[258x195]
Василий Песков пишет, что в Петербурге помнят кота, пережившего во время войны блокаду города. В семье Веры Николаевны Вологдиной жил кот Максим. С печалью надо сказать: всех кошек в те страшные дни в городе съели. И кто осудит людей, умиравших от голода? «В нашей семье тоже дошло до этого,— пишет Вера Николаевна.— Мой дядя, в мирное время спокойный уравновешенный человек, требовал кота на съедение чуть ли не с кулаками. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жак наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил — шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к попугаю. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой, Жак и Максим в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться... Жаконя через несколько дней погиб. А кот выжил. Возможно, это была единственная кошка в городе, пережившая блокаду. В 43-м году к нам стали приходить люди — глянуть на это чудо. Однажды на экскурсию учительница привела целый класс... Удивительного Максим оказался долгожителем. Умер он в 20 лет.

материал взят из книги Альфреда Брема "Жизнь животных"