Самоидентификация народа Божьего как истинного Остатка Израиля со всей очевидностью требует уточнения термина, если только мы не хотим совершить промах, касающийся вечности. Очевидность эта проистекает не только из анализа ситуации в новейшей истории христианства, не только из Свидетельств Духа Пророческого, но и из самого Слова Божьего. Первое, что приходит на ум в связи с поднятой темой – это Мтф.25.31-33:
«Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую».
В контексте этого отрывка «все народы» (ст.32) не означает, что речь идет как о верующих, так и о неверующих. Параллельное место Зах.10.3 убедительно показывает, что у Матфея говорится именно о народе Божьем, то есть о Церкви:
«На пастырей воспылал гнев Мой, и козлов Я накажу; ибо посетит Господь Саваоф стадо Свое».
Понятно, что в обоих местах говорится о стаде Божьем. Понятно также и то, что говорится о неоднородности этого стада, что, в свою очередь, в контексте современного понимания остатка позволяет ввести новый термин – «остаток в остатке». В свете всего вышесказанного представляется наиважнейшим момент определения характера неоднородности стада, сути различия между козлами и овцами.
«За что так упорна болезнь моя, и рана моя так неисцельна, что отвергает врачевание?» (Иер.15.18). Болезнь последнего поколения христиан самым верным способом описана в Откр.3.14-17. Диагноз, записанный там, точнее отношение к этому диагнозу как раз и определяет существование двух лагерей внутри народа Божьего. Упорный оптимизм настоящего момента, радужный взгляд на перспективы, чувство удовлетворенности от уже достигнутого, подтверждающие все это красочные рапорты и донесения – вот, что характеризует одну группу людей из стада Божьего. Но Писание говорит и о другой группе людей: «людей, скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него» (см. Иез.9.4). Это люди незаметные, не имеющие значимого веса, часто неуверенные в себе, заражающие своей неуверенностью других, отчего общение с ними людей уверенных превращается для последних в вынужденную необходимость, в своего рода тренинг воли и самообладания. Но, как ни странно, именно для таких людей приготовлены обетования Слова:
«Возвеселитесь с Иерусалимом и радуйтесь о нем, все любящие его! возрадуйтесь с ним радостью, все сетовавшие о нем» (Ис.66.10);
«Господь … послал Меня … утешить всех сетующих, возвестить сетующим на Сионе, что им вместо пепла дастся украшение, вместо плача – елей радости, вместо унылого духа – славная одежда, и назовут их сильными правдою, насаждением Господа во славу Его» (Ис.61.1-3).
Но, кажется, что в моменте эти обетования остаются бездейственными, их нравственное содержание никак не меняет ситуацию ни для тех, ни для других. Лоб козлов остается таким же твердым, а овцы по-прежнему шарахаются из стороны в сторону, охваченные своими страхами. «Я знал, что ты упорен, и что в шее твоей жилы железные, и лоб твой – медный» (Ис.48.4). Эта кажущаяся бездейственность, коварная для одних, оставляет при этом надежду на будущность для других:
«Да не завидует сердце твое грешникам, но да пребудет оно во все дни в страхе Господнем; потому что есть будущность, и надежда твоя не потеряна» (Пр.23.17-18).
Отстраненность от общего потока дел, неспособность или нежелание плыть в общем течении, возглавляемом уверенными и убедительными лидерами, не должна вызывать смущение или зависть, ибо нам известна Божественная оценка этих дел. И если козлы, бегущие впереди стада, не согласны с этой оценкой, если они считают, что свидетельство истинного и верного Свидетеля их не касается, то это никоим образом не меняет меры их личной ответственности. Но и овцам не следует обольщаться. Упорство козлов не отменяет общего наказания и не выводит их в зону особого комфорта. Про всех написано: «Искал Я у них человека, который поставил бы стену и стал бы предо Мною в проломе за сию землю, чтобы Я не погубил ее, но не нашел» (Иез.22.30), «все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного» (Рим.3.12). Понимание этого исключает возможность любой похвальбы и преимущества, даже у тех (тем более у тех), кто видит себя способным понять это. Единственное основание для исполнения обетований Божьих находится не в нашем преимуществе друг перед другом, а в Его преимуществе перед нами, т. е. в присущей Ему справедливости и милости к нам – «по милости Господа мы не исчезли, ибо милосердие Его не истощилось» (Пл.3.22). Поэтому вне зависимости от твердости лба призыв звучит ко всем: «Кто Господень, – ко мне!» (Исх.32.26). В тяжелые моменты это был призыв – не к выработке человеческих планов и их осуществлению, а к тому, чтобы любящие и боящиеся Господа подняли голову. Колено Левино видимо приуныло, глядя на творящееся вокруг отступление. Но слова Моисея «кто Господень, – ко мне!» заставили их поднять голову. Если большие собрания и признанные авторитеты понимают это иначе, если за нашими делами и планами стало трудно, практически невозможно увидеть Иисуса, то вы не унывайте. Тот же призыв звучит и сегодня. Слово нашего Бога остается действенным. «Кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». И пусть осуществление этого обетования не будет сопровождаться признанием и аплодисментами, к которым мы привыкли и которые мы любим. «Провозглашайте о добровольных приношениях ваших и разглашайте о них, ибо это вы любите, сыны Израилевы, говорит Господь Бог» (Ам.4.5). Пусть эти аплодисменты нашей праведности не станут препятствием между нами и нашим Спасителем. Возможно, ответы на наши молитвы не будут молниеносными, но это не значит, что слово Божие должно оставаться в небрежении: «назначьте пост, объявите торжественное собрание, созовите старцев и всех жителей страны сей. Обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии».
Мы слишком долго полагались на человеческое руководство и водительство, чтобы продолжать и дальше удерживать благословения Иисуса на расстоянии. Так долго, что теперь слышим: «Погубил ты себя, Израиль, ибо только во Мне опора твоя. Где царь твой теперь? Пусть он спасет тебя во всех городах твоих! Где судьи твои, о которых говорил ты: "дай нам царя и начальников"? И Я дал тебе царя во гневе Моем, и отнял в негодовании Моем» (Ос.13.9-11). Никто не должен быть для нас ретранслятором той духовной связи, которую хочет иметь с нами Христос лично. Давайте проверим себя и спросим: стала ли трагедия Голгофы нашей личной трагедией, или мы так увлеклись общим потоком, что христианство превратилось для нас лишь в сакральное знание, гарантирующее спасение? Стала ли смерть Христа для нас равносильна потери самого близкого человека? Или наш христианский опыт стал подобен безводным горам Гелвуйским, не способным выдавить из себя ни одной капли и ни одной слезинки. Благодарение Богу за Его милость и обещание: «а на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце» (Зах.12.10). Не оценив смерти Христа разве можно оценить дар Его жизни? Пусть распятый и воскресший Христос станет центром наших собраний и наших молитв, даже если эти молитвы будут возноситься из скромных жилищ, а не из величественных зданий, из уст двух Его учеников, а не тысячи. Пусть Его милость, не заработанная, а подаренная, станет нашим единственным упованием. Может, тогда мы услышим следующий призыв:
«Говорите к сердцу Иерусалима и возвещайте ему, что исполнилось время борьбы его, что за неправды его сделано удовлетворение, ибо он от руки Господней принял вдвое за все грехи свои» (Ис.40.2).
Время борьбы исполнилось не потому, что мы изменились или изменимся, а потому что Бог не изменился, «милосердие Его не истощилось». Жить этим милосердием – ни это ли значит быть овцой Его стада, быть «остатком в остатке»!