Над залом конгресса раздалась весёлая музыка, настраивающая на легкое душевное настроение, и на сцену вывезли красиво разукрашенный ларец. Он выглядел как огромный и пузатый сундук, как будто его много лет пучат какие-то газы. На ларце висел старинный и большой навесной замок, а изнутри ларца доносились удары о стены, крики и ругань.
Мама-болячка объяснила всем присутствующим, что в этом ларце живут два брата с разными характерами. Фамилия у них одна и она оканчивается на "о", а имена разные: одного зовут Понос, а другого – Запор. – Как вы понимаете, - говорила Мама-болячка, - это две древние болезни, с которыми уже давно пора разобраться и дать людям шанс сберегать своё здоровье, не допуская их в свой организм.
Шум из ларца становился всё настойчивее, а крики всё громче.
– Выпустите нас отсюда, откройте крышку, мы задыхаемся! Но никто не торопился выпустить их на волю, ибо знали, сколько вони сразу вылетит наружу.
И вот стук вдруг резко ослабел, а из-под крышки ларца стала проса-чиваться вонючая жидкость, цвета детской неожиданности. Все сидящие в зале закрыли свой нос, кроме тех, кто болел гайморитом или вообще не чувствовал запахи. Мама-болячка зажгла по краю сцены благовония, и они своим ароматом перекрыли распространения зловония.
Стекающая из ларца жидкость не коснулась пола, а стала подниматься вверх на крышку ларца и там превратилась в очертания человеческой фигуры. Это был не господин, и даже не сударь, а древний плебей по имени Понос.
– Уф, пронесло, - облегчённо выдохнул Понос, - какая прелесть, - а сам водил правой рукой по своему животу, думая, что успокаивает его, но на самом деле он закручивал там ещё один ураган осадков. Как же я люблю эти мгновения! – с наслаждением говорил Понос, - какое чудное состояние, ради которого стоит жить! Мне так нравится сидящий на унитазе человек, и беспомощно вздыхающий в своей немощи, а я в это время экзальтирую от счастья! Вот мой брат сидит в сундуке и кричит о своих проблемах.
Из ларца-сундука всё ещё доносились удары и крики Запора, который требовал, чтобы его выпустили и сняли оковы с его тела.
– Прекрасный мой братик, - продолжал говорить Понос, - ну кто же тебя выпустит, если ты сам заперся и затворил свой дух. То ли дело я, я так люблю поговорить, да посудачить, что остановить меня никто не в силах, вы это только что видели сами. Я люблю, как это у людей говорят, поносить всё и всех подряд, разносить в пух и прах всё то, что мне не нравится. И делаю я всё это с таким эмоциональным и чувственным наслаждением, что после этого только и жду, когда человек поест что-нибудь, чтобы я получил удовольствие – шумно вырваться наружу. Вы сами говорите: "Пришёл тут, развонялся!" Вот у него-то, кто ходит и воняет, я и образуюсь, ведь подобное прилипает к подобному. Но если кто-то среагировал на вонь этого некультурного человека, и его тоже понесло, то я поселюсь и в этом человеке. Меня на всех хватит. Я – ваша несдержанность в поступках, словах, чувствах и эмоциях. Вы не умеете говорить свежих и нежных слов, а поэтому я могу часто посещать ваш ларец-сундук, который вы называете желудочно-кишечным трактом, и наводить там свой порядок. Врачи меня называют женским именем Диарея, наверное потому, что у меня бабский характер: несдержанный, истеричный, взрывной и зловонный. А врачи определили у меня три степени недержания, а сколько у людей уровней и степеней недержания, они об этом даже не знают. Я знаю одно, что я не чета своему братцу Запору.
А Запор всё продолжал бить по крышке и стенам ларца, требуя вы-пустить его наружу.
– Хорошо, - сказал Понос, - твоё положение в этом сундуке называется "кишечник на замке" и "плохой стул", я открою тебе дверь. И сделал это с такой быстротой, с какой люди скидывают штаны, боясь их ис-пачкать мною.
Сундук открылся, и Понос высоко поднял крышку, с удовольствием представив себе, как он открывает крышку унитаза.
– Выходи, скомандовал Понос брату, - я выпускаю тебя на свободу! Я снял замок, ну, выходи же!
– Легко тебе сказать, выходи, - раздался из ларца голос Запора, - не могу я выйти, застрял, что-то перегородило мне дорогу к выходу. Люди, помогите!
– Это ты точно подметил, - сказал Понос братцу, - и крышка унитаза открыта, и штаны спущены, а выйти не можешь. А вот мне не только легко говорить, но и легко выходить, и я помогу тебе в этом, но и мне нужна по-мощь. В самом деле, - продолжал Понос, обращаясь в зал, - люди добрые, кто поможет моему братцу облегчиться? И тут же все женщины стали рыться в своих сумочках, ища слабительные средства. Народные целители предложили разные травки, а хирург сказал, что нужно братцу твоему сделать операцию, чтобы спазмы больше не возникали. Запор тут же съел горсть разных таблеток, зажевал их травками, запил настойками и, не высовываясь из своего ларца, стонал, ожидая результата. И тут на сцену впрыгнула вечная подруга Запора – госпожа Клизма. Она набрала от Поноса его вόды и нырнула в ларец к своему любимцу. Понос даже не визгнул, но из глубины ларца донёсся громкий вздох облегчения. А братец удовлетворённо хихикнул:
– Вот и я в тебя свой дух впустил, и тебя облегчённо понесло! Что бы ты без меня делал?
Затем из сундука появились руки Запора, вцепившись в его край, а потом медленно появилась голова, но только носом она смогла зацепиться за его край, чтобы не упасть обратно. На большее сил у Запора не хватило, и сидеть он не мог, ибо стул был совсем плохой, да и боли страшные не затихали.
– Господи, как же хорошо! – простонал Запор, - какое блаженное об-легчение! Больше он ничего сказать не смог. Но его с удовольствием стала распекать Клизма, гордо подняв свой носик, и присев на углу ларца, она заговорила, как заправская медсестра:
– Милый мой дружок, у тебя дискинезия пищеварительного тракта, а это является функциональным заболеванием, проявляющемся в нарушении тонуса и перистальтики органов пищеварения, имеющих гладкую мускулатуру (пищевода, желудка, желчевыводящих путей, кишечника). Вон как живот вздулся. Короче говоря, бездельник ты, лентяй, от того и тонуса нет, и функции свои заблокировал. Клиника ты неврологическая, дефектный какой-то, с затруднением акта дефекации и с нарушением продвижения пищевых и каловых масс, от того то и задержка стула у тебя вплоть до отсутствия его в течение нескольких дней и даже недель. И, вообще, это заболевание многолетнее. У тебя нарушен баланс между влияниями симпатического и парасимпатического отделов. Мало того, возле тебя постоянно и бесполезно крутится господин Аппетит и две подруги: Тошнота и Рвота, я даже ревную их к тебе.
А братец Понос, присев на другом краю сундука стал назидательно говорить ему:
– Ну сколько тебе можно говорить, - тыкал Понос в него своим паль-цем, - не запирай свой дух упрямства. Будь открытым, как я! Ты же, Запор, любишь только себя, а я люблю всех, да так искренне, что с весёлой песней и лёгким ветерком я тут же проношусь в их теле, наслаждаясь свободой и душком. А ты всегда упрям, угрюм и печален, боишься сказать слово и про-явить свои чувства симпатии. Посмотри, как ты захламил весь наш дом, как и люди, захламляют свои квартиры, а потом страдают запорами. А в транспорте ты как себя ведёшь? – продолжал укорять брата неугомонный Понос. Для тебя транспорт – это средство передвижения, а для меня – общения! Вот уж где у меня открывается словесный понос. Здесь можно говорить на любые темы. А ты и этого не умеешь делать. Ты похож на командированных, которых тоже мучают запоры, потому что они не любят общаться, но, замыкаясь в себе, часто корчат из себя важную персону. Чем больше и выше самооценка у людей, тем сильнее, мой братец, ты застреваешь в их желудочно-кишечном тракте. Но люди тупы, чтобы это понять и списывают тебя на сложные процессы физиологии.
– Ох уж, да! – только и вздохнул молчаливый Запор.
А Клизма не унималась, она продолжала тестировать своего друга, объясняя ему:
– Вот я постоянно залажу к тебе в зад и всё там вижу. Врачи говорят, что причина твоей болезни не известна, но известен иммунный механизм развития заболевания. Твои проблемы с хронической непроходимостью ки-шечника возникают в правой подвздошной ямки, в области перехода под-вздошной кишки в слепую. Я тут наслушалась уже лекций по кармической медицине и поняла, а теперь и тебе расскажу другую причину твоей болезни. Когда что-то болит в правой стороне, то это означает "я со своими проблемами". Так что никто не виноват, что у тебя что-то заклинило. А всё из-за высокого уровня тревожности и повышенной возбудимости. Короче говоря, это невроз кишечника, нарушение нервной регуляции моторики толстой кишки. В тебе всегда есть не переваренные остатки пищи, а это значит, что ты вечно кого-то или что-то не перевариваешь. Паралитик ты, несчастный, с головкой у тебя совсем плохо: не умеешь и не хочешь думать по-человечески, сначала нужно иметь здоровый образ мыслей, тогда и тело будет здорово. Вот сколько причин я нашла в тебе, и это твоя карма.
– Милый братик, - продолжал говорливый Понос, - от моего присутствия люди редко умирают, но ты – коварный молчун, сводишь людей в могилу не меньше, чем те умирают от сердечно-сосудистых заболеваний. Ты даёшь им слабость, истощение, замедляется рост и развитие, а самое ужасное – нарушаешь функции половых органов. Устраиваясь в людях, ты забираешь их души. А вообще-то, мне нравится, что мы с тобой такие кровожадные. Я часто бываю кровавым и ты стараешься не уступить мне в кровавой войне за души людей. Не любят нас люди, потому что мы говнисты. Но что поделаешь, фамилия у нас такая, а у них – наш характер. Если я открыто издеваюсь над людьми, то ты – скрыт-но.
– К проблемам, о которых ты говоришь, тихо заговорил Запор, - при-бавилось ещё и то обстоятельство, что люди стали мощно запирать свои дома, устанавливая железные двери, да строить высокие и глухие заборы вокруг своих жилищ. Они в каждом подъезде установили кодовые замки, перестали приглашать соседей в гости, а во всех организациях выставили охрану. В таком затворничестве я прекрасно процветаю.
– Уж это точно, - подтвердил Понос, - Когда начался пик и бум этих духовных людских патологий запирания своего духа и души, то ты, братец, собрал больше всего смертей, по сравнению с другими болезнями. Ай да умница! Но ты скажи мне, - заинтересованно и охотно развивал тему Понос, - скажи, а начальники, которые запираются в своих кабинетах и не хотят говорить с народом, они все страдают запорами?
– О, да, дружок.
– Бедные начальники, депутаты, министры и президенты. А когда люди не дружат домами, соседи не приглашают к себе в гости, не отмечают совместно праздники, это тоже провоцирует запор?
– Умный ты у меня, братишка, - всё правильно говоришь. Так вот эти соседи и умирают в одиночестве от запора. Пока смертный дух не дойдёт до их соседей, никто не поймёт, что я их уже сгубил. Люди запирают свой дух на работе, боясь проявить инициативу, пугаясь насмешек сослуживцев. А в семьях что творится, когда муж и жена, родители и дети, старики замыкаются в себе? Вот тут-то и создаются для меня благоприятные запорные условия.
– Ты, братец – сила духа упрямства, а я – душа человека, я слабее, а поэтому такой жидкий. Для меня у человека зло играют мысли, чувства, эмоции и желания, даже если он при этом не открывает рта, но внутри у него всё кипит, так он созревает для моего вмешательства. А когда люди запираются, да при этом ещё и поносят друг друга, мы с тобой будем всегда вечны, неразлучны и работы нам хватит надолго, и на всех.
Но их разговор вновь прервала госпожа Клизма:
– Послушай, Диарея, - фамильярно обратилась она к Поносу,- какой же ты скользкий.
– Спасибо за комплимент, Клизмочка, - парировал Понос, широко улыбаясь, при этом хотел обнять и поцеловать её.
– Отстань, несчастный синдром раздраженного кишечника. Сейчас я буду твоим личным гастроэнтерологом, ибо у тебя вечная стрессовая ситуация: резкая перемена климата – то ты добрый, то злой; смена пищевого рациона – то одних, смакуя, критикуешь, то других беспощадно поносишь. Ты весь мир не перевариваешь. В этом состоянии у тебя, как и у Запора, нарушается баланс между влияниями симпатического и парасимпатического отделов нервной системы. А ещё ты как инфекция разносишься сплетнями, отсюда и острая кишечная инфекция, несчастная ты моторика толстой кишки. Тебе нужно язык завязать узлом, а поэтому чаще ешь вяжущие плоды, типа черёмухи, да пей настойки из растений с вяжущими и противовоспалительными свойствами. Очень сильным противопоносным средством является лапчатка прямостоячая, настой из кровохлебки лекарственной и настой из зверобоя. Даже в небольшой концентрации настой этих растений оказывает губительное воздействие почти на все вредные кишечные микробы. А вот народная медицина советует, - продолжала говорить Клизма, - если у вас понос, то возьмите семь горошинок чёрного перца, положите в рот и запейте водой. Должно помочь с первого раза. Цифра семь в астрологии – символ партнёрства, вот и выходит, что ты так наперчишь партнёрам, что подобное приходится лечить подобным.
– Интересно, - вновь заговорил Запор, - что в лечении запоров помо-гают отруби. А ведь ими кормят скотину, которая стоит в своём стойле и ни мычит, ни телится. Так и человек: загоняет в себя проблемы и не отпускает их, вот они-то и блокируют его кишечник. Я уже знаю, что мне помогает минеральная или кипяченая вода, компот, квас, соки с мякотью, кефир и другие кисломолочные продукты. Кофе, чай и пиво для борьбы с запорами не подходят: обладая мочегонным эффектом, они высушивают содержимое кишечника. Всё это я знаю, вот только справиться со своим характером не могу.
– Кстати, - подхватил Понос, присев на пол, рядом со всё ещё торча-щей из ларца головой Запора, - я тут консультировался у астролога и он сказал мне, что кишечник управляется знаком зодиака Дева и планетой Меркурий. Дева – знак земного служения, а лёгкая планета Меркурий – символ общения и дружеских отношений. Стало быть, ты, Запор, не только не хочешь послужить, помочь другим, но и всё время раздражаешься, ограничен друзьями, а то и вовсе у тебя их нет, кроме меня – друга по несчастью – Поноса, ха-ха-ха! Ты законсервировал себя, как килька в банке и стал сухим, как вобла. На твоём лице никогда не бывает улыбки, радости, вот и шарахаются люди от тебе подобных. Всё это приводит к значительному нарушению обменных процессов. Да, браток, чаще ешь консервы, они часто бывают не свежие, а поэтому быстро помогут тебе вырваться наружу.
Неожиданно Понос встал во весь рост и начал быстро ходить по сцене. Его как будто осенило. Он артистично размахивал руками, рассуждая вслух:
– Я вбираю в себя постоянные проблемы недовольства и раздраже-ния, при которых возникает неперивариваемая человеком ситуация. Тогда я вселяюсь в кишечник человека и начинаю отчитывать, ругать и гонять всю его микрофлору. В животе в это время начинает бурлить, как бы сигнал человеку, чтобы он успокоился. А когда человек понервничает, то начинает есть, чтобы восполнить потерянную энергию. Но вся микрофлора уже мною накручена, она отравлена и не может делать свою работу, отсюда во мне и неперевариваемые остатки пищи. Вот и вылетает из человека всё то, что было результатом перенесённого нервного расстройства, но при этом происходит облегчение и спасение от смерти. Да если бы не я, - хорохорился Понос, - человек бы умер от отравления токсинами. Я слышал, - сказал он, поворачиваясь к Маме-болячке, - что там кому-то собирались поставить памятник. Я хотел бы, чтобы и меня поставили на постамент, с которого я гордо буду смотреть на человечество, которое я спасаю!
Трудно и даже невозможно будет людям избавиться от нас. Господь уготовил для нас вечное существование, - в голосе Поноса слышались тор-жественные и победные нотки, - мы вечны и бессмертны! Подвинься, братец Запор, я сажусь с тобой рядом. Зачем нам просторы Вселенной, нам и в нашем ларце хорошо живётся! Мы всегда сумеем застать человека в проявлении его слабостей, на которых мы расцветаем, излучая аромат зловония его души и духа, ведь это наша работа. Нам не нужен и Божественный свет. В нашем ларце темно, как темно и в желудочно-кишечном тракте человека, да и сам он живёт, не зная как, в потёмках души и духа.
Крышка ларца захлопнулась, а верная подруга братьев Клизма, покатила его в поисках новых для них жертв.