Я хочу впервые в жизни рассказать свою искреннюю историю всем, кто не знает меня, анонимно, здесь.

Родилась я в столице. Но несмотря на столичное проживание (ведь казалось бы, этим бредит вся страна. что еще для счастья надо?), я не чувствовала в жизни никакого счастья прямо с детства.

Проблемы в моей жизни начались еще в детском саду. Когда я начала туда ходить, меня захлестывала невообразимая тоска. Ведь я вынуждена была пребывать в чужом, эмоционально холодном помещении, среди чужих, эмоционально холодных людей. Этот эмоциональный холод дезориентировал и убивал меня морально. Это было совсем не так, как дома! Не было душевности, уюта. Все было официозно, сухо и бездушно. Я не знала,чем себя занять там, и постоянно плакала.

Так продолжалось всякий раз, когда мне приходилось далеко уходить из дома, в чужой коллектив: я чувствовала эмоциональный голод, холод, оторванность от некоего блаженного состояния. Не сказала бы, что я была привязана к семье: в моей семье не было и нету похожих на меня людей, к которым можно было бы привязаться. Но дома было все же лучше: можно было уйти в свой уютный мир и хоть немного расслабиться. Вдали же от дома этого расслабления не было: только напряжение.

Когда я подросла, я стала чувствовать другую эмоциональную тоску: тоску по каким-то идеалам и ценностям. По мистике, по родственным душам, по искусству и красоте. Как я уже говорила, в семье понимания не было. А среди детей я была вообще как инопланетянин.

Мне не нравилась все более и более людская суета, поверхностность, когда переводят все в плоскость инстинктов, когда ведут себя вульгарно и некультурно. Я стала брезгливой и высокомерной. Носознанно я выставила себя на роль аристократа, и не позволяла себе никаких вольностей в поведении: будь то грубое слово или жест, развязное развлечение, неумеренная брутальная веселость, простые разговоры о простых вещах на простом языке. Все это было неосознанно исключено из моего поведения.

В подростковом возрасте я стала желать безумных страстей, причем не сексуальных, а именно эмоциональных. Я стала сожалеть, что я не умею летать, ведь только в полете можно было бы дать волю своей внутренней страсти и раскрыться. В 13 лет так обидно стало, что нельзя больше кататься на качелях, ведь только так я сбрасывала свою энергию изнутри, из тела.

Я стала представлять себя философом, пыталась найти себе религию по душе. Мои религиозные метания не описать никакими словами: это и фанатизм к идее "цель оправдывает средства", и философия свободного морально человека; вместе с тем желание приобщиться к христианству, странные метания от одной идее к другой. Меня стали пугать мои потуги к насилию, я чувствовала в себе кровожадность и злобу. В то же время, с другой стороны, я чувствовала себя добрым человеком и миролюбивым, с чистым сердцем и моралью.

Эта раздвоенность позволяла мне всегда прикинуться перед людьми тем человеком, которым они хотят меня видеть: в любом случае я бы никак не дискредитировала себя, ведь и темная и светлая моя сторона одинаково правдивы.

Самоя главная моя боль -в том, что мне постоянно требуются необычные эмоции, и в попытке подогнать под это желание реальную жизнь я придумываю себе все новые и новые цели, теряя духовность и теряя беспристрастность.

Самая главная моя боль - в том, что я постоянно в депрессии, но не в той, которая личная, а скорее в мировоззренческой депрессии. В депресии ценностной. Самая главная моя боль в том, что, подгоняя себя под мой личный идеал, я теряю симпатию к реальным людям: вульгарным, пошлым, развязным, несуразно веселым и грубоватым. Я нахожу в них кучу недостатков, и эти недостатки мешают мне приобщиться к этой планете. Приобщится к обществу в душевном плане.

Подгоняя себя под идеал, я, с одной стороны, обеспечиваю себе симпатии..

Но с другой стороны, я оторвана душевно от реальных людей: которые некультурны, грубы и пошлы. Я научилась лицемерить и улыбаться людям, внутри себя думая: "да это же грязь, а не человек!" Я брезглива, я брезгую почти каждым человеком на этой планете! И ничего не могу с этим поделать.