Тихонов В. А.

Государственные институты Селевка Никатора: Официальная пропаганда, «друзья» царя, царские браки, соправительство

V. Tikhonov

State institutions of Seleucus Nicator: Official propaganda, "friends" of the king, royal marriages, a joint ruling

Аннотация: В статье исследуются те институты государственной власти, которые использовал основатель династии Селевкидов Селевк I Никатор для утверждения и поддержания своей власти, показывается высокая эффективность, с которой царь пользовался этими инструментами господства – пропагандой (прежде всего религиозной), брачными связями, соправительством, «друзьями». Преемники Селевка не использовали эти государственные институты с такой же интенсивностью и эффективностью. Особое внимание Селевк I Никатор обращал на обеспечение лояльности подвластных ему, царю-македонянину, восточных народов, особенно вавилонян и персов. Однако, в использовании этих инструментов господства Селевком были и серьёзные просчёты – в конечном счёте, именно один из «друзей» царя и составил успешный заговор против его жизни.

Ключевые слова: Селевкиды, Селевк I Никатор, государственные институты, соправительство, «друзья» царя, религиозная пропаганда, эллинизм.

Abstract: the article examines the institutions of state power, which was used by the founder of the Seleucid dynasty Seleucus I Nicator to strengthen and maintain his power, shows the high efficiency with which the king used these instruments of domination – propaganda (primarily religious), marital relations, the joint ruling, "friends". Successors, Seleucus did not use these state institutions with the same intensity and efficiency. Special attention Seleucus I Nicator was paid to ensuring the loyalty of subordinate to him, the Macedonian, and the Eastern Nations, especially the Babylonians and Persians. However, in using these tools, the rule of Seleucus there were serious miscalculations in the end, it's one of the "friends" of the king, and amounted to a successful conspiracy against his life.

Keywords: Seleucid Empire, Seleucus I Nicator, state institutions, a joint ruling, "friends" of the king, the religious propaganda, Hellenism.

Царство Селевкидов (4-1 вв. до н. э.) было попыткой соединить в рамках одной государственной структуры Восток и Запад (Грецию). Особенно важно было правление создателя царства Селевка 1-го Никатора, не только потому что именно в период его деятельности возникло это самое крупное эллинистическое государство, но и потому что наибольший успех этого государства приходится на время правления его создателя. Механизм обеспечения власти Селевка 1-го через такие государственные институты как пропаганда, царский двор, брачная политика, соправительство – то проблемное поле, которому посвящена данная статья.
Селевку 1-го, вопреки тому, что иногда считается, посвящены немногие исследования, никакой обширной историографии Селевка 1-го не существует. Конечно, в обобщающих трудах по истории мира, античности, эллинизма и самой династии Селевкидов, Селевку 1-у уделяется некоторое внимание. Однако, подобные обобщающие тексты часто грешат поверхностностью и даже низким качеством. Собственно же статей и монографий, посвящённых только и исключительно разным аспектам деятельности Селевка 1-го, если не включать сюда столь специфические тексты, как немногочисленные публикации и осмысление нумизматического и археологического материала [Голенко; Abdullaev; Iossif; Iossif, Lorber; Marinoni; Seyrig], наберётся на сегодня с десяток статей [Абакумов; Журавлёва; Нефёдов. Культ; Нефёдов. Селевк Никатор и Александр; Нефёдов. Селевк Никатор и Аполлон; Breebaart; Erickson; Funck; Nawotka; Scharrer] и три монографии разного качества [Смирнов. Государство; Grainger; Mehl]. Как отмечалось уже в историографии, книга Д. Грейнджера о Селевке 1-м только излагает события жизни царя, а незаконченный труд A. Меля основывается на спорной концепции континуитета государственных институтов Селевка 1-го от Ахеменидов [Смирнов. Государство]. Книга С. В. Смирнова [Смирнов. Государство] – пример более систематического изучения деятельности Селевка 1-го, но и она не исчерпала всех возможностей изучения этой проблемы. Много изучают религиозную политику царя, культ Александра и зарождавшийся при нём культ Селевкидов [Журавлёва; Нефёдов. Культ; Нефёдов. Селевк Никатор и Александр; Нефёдов. Селевк Никатор и Аполлон; Erickson; Funck]. Изучению царских браков, институтам «друзей» и соправительства при Селевке 1-м уделяется только небольшое внимание [Смирнов. Государство; Breebaart; Nawotka].
При изучении селевкидских религиозных культов часто повторяют устаревшую уже гипотезу о формировании, якобы, культа Сераписа в Египте при Птолемее 1-м [Новиков], хотя на сегодня гораздо убедительнее выглядит хорошо обоснованная концепция Бивара о Сераписе, как об одном из воплощений Митры, и о существовании культа Сераписа ещё при Ахеменидах [Бивар].
Основатель державы Селевкидов Селевк Никатор для устойчивого функционирования своего государства применил ранее известные и вновь созданные инструменты управления. К таким важнейшим инструментам (государственным институтам), кроме вооружённых сил, относятся сама царская власть, соправительство, «друзья» царя, государственная пропаганда, брачная политика. Царь, его наследник-соправитель и «друзья» царя составляли царский двор. Государственная пропаганда Селевкидов носила преимущественно легендарно-религиозный характер. Пропагандистский характер имела и деятельность историков при дворе царя. Монетное дело было, в том числе, одним из инструментов государственной пропаганды.
Важным пропагандистским шагом Селевка Никатора было демонстративное нежелание расставаться со своей бактрийской женой Апамой [Бенгстон, c. 61] в то время, как все его соперники-диадохи в своё время вместе с Селевком принужденные царём Александром Македонским к бракам с восточными женщинами, развелись с ними. Селевк таким образом усиленно добивался повышения своей популярности у восточных народов, составлявших большую часть населения его царства.
Второй брак Селевка 1-го был необычен. Очевидно, уже после смерти Апамы царь женился на дочери Деметрия Полиоркета и сестре будущего царя Македонии Антигона Гоната Стратонике. Вскоре царь передал свою жену в жёны своему сыну и наследнику Антиоху. История эта в трудах античных авторов обросла романтическим ореолом, однако, при внимательном анализе видны политическая подоплёка всех этих событий и трезвый расчёт. Вторым своим браком Селевк думал укрепить сотрудничество с Антигоном Гонатом для борьбы с сильным тогда Лисимахом. Однако, сразу же после заключения этого брака выявился сильный внутриполитический просчёт царя – очевидно, восточные народы и восточные территории, а также достаточно уверенно представлявший их при дворе царя наследник Антиох, полуперс, не скрыли недовольства переносом внимания Селевка на запад в ущерб востоку своего царства. Очевидно, события были столь серьёзны, что Селевку пришлось очень быстро и даже сенсационно сманеврировать, отдав свою молодую жену сыну. Эти брачные события показывают, с одной стороны, крупный просчёт царя с выбором второй жены-македонянки, с другой стороны, его способность быстро и своевременно, хотя и совершенно необычно, исправить эту ошибку.
Большое значение в пропаганде Селевка Никатора имели легенды о, якобы, предсказании его прихода к царской власти ещё при Александре Македонском [Бенгстон, с. 61–63]. Распускались слухи о его происхождении от Аполлона [Бенгстон, с. 63–64]. Селевк основал вблизи своей столицы Антиохии большой храм Аполлона в Дафне, что можно также расценивать как пропагандистский шаг [Бенгстон, с. 64].
В момент окончательного основания своего царства в 312 г. до н. э. (именно с этого года начался отсчёт эры Селевка 1-го (эры Селевкидов), применявшейся на Ближнем и Среднем Востоке вплоть до мусульманского завоевания), когда Селевк Никатор с небольшими силами завоевал Вавилонию, он распространял слухи о своих вещих снах, в которых Александр Македонский передал ему власть [Бенгстон, с. 69]. В Вавилоне Селевк продолжил восстановление местного храма Эсагилы, пытаясь таким образом укрепить симпатию к себе со стороны местного населения [Бенгстон, с. 72]. В 306/305 гг. до н. э. Селевк вслед за другими диадохами принял царский титул, что окончательно сделало его независимым правителем [Бенгстон, с. 74], хотя внутри Вавилонии он пользовался царским титулом и раньше, примерно с 311 г. до н. э. [Журавлёва, с. 255]. Для характеристики ментальности греков и македонян важно, что провозгласить перед ними себя царём было не так-то просто, вплоть до гибели последнего наследника Александра Македонского в 309 г. до н. э. такое принятие царского титула было бы мятежом против законной власти, преступлением, что могло очень плохо кончиться для такого узурпатора. Перед греками и македонянами провозгласили себя царями все диадохи почти одновременно – Селевк, Антигон, Птолемей, Лисимах.
В своей религиозной пропаганде Селевк Никатор отождествлял себя с новым Александром и с земным воплощением Аполлона. С Александром Селевка роднил восточный поход, с Аполлоном, богом, кроме всего прочего, и солнечным богом роднило почитание восточными народами солнечного же бога Митры, одним из воплощений которого был Серапис [Бивар], в храме которого в Вавилоне спал с прочими высокопоставленными македонянами Селевк накануне смерти Александра, чтобы узнать способ излечения умиравшего царя [Арриан 7,26,2]. Таким образом, если Селевк как воплощение Александра в пропаганде Селевкидов должен был улучшить образ царя среди македонян, то Селевк в образе Аполлона-Митры-Сераписа должен был успешно воздействовать на местное восточное население. Храм Сераписа был в Вавилоне ещё при персах.
Традиционную точку зрения на культ бога Сераписа, как на созданный при Птолемеях в Египте, на сегодня невозможно считать приемлемой. По обоснованному мнению А. Д. Х. Бивара, Серапис – иранское божество, в империи Ахеменидов оттеснённое культом Ахурамазды после падения Мидийского царства. Об этом свидетельствует этимология имени этого бога, эпиграфический и нарративный материал источников. Из гирканской надписи времён Селевкидов (263-262 гг. до н. э.) следует, что в это время здесь существовал храм Сераписа, вряд ли пришедший сюда из Египта [Новиков]. Иранский бог из Ксанфской трилингвы 358 г. до н. э., отождествляемый с Аполлоном, назван древнеперсидским вариантом имени Серапис [Бивар].
Есть, однако, мнение, что возведение своих предков к Аполлону было семейной традицией знатного македонского рода, к которому принадлежал Селевк Никатор [Нефёдов. Селевк Никатор и Аполлон]. Селекидский же культ Александра Македонского продолжался недолго. После женитьбы в 298 г. до н. э. Селевка Никатора на внучке разгромленного когда-то Антигона всякие следы официального почитания Александар у Селевкидов исчезают [Нефёдов. Селевк Никатор и Александр, с. 22–23].
Большую роль в символике Селевка Никатора и Селевкидов в целом играл якорь. Якорь – символ моря, морской силы, военного флота, морской торговли. Вавилония имеет выход к морю, к Персидскому заливу, правда, совсем небольшой, хотя и достаточно удобный (устье сливающихся перед впадением в Персидский залив Тигра и Евфрата). Ещё до захвата Вавилонии, находясь на службе египетского сатрапа Птолемея, Селевк Никатор командовал египетским флотом. Победа над Антигоном в 301 г. до н. э. была, прежде всего, важна тем, что принесла Селевку выход к Средиземному морю. Даже столица Селевкидов после победы над Антигоном была перенесена из Вавилонии в Северную Сирию, ближе к Средиземному морю. Именно на берегу моря, в Селевкии-в-Пиерии, главной военно-морской базе Селевкидов, находились мавзолеи царей этой династии. Около ста лет Селевкиды уже после Селевка Никатора вели Сирийские войны за приморские земли Финикии, стремясь таким образом расширить морскую полосу, контролировавшуюся ими. Селевк Никатор направлял экспедиции по обследованию морского пути в Индию, в Каспийское море, планировал прокопать канал между Чёрным и Каспийским морями. Официально Персидский залив в державе Селевкидов назывался морем Селевка, а нынешнее Аравийское море Индийского океана – морем Антиоха. Как видно морская символика династии Селевкидов воплощалась в активную морскую политику, что было связано также и с поощрением торговли Селевкидами. Несмотря на всю простоту и даже сам по себе разумеющийся характер такого объяснения символики якоря у Селевка 1-го прочие объяснения были бы слишком натянуты и фантастичны.
Ещё одним аспектом религиозной пропаганды Селевка была ставка на поддержание и даже возрождение традиционной вавилонской религии. Фактически это могло означать противопоставление религии вавилонской религии персидской [Тарн, с. 132–133]. Однако, и в целом Селевк Никатор пытался опереться в своей политике на Вавилонию с её немалым экономическим потенциалом и важным выходом к Индийскому океану.
Историк 2 в. Аппиан, описывая войну Рима с державой Селевкидов, посвящает разнообразным предсказаниям будущей власти Селевка Никатора большой фрагмент: «Рассказывают о нем, что, когда он был еще при царе Александре солдатом и пошел за ним против персов, было ему вещание в храме Аполлона Дидимейского на его вопрос о возвращении в Македонию: "Мысль о Европе ты брось: тебе Азия много счастливей!" И в Македонии у него на родном очаге, хотя к нему никто не прикасался, загорелся большой огонь. Его мать видела сон, чтобы тот перстень, который она найдет, она дала носить Селевку и что он будет царствовать там, где этот перстень упадет с его пальца. И она действительно нашла якорь, вырезанный на железе, а Селевк потерял эту свою печать на Евфрате. Говорят, что позднее, уходя в Вавилонию, он зацепился за камень, когда этот камень был выкопан, увидали якорь. Когда гадатели были смущены этим знаком остановки, Птолемей, сын Лага, ехавший вместе с ним, сказал, что якорь есть знак безопасности, а не остановки. Поэтому-то у Селевка, когда он стал царем, на печати был знак якоря. Некоторые думают, что еще при жизни Александра и на его глазах Селевку было другое подобное предзнаменование будущей власти. Когда Александр возвращался в Вавилон из Индии и в самой Вавилонии плыл по болотам, выясняя, может ли Евфрат орошать ассирийскую землю, поднялся сильный ветер, сорвал с его головы диадему; она унеслась и повисла на тростниках на могиле какого-то древнего царя. Это было знамением близкой кончины царя; какой-то моряк, бросившись вплавь, положил эту диадему себе на голову, и не замочив ее, доставил Александру. Тотчас же от царя за усердие получил в подарок талант серебра. Когда же гадатели настойчиво требовали, чтобы он был казнен, то одни историки говорят, что Александр послушался их, другие же, что он возражал против этого. Но некоторые ничего не упоминают из этого, а говорят, что вовсе не моряк, но Селевк поплыл за диадемой Александра и что Селевк положил ее себе на голову, чтобы ее не замочить. Как ни как, оба знамения, в конце концов, исполнились над обоими: Александр окончил свою жизнь в Вавилоне, а из преемников Александра – Селевк воцарился над наибольшей частью его земель.» [Аппиан. Сириака, 56].
Биограф Александра Арриан также упоминает будущей власти Селевка: «Александр во время плавания по озерам сам правил триерой; сильным ветром у него с головы снесло шапку с диадемой: шапка, как более тяжелая, упала в воду, а диадему ветер подхватил, и она застряла в тростниках, выросших на могиле какого-то древнего царя. (3) Это он сам истолковал как знамение будущего, тем более, что какой-то моряк, поплыв за диадемой, снял ее с тростника, но, чтобы не замочить ее, держал, плывя, не в руках, (4) а надел себе на голову. По словам многих, писавших об Александре, Александр подарил ему талант за усердие и велел отрубить голову, так как прорицатели тут же объявили: "Нельзя оставить на свете голову, на котором была царская диадема". По словам же Аристобула, талант моряк получил, но был и высечен за то, что надел диадему. (5) Он же говорит, что диадему Александру доставил какой-то финикийский моряк; некоторые же называют Селевка. Это предвещало Александру смерть, а Селевку – великое царство. Что из тех, кто принял власть после Александра, Селевк был самым крупным человеком, что он обладал наиболее царственным образом мыслей и правил обширнейшей после Александра страной – это, по-моему, не подлежит сомнению.» [Арриан. Анабасис Александра. 7, 22].
Похожие эпизоды передаёт и Диодор: «Когда он (Александр) плыл по какому-то узкому рукаву, совершенно закрытому нависшими над ним деревьями, веткой сорвало с него диадему. Она упала в озеро; один из гребцов подплыл к ней и, желая доставить её в полной сохранности, надел себе на голову и подплыл к судну» [Диодор 17, 116, 6]. «Ибо, когда он запрашивал оракул в Бранхидах, бог приветствовал его, как царя Селевка, и во сне, Александр, стоя рядом с ним, дал ему явный признак будущего величия, которое было суждено выпасть ему по ходу времени.» [Диодор 19, 90, 4].
Павсаний описывает особое внимание Селевка к религиозным предрассудкам населения: «Селевк, я убежден, из всех царей был человеком самым справедливым и по отношению к религии наиболее благочестивым; во-первых, этот Селевк отослал назад в Бранхиды милетцам медное изображение Аполлона, которое было увезено Ксерксом в мидийские Экбатаны, а во-вторых, основав Селевкию на реке Тигре, переселив сюда соседних с нею вавилонян, он оставил нетронутыми стены Вавилона, оставил невредимым храм Бела и разрешил жить вокруг него халдеям.» [Павсаний 1, 16, 3].
Юстин в своём сокращённом изложении труда Помпея Трога «Истории Филиппа» (фактически это - история эллинизма, поскольку подробное повествование у Трога начинается, как часто и в современных курсах истории эллинизма, с Филиппа 2-го, отца Александра Македонского, и заканчивается временем самого Помпея Трога – 1 в. до н. э.) также оставил фрагмент легенд о Селевке Никаторе: «(2) Он (Селевк) также и доблестью своей был знаменит, и обстоятельства его рождения были достойны удивления. (3) Ибо мать его Лаодика, когда вышла замуж за Антиоха, одного из славнейших полководцев Филиппа, увидела во сне, что зачала, совокупившись с Аполлоном, (4) что, став беременной, она получила от него в дар за то, что отдалась ему, перстень, на котором было вырезано [изображение] якоря, и что бог повелел ей отдать этот дар сыну, который у нее родится. (5) Особенно удивительным показалось видение Лаодики, когда на следующий день на ее ложе был найден перстень с таким точно изображением, и еще более, когда на бедре новорожденного ребенка оказалось родимое пятно в форме якоря. (6) Поэтому Лаодика, когда Селевк отправлялся в персидский поход с Александром Великим, рассказала сыну о его происхождении и отдала ему этот перстень. (7) Когда после смерти Александра Селевк захватил царство на востоке и основал там город, он посвятил его памяти о своем двойственном происхождении. (8) А именно: сам город он назвал Антиохией по имени своего отца Антиоха, а окрестности [города] посвятил Аполлону. (9) Доказательство его божественного происхождения сохранилось и у его потомков, так как и его сыновья и внуки носили на бедре изображение якоря как природный отличительный признак своего происхождения.» [Юстин 15, 4].
В 294/293 гг. до н. э. Селевк назначил соправителем своего сына, который получил в качестве соправителя власть над так называемыми «верхними сатрапиями», то есть территориями начиная с Вавилонии и восточнее [Бенгстон, с. 79]. Вскоре Селевк отдал в жёны своему сыну свою вторую жену Стратонику, дочь Деметрия Полиоркета. В речи по этому поводу Селевк сформулировал главный принцип монархии, по которому всякие действия царя всегда должны считаться правильными [Бенгстон, с. 80], этот принцип стал краеугольным камнем всей эллинистической монархической идеологии [Журавлёва, с. 258]. Введение Селевком соправительства было шагом вынужденным, так как в 293 г. до н. э. в верхние сатрапии вторглись воинственные племена кочевников [Tarn]. Ранее уже сын Селевка Антиох был наместником отца в Вавилонии [Журавлёва, с. 258]. Таким образом, трудности управления огромной державой Селевка Никатора уже в то время были таковы, что страна стала фактически распадаться. Особенно много угроз целостности державы возникало в верхних сатрапиях с их иранским населением, очевидно, наиболее сильно настроенным против власти македонян. Институт соправительства уже при Селевке Никаторе обозначил кризис целостности державы Селевкидов. В таком состоянии большего или меньшего распада держава существовала и в дальнейшем. Для Востока соправительство не было внове – до Селевкидов подобный институт существовал у персидских царей династии Ахеменидов [Смирнов. Первый опыт].
Известны по именам два важных придворных Селевка, носивших титулы «друг» - Патрокл и Демодам [Бенгстон, с. 85]. Оба этих придворных были способными полководцами. Демодам Милетский вместе с отрядом милетцев участвовал в восточном походе Селевка, а потом в качестве опытного надзирателя сопровождал сына Селевка Антиоха на Восток, со своим отрядом дошёл до реки Яксарт (Сырдарья). Патрокл служил Селевку ещё с вступления его в Вавилонию в 312 г. ло н. э. Именно Патрокл успешно защищал Вавилон от Деметрия Полиоркета, когда Селевк с войском воевал в Мидии. Впоследствии именно Патрокл настаивал на войне с тем же Деметрием, с ничтожными силами вошедшим в царство Селевка в 298 г. до н. э. [Bevan, v. 1, p. 66] Наконец, немалое значение для географической науки имела морская экспедиция Патрокла в Каспийском море (Смирнов. Демодам и Патрокл). Важное посольство Селевка в Индию возглавлял Мегасфен, оставивший ценное описание Индии [Бенгстон, с. 73–74]. Однако, придворная иерархия друзей и родственников царей Селевкидов будет создана позднее Селевка Никатора [Бикерман, с. 41–49]. На примере этих приближённых к Селевку людей видно, что царь умел подбирать себе помощников и что прежде всего он нуждался в толковых людях в управлении своими «верхними сатрапиями», Востоком. «Друзья» Селевка должны были обладать немалым опытом успешного военного командования, длительных военно-исследовательских экспедиций на Восток, а также быть серьёзными учёными-географами. Кроме непосредственного участия в управлении царством «друзья» царя, благодаря своим тесным связям с отдельными территориями царства (тот же Демодам был, судя по всему, постоянно связан со своей родиной - Милетом), выполняли важную функцию территориального управления и связи с отдельными территориями [Strootman, p. 11].
Особый случай получения ранга «друга» при дворе Селевка связан с Птолемеем Керавном. Этот изгнанный из Египта сын Птолемея Лага, основателя эллинистической династии царей Египта, за буйный нрав получивший прозвище «Молния» (Керавн), получил убежище при дворе Селевка. Сразу после переправы Селевка в Европу после сокрушения царства Лисимаха Птолемей Керавн убил основателя династии Селевкидов и стал царём Македонии [Bouché-Leclercq, p. 50]. Этот успешный захват Македонии прямо перед неизбежным присоединением её к державе Селевка Никатора говорит о том, что и в самой Македонии, и в войске самого Селевка Никатора были недовольные Селевком и его будущей властью над Македонией. Очевидно, излишнее с точки зрения населения Македонии и некоторой части войска Селевка благоволение царя к восточным территориям своего царства, Вавилонии и восточным сатрапиям, сыграло тут не последнюю роль. Без поддержки серьёзного количества командиров и солдат из армии убитого Селевка вряд ли Птолемей Керавн смог бы после убийства Селевка Никатора столь быстро и столь успешно утвердиться на троне македонских царей.
Какое положение официально занимал Птолемей Керавн при дворе Селевка? Сатрап? Стратег? Эпистат? Посол какого-либо греческого полиса или царства? Никаких оснований считать, что эти звания могли быть присвоены Керавну, нет. Керавн находился при царе, при его дворе. Наиболее вероятным выглядит вариант статуса «друга» царя Селевка 1-го, который был присвоен официально или неофициально Птолемею Керавну. Все прочие варианты положения Керавна выглядят совершенно нереалистично.
Получается, что влияние «друзей» царя при его дворе могло достигать уровня смертельно опасного для самого царя и для проводимой им политики. Непонимание Селевком этой опасности, как и передача молодой жены Селевка в жёны сыну Селевка Антиоху и назначение этого сына соправителем, возможно, связано с преклонным возрастом Селевка Никатора. Строгий монархизм, свойственный правлению Селевка в конце его жизни, сыграл с ним злую шутку. Пока царь по возрасту был в состоянии успешно управлять своей державой, этот строгий монархизм укреплял его власть, когда же в силу возраста царь уже не мог проявлять такую военно-политическую активность и государственную мудрость, жёсткий монархизм его власти обернулся катастрофой. Монархия как принцип политического устройства весьма успешна при высоких качествах носителя монархической власти, но уже возрастные проблемы монарха делают монархию неэффективной.
Таким образом, к таким пропагандистским приёмам Селевка как распускание слухов о предсказании власти, о вещих снах и о происхождении его от бога надо прибавить брачную политику, а также строительство храмов местных богов, причём и брачная политика и строительство храмов местным богам были направлены на поддержку местного, восточного населения. Похожую политику союза с местными жрецами проводили и Птолемеи, однако, браков с местными принцессами у Птолемеев не было. Институт соправительства был как показателем кризиса монархии в связи с неспособностью монарха к эффективному управлению государством, так и успешным механизмом передачи власти, восходящим ещё к персидским царям.
Соправительство при монархии всегда следует считать кризисом. Главное качество монархии есть власть одного человека («монос»). Любые варианты перехода, временного или постоянного к власти двоих, троих и большего числа правителей есть разрушение главного качества монархической власти. Если соправительство носит временный характер, то это – временный кризис монархии, если коллективный характер власти становится бессрочным, то это означает, что кризис монархии кончился не выздоровлением, а гибелью монархии.
Институт «друзей» при дворе царя из полезного легко превращался в смертельную для монарха опасность при наличии слишком влиятельных «друзей» в условиях возрастного кризиса монархической власти. При этом, однако, столь полезных царю «друзей» после Селевка Никатора не было ни у одного царя династии Селевкидов. Также возрастным кризисом следует объяснить и крупную ошибку царя с выбором второй жены, которую пришлось исправлять передачей жены сыну-наследнику.
И официальная пропаганда, и «друзья» царя, и институт соправительства при Селевке Никаторе возникли впервые в истории династии и оказались очень эффективными инструментами государственного управления, даже наиболее эффективными за всю историю Селевкидов. Если влияние «друзей» на царей Селевкидов после Селевка Никатора ослабло в силу опасности повторения случая Птолемея Керавна, то ослабление официальной пропаганды и института соправительства после смерти Селевка Никатора негативно сказалось на функционировании царской власти. Не стало после Селевка 1-го у Селевкидов и браков с женщинами из восточных народов. Основатель династии оказался и самым способным правителем изо всей династии. При формировании таких новых инструментов власти Селевк Никатор не был скован никакими серьёзными традициями, он смело экспериментировал и сумел подобрать адекватные, вполне действенные для той обстановки методы обеспечения своей власти. Потомки Селевка Никатора цари Селевкиды уже не обладали необходимой свободой манёвра, во многом сам положительный когда-то опыт основателя династия быстро стал стойкой традицией, всё больше мешавшей правильно реагировать на новые вызовы в государственном строительстве царства.
В ходе проведённого анализа поставленная в начале статьи проблема была решена, была выявлена энергичная деятельность Селевка 1-го по созданию и упрочнению институтов царской власти, были выделены кризисные явления в функционировании этих механизмов доминирования (соправительство превратило монархию Селевка 1-го в диархию с опасностью распада державы, второй брак престарелого царя был ошибкой, приближение к себе в «друзья» Птолемея Керавна оказалось смертельным), связанные с таким важным для монархии явлением как физическое старение монарха.

Список литературы

1. Абакумов А. А. Боевые слоны Селевка и битва при Ипсе // Вестник Алтайского государственного университета. – 2010. – 4/1. – С. 9–12.
2. Бенгстон Г. Правители эпохи эллинизма. – М.: Наука, 1982.
3. Бивар А. Митра и Серапис // Вестник древней истории. – 1991. – 3. – С. 52–63.
4. Бикерман Э. Государство Селевкидов. – М.: Наука, 1985.
5. Голенко В. К. Монетно-весовой дуализм Селевка 1-го // Вестник древней истории. – 1991. – 1. – С. 100–117.
6. Журавлёва Н. В. Селевк Никатор: Создание династии // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 17. – Магнитогорск; М.; Новосибирск, 2007. – С. 255–269.
7. Нефёдов К. Ю. Культ Селевка 1-го Никатора в свете новых эпиграфических данных // Laurea 1: Античный мир и Средние века: Чтения памяти профессора Владимира Ивановича Кадеева: Материалы. – Харьков, 2015. – С. 93–96.
8. Нефёдов К. Ю. Селевк Никатор и Александр Македонский: Эволюция пропаганды // Древности: Харьковский историко-археологический ежегодник. Вып. 10. – Харьков, 2011. – С. 14–25.
9. Нефёдов К. Ю. Селевк Никатор и Аполлон // Доiсламський Близький Схiд. – Киiв, 2014. – С. 177–196.
10. Новиков С. В. Сарапис в Иране // Вестник Литературного института. – 2014. – 3. – С. 70–79.
11. Смирнов С. В. Государство Селевка 1-го: Политика, экономика, общество. – М., 2013. – 344 с.
12. Смирнов С. В. Демодам и Патрокл – "друзья" Селевка 1-го // Antiquitas Juventae. – Саратов, 2010. – С. 38–45.
13. Смирнов С. В. Первый опыт соправительства в государстве Селевкидов // Вестник древней истории. – 2009. – 4. – С. 159–168.
14. Тарн В. Эллинистическая цивилизация. – М.: Издательство иностранной литературы, 1949.
15. Abdullaev K., Franceschini F., Raimkulov A. The Tetradrachm of Seleucos I from Sazagan Region of Uzbekistan // Circle of Inner Asian Art: Newsletter. – 2004. – 19. – P. 10–13.
16. Bevan E. R. The House of Seleucus. V. 1–2. – L.: E. Arnold, 1902.
17. Bouché-Leclercq A. Histoire des Séleucides (323–64 avant J.-C.). – P.: E. Leroux, 1913.
18. Breebaart A. B. King Seleucus I, Antiochus and Stratonice // Mnemosyne. – 1967. – 20. – P. 154–163.
19. Erickson K. Seleucus I, Zeus and Alexander // Every Inch a King: Comparative Studies in Kings and Kingship in the Ancient and Medieval Worlds. – Boston; Leiden. – 2013. – P. 109–128.
20. Funck B. Die Wurzeln der hellenistischen Euergetes-Religion im Staat und in den Städten des Seleukos Nikator // Hellenische Poleis. – Berlin, 1973.
21. Grainger J. D. Seleukos Nikator. – London; New York, 1990.
22. Iossif P. Le monnaies de Suse frappeés par Séleucos I-er // Quaderni ticinesi di numismatica e antichità classiche. – 2004. – 33. – P. 249–271.
23. Iossif P., Lorber C. The Elephantarches Bronze of Seleucos I Nikator // Syria. – 2010. – 87. – P. 147–164.
24. Marinoni E. La capitale del Regno di Seleuco I // Rendiconti dell’Istituto Lombardo. – 1972. – 106. – P. 579–631.
25. Mehl A. Seleukos Nikator und sein Reich. 1: Teil, Seleukos’ Leben und die Entwicklung seiner Machtposition. – Leuven, 1986.
26. Nawotka K. Demodamas of Miletus, Seleucus I and Apollo // Мнемон. Вып. 7. – СПб., 2008. – С. 135–152.
27. Scharrer I. Seleukos I und das babylonische Konigtum // West und Ost. 2. – Hamburg, 1999. – P. 95–128.
28. Seyrig H. Seleucus I et la Fondation de la`Monarchie Syrienne // Syria. – 1970. – 47. – P. 290–311.
29. Strootman R. The Hellenistic Royal Court: Court Culture, Ceremonial and Ideology in Greece, Egypt and the Near East, 336–30 BCE. – Utrecht: Universiteit Utrecht, 2007.
30. Tarn W. Two notes on Seleucid history // Journal of Hellenic Studies. – 1940. – 60. – P. 84–94.

1. Abakumov A. A. Boevye slony Selevka i bitva pri Ipse // Vestnik Altaiskogo gosudarstvennogo universiteta. – 2010. – 4/1. – S. 9–12.
2. Abdullaev K., Franceschini F., Raimkulov A. The Tetradrachm of Seleucos I from Sazagan Region of Uzbekistan // Circle of Inner Asian Art: Newsletter. – 2004. – 19. – P. 10–13.
3. Bengston G. Praviteli epokhi ellinizma. – Moskow: Nauka, 1982.
4. Bevan E. R. The House of Seleucus. V. 1–2. – L.: E. Arnold, 1902.
5. Bikerman E. Gosudarstvo Selevkidov. – Moskow: Nauka, 1985.
6. Bivar A. Mitra i Serapis // Vestnik drevnei istorii. – 1991. – 3. – P. 52–63.
7. Bouché-Leclercq A. Histoire des Séleucides (323–64 avant J.-C.). – P.: E. Leroux, 1913.
8. Breebaart A. B. King Seleucus I, Antiochus and Stratonice // Mnemosyne. – 1967. – 20. – P. 154–163.
9. Golenko V. K. Monetno-vesovoi dualizm Selevka 1-go // Vestnik drevnei istorii. – 1991. – 1. – S. 100–117.
10. Erickson K. Seleucus I, Zeus and Alexander // Every Inch a King: Comparative Studies in Kings and Kingship in the Ancient and Medieval Worlds. – Boston; Leiden. – 2013. – P. 109–128.
11. Funck B. Die Wurzeln der hellenistischen Euergetes-Religion im Staat und in den Städten des Seleukos Nikator // Hellenische Poleis. – Berlin, 1973.
12. Grainger J. D. Seleukos Nikator. – London; New York, 1990.
13. Iossif P. Le monnaies de Suse frappeés par Séleucos I-er // Quaderni ticinesi di numismatica e antichità classiche. – 2004. – 33. – P. 249–271.
14. Iossif P., Lorber C. The Elephantarches Bronze of Seleucos I Nikator // Syria. – 2010. – 87. – P. 147–164.
15. Marinoni E. La capitale del Regno di Seleuco I // Rendiconti dell’Istituto Lombardo. – 1972. – 106. – P. 579–631.
16. Mehl A. Seleukos Nikator und sein Reich. 1: Teil, Seleukos’ Leben und die Entwicklung seiner Machtposition. – Leuven, 1986.
17. Nawotka K. Demodamas of Miletus, Seleucus I and Apollo // Мнемон. Вып. 7. – СПб., 2008. – С. 135–152.
18. Nefedov K. Iu. Kul't Selevka 1-go Nikatora v svete novykh epigraficheskikh dannykh // Laurea 1: Antichnyi mir i Srednie veka: Chteniia pamiati professora Vladimira Ivanovicha Kadeeva: Materialy. – Khar'kov, 2015. – S. 93–96.
19. Nefedov K. Iu. Selevk Nikator i Aleksandr Makedonskii: Evoliutsiia propagandy // Drevnosti: Khar'kovskii istoriko-arkheologicheskii ezhegodnik. Vyp. 10. – Khar'kov, 2011. – P. 14–25.
20. Nefedov K. Iu. Selevk Nikator i Apollon // Doislams'kii Bliz'kii Skhid. – Kiiv, 2014. – P. 177–196.
21. Novikov S. V. Sarapis v Irane // Vestnik Literaturnogo instituta. – 2014. – 3. – S. 70–79.
22. Scharrer I. Seleukos I und das babylonische Konigtum // West und Ost. 2. – Hamburg, 1999. – P. 95–128.
23. Seyrig H. Seleucus I et la Fondation de la`Monarchie Syrienne // Syria. – 1970. – 47. – P. 290–311.
24. Smirnov S. V. Gosudarstvo Selevka 1-go: Politika, ekonomika, obshchestvo. – Moskow, 2013. – 344 s.
25. Smirnov S. V. Demodam i Patrokl – "druz'ia" Selevka 1-go // Antiquitas Juventae. – Saratov, 2010. – P. 38–45.
26. Smirnov S. V. Pervyi opyt sopravitel'stva v gosudarstve Selevkidov // Vestnik drevnei istorii. – 2009. – 4. – P. 159–168.
27. Strootman R. The Hellenistic Royal Court: Court Culture, Ceremonial and Ideology in Greece, Egypt and the Near East, 336–30 BCE. – Utrecht: Universiteit Utrecht, 1968.
28. Tarn W. Ellinisticheskaia tsivilizatsiia. – Moskow: Izdatel'stvo inostrannoi literatury, 1949.
29. Tarn W. Two notes on Seleucid history // Journal of Hellenic Studies. – 1940. – 60. – P. 84–94.
30. Zhuravleva N. V. Selevk Nikator: Sozdanie dinastii // Problemy istorii, filologii, kul'tury. Vyp. 17. – Magnitogorsk; Moskow; Novosibirsk, 2007. – P. 255–269.