| | | | | | | 
 
 
 
 
  Утром проснёшься, а трава уже поседела и луна
 вся засахарена инеем.
 Затопишь печку, протрёшь газетой запотевшие окна,
 принесёшь из сарая дров.
 Накинешь старую куртку, обуешь галоши и выйдешь во двор
 посмотреть –
 прямо ли поднимается столб дыма из трубы,
 и нет ли у него недопустимого отклонения от перпендикуляра.
 
  Пройдёшь в сад, посмотришь на серое,
 в редких антоновских яблоках, небо,
 сладко поёжишься от холода и вернёшься в тепло.
 Спустишься в погреб, в который раз пересчитаешь заготовленные на зиму банки с солёными и маринованными огурцами,
 помидорами, клубничным вареньем, смородиновыми компотами, поговоришь с картошкой, морковкой и капустой,
 успокоишь их, пообещаешь,
 что сильных морозов не будет,
 споткнёшься об огромную, бесчувственную тыкву и на бутыль с вишнёвой наливкой даже искоса не взглянешь,
 потому как рано на неё смотреть, а тем более трогать.
 
  Перед сном подбросишь дров в печку и
 уснёшь, думая о том,
 как там сейчас дым – не погнуло ли его вет…
 и тут же проснёшься от оглушительного шороха в углу, за тумбочкой – оказывается, мыши вернулись из огорода в погреб и теперь обустраиваются.
 Кинешь тапком в угол и подумаешь:
 «Ну, вот.
 Теперь все дома.
 Можно зимовать»...
 
 Михаил Бару
 
 Художник Александр Ветров
 |  |  | 
 | 
 | 
 | 
 | 
 | 
 |