Пишу не по заданию друзей, как принято. Не хотела участвовать. Пока не прочла стихи в переводе.
Душа филолога взгрустнула - сколько стёрто переводом авторского волшебства.
А и не надо переведённого, своё есть.
Самое интересное, наблюдать за творчеством современников. И тут сеть мне в помощь.
Да, много графоманов. Да, пишут неровно, даже в одном стихе есть высокие и провальные строки, и буквально рядом.
Чувствуешь себя злотоискателем - ресурсы ломятся от обилия породы.
Наизусть, минуя все алфавиты мира,
наклоняясь снова к своей природе,
перегнёшься через её перила:
не с того языка тебя переводят.
Взглядом до себя дотянешься, еле-еле:
облака внизу, туман, и уже светает.
Человек лежит на уступе пустой постели,
как из текста выпавшая запятая.
Полина Синёва, 2001
А устанешь выискивать, можно отдохнуть у добрых друзей.
Аня - Поэт с большой буквы.
Кроме таланта, придирчивая требовательность к стиху, большая работоспособность. Я уже сейчас в молчаливом восторге - менее года назад из под пера пошли стихи другого периода, словно повзрослели. То ли ещё будет!
Игорь Маранин не обойдён вниманием ни в Новосибирске, ни в сети, а значит, в стране и её окрестностях.
Разноплановый прозаик и поэт.
Если его стихам и не хватает отточенного совершенства формы, то это не важно. Лиричность, тонкая ирония понимания и приятия всего сущего в лице читателя: меня, тебя, друзей и незнакомцев - не в этом ли душа поэзии? И не она ли Муза Бромбензола?
Чуть южнее севера – Петербург,
а восточней запада - Ленинград.
Это стрелка компаса, сделав круг,
повела часами бродить – назад,
где туманней памяти – острова.
Там дома с парадными до сих пор,
и белее снега на Покрова –
свет, летящий сверху в колодец-двор.
В нём и южный ветер тревожно-стыл,
и считать ушедших легко - до ста...
А когда собьёшься – сведут мосты,
и дойдёшь до Аничкова моста…
Поплюёшь в Фонтанку – такая муть...
На коней посмотришь – и всё же, мощь.
И пойдёшь обратно – куда-нибудь,
где чернее вечера будет ночь.
Анна Галанина, 2014
Я гулял при лунном свете,
тени зябкие в витринах
постоянно забывая.
Пил вино из междометий
и писал стихи на спинах
засыпающих трамваев
Я искал в карманах счастье
между крошками и снами
и смеялся, интригуя.
Украшал твои запястья
драгоценными мечтами
и шутливым поцелуем.
Воровал слова и звуки
я из песен менестрелей
и дарил тебе губами.
И держал тебя за руки,
перепрыгивая щели
между звездными мирами.
А на утро в легкой дымке
полусонного тумана,
тебя миру возвращая
растворялся невидимкой
я на донышке стакана
в капле утреннего чая.
Игорь Маранин