6 марта мы хоронили нашего Серенького. Ящик из вагонки, который я ему сделала, сиречь гробик, оказался шире, чем та яма, которую я ему выкопала. Яму пришлось расширять. И тут я очень порадовалась, что выкопала ее заблаговременно, когда была оттепель, потому что потом она замерзла, и сегодня нам было очень тяжело кромсать ее край. Но мы были вдвоем, можно было меняться, поэтому справились мы довольно легко. Кота из коробки так и не стали вынимать, просто коробку поставили в ящик, ящик закрыли крышкой, посадили ее на саморезы, внутрь положили конфет (Кот в детстве любил ириски) и печеньку (он тоже это любил). Глупо, конечно, но мы решили соблюсти похоронный ритуал. Еще положили дощечку с перечислением того, отчего кот умер. Зарыли. И вроде как стало легче. До этого коробка с котом стояла на кухне (на даче она не отапливается зимой), и мне нет-нет да приходила в голову мысль: "А как же там Кисточка, надо его укрыть, ему же холодно". Или: "Надо включить ему свет, а то вдруг ему там страшно или одиноко?" А иногда буквально приходилось бороться с желанием вытащить его из коробки и погладить - я ведь гладила его, пока он умирал, поэтому мне казалось, что он до сих пор должен быть мягким и теплым. В общем, все это глупости, конечно, и оно, ясное дело, пройдет, но я сама от себя никак не ожидала таких чувств по поводу какой-то кошки. Видимо, мы, скорее, тоскуем не по коту, собственно, а по своим воспоминаниям или ощущениям, с ним связанным. И хороним мы не кота - коту пофиг - а их, воспоминания эти, если хуже не сказать - ту часть нашего сердца, которая отвечала за общение с этим животным. А когда люди любовь хоронят, это в любом случае выглядит как-то безрадостно.
