Вечером, в ветреную и облачную погоду бывает так, что в высоких облаках возникают просветы, медленно меняющие форму и положение, а между ними и моими глазами низкий разреженный облачный покров мечется рваной паклей, суетно и торопливо стремясь к горизонту. И просвет в высоких облаках то виден ясно, то неясно, то скрывается на какое-то время, но я знаю, что он там есть, хотя и изменится, когда я увижу его вновь. Так и видения моей памяти – то застилаются событиями проходящих дней, то вдруг проявляются с неожиданной яркостью и остротой, то, кажется, пропадают совсем, однако мне точно известно, что они есть, и тут же смутно ощущается болезненный дискомфорт, природа которого поначалу была мне непонятна. Позже я понял, что запечатлённые памятью мгновения, храня самое содержание жизни моей в далёком и не очень прошлом, имеют для меня значение лишь как что-то, утраченное навсегда, если воспоминание хорошее, и как нечто, навсегда остающееся со мной – если они тягостны.