Мой день рождения неумолимо приближался. Листья календаря складировались на холодильнике, пропорционально стопке росло ощущение тоски и печали. Я никогда не любила свой день рождения. Казалось бы, можно по примеру дяди забить и не отмечать, но тогда тоска становилась сильнее, вгоняя в депрессию. Накатывали воспоминания о беззаботном пятилетии с большим медовым тортом, испеченным мамой, табуном родственников и розовым платьем в цветочек.

Оставался один листок. Я пила чай, гипнотизируя взглядом календарь, и думала о взятом, наверное, напрасно отпуске.

— Чего грустишь? — Наташа подсела ко мне, обняла за плечи и тоже глянула на календарь. — Где радость по поводу дня варенья?

— Мне двадцать пять… я старею…

— Мда.

Это повторялось на протяжении недели с постоянной периодичностью. Второе, третье, пятое… девятое. День Д, час Ч.

— А давай на дачу? Отметим! Шашлыки пожарим, — неожиданно предложила Наташа.

С легкой заинтересованностью я посмотрела на подругу.



О том, что у неё недалеко от города есть дача, я знала. Но идея отдохнуть там мне в голову не приходила. Большей частью потому, что я ненавижу деревни и отдых на природе как таковой. Но более нечем было разнообразить мой день рождения, как и жалко было впустую потраченного отпуска, так что, чуть поколебавшись, я решилась.

И вот автобус везет нас с рюкзаками, набитыми жизненно необходимыми вещами и продуктами, в направлении дачи.

— И как далеко нам топать до дома? – поинтересовалась я, разглядывая на подъезде к пункту назначения унылые пятиэтажки. Нам явно не туда.

— Пару километров, — жизнерадостно сообщила Наташа, явно оживляя в памяти родные места.

— Я так и думал…

По правую сторону от небольшой станции располагались дачи. Красивые кукольные дома, витые чугунные или выкрашенные бетонные заборы, увитые плющом стены, изящные клумбы, на заднем плане — ухоженные огородики с бурно растущими морковкой, картошкой и зеленью. Кусты с пестреющими в листве ягодами малины, крыжовника, смородины, вишни. Зачарованно любуясь райским краем, я опомнилась лишь тогда, когда Наташа уверенно двинула дальше, в сторону… м-м, я бы назвала это мечтой пенсионера. Когда дом строится не по плану, а как на душу ляжет и из чего господь пошлет. Дорога потеряла прямизну, застройки — густоту. Впереди виднелся крупный водоем — судя по всему, пруд, о котором говорила Наташа.

— Только к бабушке за ключом зайду.

— Угу.

Отдых был кстати. Дальше дорога шла в гору, а лямки рюкзака ощутимо оттягивали плечи.

И вот оно!

— Нам сюда? Ты не ошиблась? — с надеждой спросила я.

Жизнерадостность Наташи от моего малодушия не пострадала. Улыбнувшись ещё шире, она подтвердила мои худшие опасения. Спускаясь по перекошенным от паводков ступеням, раздвигая разросшиеся сорняки, я сверху вниз обозревала место, где мне суждено отметить день рождения и прожить три дня. Участок шел с сильным наклоном, внизу упираясь в берег обширного пруда. Там, где раньше были грядки, теперь росли крапива, репей, подорожник и прочие сорные растения. Деревья печально сбрасывали листву в тени высоких хвойных. По небу сновали стрекозы, чуть выше – ястребоподобные птицы. В кронах терялись воробьи и галки.

— Газа здесь нет, электричества — тоже. Так что готовить мы будем здесь, — Наташа указала на конструкцию из кирпича, решетки и трубы. Отдельно лежал кусок железа — заслонка. — Только вот дверь открыть сейчас надо будет… иначе будем спать в теплице.

— Ну уж нет! Показывай свою дверь! — мне настоятельно требовалось помещение, где я смогу присесть и осмыслить увиденное.

Дверь оказалась внушительна. Дерево, добротно обшитое железом, казалось монолитом на фоне стены. Даже ржавчина не портила этого впечатления. Впечатление портила сломанная замочная скважина. Но тут Наташа достала ключ…

— Ты собираешься открывать дверь арматурой?! — ужаснулась я, глядя на двадцатисантиметровый штырь.

Смерив меня презрительным взглядом, Наташа принялась всовывать ключ в неприметную дыру над ручкой. Замок нас явно невзлюбил, так как принимать ключ, как родной, не желал, артачась, аки невинная девица.

— Может, лучше в теплице?..

Но тут ключ встал на место. Щелкнуло. Но дверь гостеприимно распахнулась только после упора ногой в косяк.

Клубы пыли рванули наружу. Откашливаясь и отплевываясь, я отскочила в сторону и укоризненно посмотрела на Наташу.

— Тут три года никто не был, — чуть виновато сообщила она, зажимая нос.

— Я заметил!!!

Здесь не было даже мышей и тараканов. Абсолютная безжизненность вкупе с затхлым запахом сырости и пыли. Кое-где в беспорядке валялась одежда, далекая как от чистоты, так и от задуманного изначально вида. В углах серыми лохмами свалялась паутина.

— Такое чувство, что это место покидали в большой спешке перед потопом, — заключила я, перешагивая через порог.

— Я сейчас окно открою…

Наташа скинула рюкзак на кресло и поспешно ретировалась, пока мне в мысли не закралась мысль пристукнуть её за такую подлянку.

Оглядев комнату, я пришла к неутешительному выводу: матрас с одеялами и подушками срочно требовалось вынести на солнце, разобраться с завалами одноразовых стаканчиков, свечей и окурков на столе, вымести весь мусор из углов, убрать вещи, раскиданные где попало и, самое страшное — помыть посуду!

«Ещё не поздно уехать, автобусы пока ходят…» — рассеяно подумала я, брезгливо приподнимая чьи-то труселя со спинки кровати.

Тут раздался треск и в комнату хлынул свет. А я-то думала, что окна заколочены!

Наташа распахнула ставни и стала вынимать стекло из рамы.

Уезжать было поздно.

Полная мрачных мыслей и предчувствий, я взялась за веник и принялась за уборку.



Мы закончили к девяти часам. Пришлось ещё печь топить (дрова Наташа сама напилила), чтобы избавиться от сырости и затхлости в доме. С первого раза у нас не получилось, поэтому мы закинули дров побольше и переждали на улице, когда дым наконец определится, куда ему — в комнату или в трубу.

— Баню мы сегодня топить не будем! — категорично заявила я. — Не хватало ещё пожар тут устроить!

— Да не бойся, пруд рядом, — оптимизм Наташи порой меня поражал в самое сердце.

— Из леечки заливать будем? — скептически осведомилась я, на глаз измеряя расстояние от дома до пруда… мда… метров тридцать будет. В горку.

— Ты вредная!

— Я просто уставшая и голодная! Когда мы уже будем праздновать, а не заниматься уборкой? Мне её в городе хватило.

Наташа обняла меня и примиряющее сказала:

— Не дуйся, сейчас будем готовить. Ты замариновала курицу?

— Разумеется!



Летучая мышь пролетела мимо носа. Я отсалютовала ей граненым стаканом с вином, осмотрела праздничный стол, состоящий из шашлыков, огурцов с помидорами и бутылки вина, стряхнула в пепельницу (третий граненый стакан) пепел с сигариллы, и мрачно сказала:

— Кто бы мог подумать, что свои четверть века я разменяю в кампании летучих мышей и сов…

Ехидное уханье с ближайшей ели было мне ответом.

Впрочем, помимо сов у меня была Наташа, и ночь только начиналась.

[700x654]