Я очутился въ нѣкоемъ дивномъ, живописномъ мѣстѣ. И радостно было мнѣ, когда я пребывалъ тамъ, оттого, что чувствовалъ я присутствіе Всемогущаго. Немногая горечь омрачала лишь эту радость, ибо вспомнилъ я о людяхъ, что, забывъ всепревосходящую любовь Бога, обрекли себя на адскія муки совѣсти. И мнѣ захотѣлось быть съ ними и сострадать имъ. И, только я подумалъ о томъ, чтобы сострадать несчастнымъ, какъ очутился я посреди заброшенной нѣкоей деревни, въ которой, можетъ быть, жили когда-то давно, а теперь давно никому не нужной. Деревня стояла въ мѣстѣ, почти столько же живописномъ, сколь и то, что покинулъ я такъ недавно, но самый видъ его нагонялъ на меня тоску – мѣсто это казалось покинутымъ не только людьми, но будто и самимъ Богомъ. Надо мной раскинулось чистое голубое небо, недалеко возвышался лѣсъ, прекрасный и стройный, но дома казались мнѣ болѣе чѣмъ покинутыми, небо – слишкомъ далекимъ, лѣсъ – слишкомъ мрачнымъ. Что мнѣ было въ той красотѣ небесъ, когда со мною не было Бога! Что мнѣ было до красоты земли, когда безъ Него она пригодна только на разверзаніе! Я увидѣлъ дорогу, идущую куда-то внизъ, и пошёлъ по ней, проклятый, надѣясь на человѣка, надѣясь найти людей.

Люди были здѣсь. Они здѣсь ждали чего-то. Они объяснили мнѣ, что это ещё не адъ, но отсюда восходятъ они къ Богу, постепенно освобождаясь отъ порочнаго бремени, что прижимаетъ ихъ души. Тогда же со мною отправилась дѣвушка, прекрасная и восхитительная, чтобы сопровождать меня. На пути нашемъ насъ преслѣдовали враги, но намъ удавалось миновать ихъ. Они вызывали во мнѣ великій гнѣвъ, но провожавшая меня сказала, что я долженъ оставить его на пути, ибо здѣсь нѣтъ мѣста гнѣву. И много ещё преслѣдовали насъ враги, доколѣ я не научился тому, что сталъ уже не способенъ питать къ нимъ sлобу. И тогда они отстали отъ насъ. Тогда моя провожатая оставила меня, чтобы я смогъ очиститься и отъ другихъ страстей.

Когда же я вновь увидѣлъ её, она была столь прекрасна, какъ никогда прежде не была, и я понялъ, что очень скучалъ по ней. И въ сердцѣ моемъ возгорѣлся огонь вожделѣнія. И тогда она поцѣловала меня, и я устыдился своего вожделѣнія. И я понялъ, что люблю её какъ сестру, и мнѣ поистинѣ радостно любить её такъ. И, когда мы шли съ нею вмѣстѣ, наимовѣрно сладостно было мнѣ очищаться отъ пороковъ моихъ, и всё болѣе наполняла меня радость освобожденія. И вмѣстѣ мы возносились къ Богу.