ мигъ,

Навѣки исчезло стяжанье ума,

Сидѣлъ онъ, руками главу обхвативъ,

И въ землю глядѣлъ, полумертвый старикъ.

Онъ долженъ испить эту чашу до дна.

Онъ вспомнить пытался, что нынѣ, забывъ,

[показать]

Заключительная часть трилогіи "Амальрикъ: воинъ Іисуса Христа"

Часть І "Амальрикъ и Анна"

Часть ІІ "Дѣянія Амальрика": ІІ-1; ІІ-2

Месть Анны

— Амальрикъ, мой братъ, ниспослало всевышнее небо

Тебя въ утѣшенье предъ скорымъ моимъ часомъ смертнымъ,

Ты немощи носишь одинъ лишь безсильнаго брата.

Я днесь умираю – ты кормишь водою и хлѣбомъ,

И дышишь со мною ты воздухомъ тягостно-спертымъ.

Амальрикомъ звался мой братъ, что со мною когда-то

Ходилъ воевать за возлюбленный край — Палестину,

Тогда полюбилъ онъ гречанку, красавицу Анну.

Изъ устъ моихъ, братъ, ты не разъ уже слышалъ объ этомъ.

Какъ много, Амальрикъ, твое утѣшительно имя!

И какъ кровоточитъ на сердцѣ глубокая рана:

Другъ друга они не увидятъ уже на томъ свѣтѣ.

Тотъ въ рай не войдетъ, кто отвергъ даръ Всевышняго Бога,

Кто крестъ не поднялъ свой, безсильно рыдаетъ надъ жизнью,

Её кто прервалъ вѣроломно коварной рукою.

Надъ нимъ приговоръ справедливо судящаго Слова,

Не узритъ уже онъ сокрытую въ небѣ отчизну —

Горитъ отъ стыда, неизцѣльной терзаясь тоскою.

Амальрикъ погибъ за Христа отъ руки Ацефала.

Предатель въ аду – его ввѣкъ не изсякнутъ мученья,

Амальрикъ же вѣчно въ раю наслажденья вкушаетъ.

И горько о миломъ прекрасная Анна рыдала,

Ей тягостнымъ стало безсмысленной жизни томленье —

И страшенъ былъ грѣхъ, что навѣкъ небеса закрываетъ.

[показать]

Я очутился въ нѣкоемъ дивномъ, живописномъ мѣстѣ. И радостно было мнѣ, когда я пребывалъ тамъ, оттого, что чувствовалъ я присутствіе Всемогущаго. Немногая горечь омрачала лишь эту радость, ибо вспомнилъ я о людяхъ, что, забывъ всепревосходящую любовь Бога, обрекли себя на адскія муки совѣсти. И мнѣ захотѣлось быть съ ними и сострадать имъ. И, только я подумалъ о томъ, чтобы сострадать несчастнымъ, какъ очутился я посреди заброшенной нѣкоей деревни, въ которой, можетъ быть, жили когда-то давно, а теперь давно никому не нужной. Деревня стояла въ мѣстѣ, почти столько же живописномъ, сколь и то, что покинулъ я такъ недавно, но самый видъ его нагонялъ на меня тоску – мѣсто это казалось покинутымъ не только людьми, но будто и самимъ Богомъ. Надо мной раскинулось чистое голубое небо, недалеко возвышался лѣсъ, прекрасный и стройный, но дома казались мнѣ болѣе чѣмъ покинутыми, небо – слишкомъ далекимъ, лѣсъ – слишкомъ мрачнымъ. Что мнѣ было въ той красотѣ небесъ, когда со мною не было Бога! Что мнѣ было до красоты земли, когда безъ Него она пригодна только на разверзаніе! Я увидѣлъ дорогу, идущую куда-то внизъ, и пошёлъ по ней, проклятый, надѣясь на человѣка, надѣясь найти людей.

Люди были здѣсь. Они здѣсь ждали чего-то. Они объяснили мнѣ, что это ещё не адъ, но отсюда восходятъ они къ Богу, постепенно освобождаясь отъ порочнаго бремени, что прижимаетъ ихъ души. Тогда же со мною отправилась дѣвушка, прекрасная и восхитительная, чтобы сопровождать меня. На пути нашемъ насъ преслѣдовали враги, но намъ удавалось миновать ихъ. Они вызывали во мнѣ великій гнѣвъ, но провожавшая меня сказала, что я долженъ оставить его на пути, ибо здѣсь нѣтъ мѣста гнѣву. И много ещё преслѣдовали насъ враги, доколѣ я не научился тому, что сталъ уже не способенъ питать къ нимъ sлобу. И тогда они отстали отъ насъ. Тогда моя провожатая оставила меня, чтобы я смогъ очиститься и отъ другихъ страстей.

Когда же я вновь увидѣлъ её, она была столь прекрасна, какъ никогда прежде не была, и я понялъ, что очень скучалъ по ней. И въ сердцѣ моемъ возгорѣлся огонь вожделѣнія. И тогда она поцѣловала меня, и я устыдился своего вожделѣнія. И я понялъ, что люблю её какъ сестру, и мнѣ поистинѣ радостно любить её такъ. И, когда мы шли съ нею вмѣстѣ, наимовѣрно сладостно было мнѣ очищаться отъ пороковъ моихъ, и всё болѣе наполняла меня радость освобожденія. И вмѣстѣ мы возносились къ Богу.

Въ бесѣдѣ о шести дняхъ творенія великій Оригенъ небезосновательно назвалъ Луну образомъ Христовой Церкви. Сколь превосходно выразился этотъ мудрѣйшій мужъ, чей дивный умъ пронзаетъ многія тысячелѣтія! «Луна получаетъ свѣтъ отъ Солнца, чтобы ею могла освѣтиться ночь, такъ и Церковь, получая свѣтъ отъ Христа, духовнаго Солнца, освящаетъ всѣхъ, ходящихъ въ ночи невѣдѣнія»[1]. Великій Авва училъ, что свѣтила небесныя управляются ангелами на службѣ у Бога, недобровольно покорившимися космической суетѣ для нашего блага и въ движеніяхъ ввѣренныхъ имъ небесныхъ свѣтилъ восхваляющихъ своего Творца, такъ и Луна управляется своимъ ангеломъ, и въ Церкви Господь поставилъ ангела Своего, чтобы управлять ею – святаго Апостола Петра: не добровольно покорился онъ этому отвѣтственному служенію, но волею Покорившаго его съ надеждою обѣтованія ведетъ онъ Невѣсту Христову, и врата адовы не смогли одолѣть её. Поверхность Луны испещрена кратерами, многіе изъ которыхъ оставлены крупными космическими тѣлами, когда-то вовлеченными силою ея притяженія – такъ и на Церковь Христову неоднократно падали духовные метеориты душегубительныхъ ересей, и, какъ метеориты и изверженія оставили на поверхности Луны красивый рельефъ и не смогли разрушить её, такъ и всѣ эти sлонечестивыя ереси не смогли одолѣть невѣсту духовнаго Солнца, но побудили её къ созданію стройнаго и красиваго догматическаго ученія, и святая Церковь украсилась богословіемъ. Если бы не было сей Луны, многія большія тѣла падали бы на Землю, вызывая разрушительныя бѣдствія, но нашъ небесный ангелъ-хранитель оберегалъ насъ; но гораздо ужаснѣе была бы гибель этого міра, если бы не было Церкви. Луна оборачивается вкругъ земли и вокругъ самой себя примѣрно съ тою же скоростью, изъ-за чего глядитъ она на насъ только однимъ лицемъ своимъ, видимымъ съ земли какъ миловидное лицо женщины, такъ и Святая Церковь всегда оборачиваетъ къ міру благостный ликъ свой и оборачивается вкругъ человѣка, проникая всѣ стороны его жизни и ведя его ко спасенію. Луна подымаетъ воды, вызывая приливъ, и Церковь волнуетъ людскія души, побуждая ихъ къ добродѣтельной перемѣнѣ жизни. Луна давала нѣкогда избранному народу календарь, указующій, когда подобаетъ сѣять и когда собирать урожай, а когда Богу праздновать праздникъ – такъ и духовная Луна наша Церковь даетъ міру календарь спасительныхъ заповѣдей, дабы всегда приносили мы Господу плоды добродѣтелей. И будетъ поистинѣ страшно, когда въ послѣдніе дни Солнце-Христосъ померкнетъ, и Луна не дастъ свѣта своего (Мѳ. 24: 29), когда даже sвѣзды небесныя поколеблются въ вѣрѣ...

Мясоѣденіе — это смертный грѣхъ, связанный съ убійствомъ живого, тѣ, кто умираетъ въ состояніи мясоѣденія, отправляются въ адъ на муки вѣчныя.

Употребленіе яицъ и молочныхъ продуктовъ — простительный грѣхъ, поскольку ихъ производство, хотя и напрямую не связано съ убійствомъ животныхъ, но самъ процессъ предполагаетъ ихъ жестокую эксплуатацію (а, въ дальнѣйшемъ, и убійство). Молочка не лишаетъ спасительной благодати, но не даетъ человѣку пребывать въ полнотѣ божественной любви, поэтому ему потребно понести нѣкоторое очищеніе въ чистилищѣ, прежде, чѣмъ его душа сможетъ подняться къ Богу.

Веганство является состояніемъ должныхъ заслугъ, поскольку оно есть естественное состояніе человѣка, человѣкъ, умирающій веганомъ, освобождается отъ чистилища.

Сыроѣденіе — это состояніе сверхдолжныхъ заслугъ и приводитъ къ святости.