Это цитата сообщения Андрей_Леднев_из_Мурмана Оригинальное сообщение
Часть 29. Песенные люди – Чудь Заволочьская – «люди, о которых говориться в сказках» и помОрска говОря – реликты архаической Северной Руси.
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Алла Сумарокова - Заслуженная артистка РФ, родом из Лешуконья Мезени.
Песенные люди – Чудь Заволочьская – «люди, о которых говориться в сказках» и помОрска говОря – реликты архаической Северной Руси.
Интенсивное исследование порошлого Перми было предпринято в XIX веке.
Во-первых: Как известно, исследование происхождения финских народов, с незапамятных времен заселявших север России, создало в науке XIX века целую алтайскую теорию происхождения финского племени, особенно хорошо разработанную в трудах известного финнолога Кастрена. Но не успела еще упрочиться эта теория, как под влиянием венгерского ученого Антона Регули и его последователя Павла Гунфальви, издателя "Наследства Антона Регули" (Пешт, 1864), а затем финляндского ученого Августа Альквиста возникает угорская теория общего происхождения остяков, вогулов и венгров, полагавшая уже местом первобытного их появления север Европейской России (мнение Д.Европеуса), также Урал (мнение Макса Мюллера) и т.д. и обособлявшая остальных финнов, и в том числе наших зырян, пермяков и вотяков, в особые группы, число которых у разных ученых не одинаково.
Одновременно с разделением всех финнов то на 2, то на 3, то на 4 ветви, в науке возникает не менее спорный вопрос о племени Чудь, с одной стороны упоминаемом в церковно-славянских источниках русской истории, какова Повесть временных лет, а с другой - сохранившемся в народных преданиях до сих пор.
Во-вторых: поиски страны Биармии и ее несметных сокровищ, описанные в скандинавских сагах.
Известно: то, что хотели найти, – не нашли. Каждый финнолог неизбежно встречается с вопросом о древней Чуди. Бесаппеляционно причисляя ее к фино-угорским народам, финологи всё же вынуждены констатировать: это другой народ. Достаточно сказать, что у всех народов фино-угорского происхождения имеются предания о более древних обитателях Севера. Среди славянистов, сторонников киевского и норманнского происхождения Руси вопрос о происхождении чуди более определен: из ПВЛ русь и чудь осели в Афетовой части после потопа. Тот же Гостомысл уже вернулся на Ладогу с булгарами, руссами, словянами и оттого и призывал на «княжение», для пресекания любых попыток вражды между пришлыми народами за первенство, Рюрика их коренных народов Севера. Вполне возможно это и была Чудь. Это уж немцы, в угоду им выгодной норманнской теории, Рюрика превратили в варяга: а «вора-ворога-врага» не зовут к себе домой. Булгарские летописи сохранили сведения об оседании Рюриковичей уже в Перми: несомненно, что чудь (шуд по булгарски) – это коренной народ всего севера Евразии. В булгарских летописях присутствует еще один народ «ары», положение которых географически совпадает с территорией ныне заселенной пермяками и обскими уграми и которых «традиционно» относят к фино-угорским.
Работая на территории Севера Западной Сибири, многие исследователи сталкивались с существованием у коренных жителей (обских угров) преданием о неком народе, населявшем эту территорию до них. Название этого народа довольно устойчиво у разных групп. Как правило, его называют Ар-ях и переводят на русский язык как "Песенные люди", "Народ, о котором поется в песнях", реже - "Многолюдный народ" [ПМА]. Иногда как синоним названию "Ар-ях" приводят термин "Монть-ях", то есть "Сказочные люди" или "Люди о которых говорится в сказках". Еще в начале XX века Л. Р. Шульц отмечал, что умение "обрабатывать металлы и выделывать гончарную посуду…, сооружение городищ и могильников… предание, общераспространенное среди всех остяков, приписывает народу Ар-ях, который остяки определенно отличают от своих предков Ханда-ях".
"Против единства ар-яхов и остяков, - свидетельствовал Л. Р. Шульц, - говорит и то, что на городище-могильнике около Кинтусовского озера (ныне оз. Сырковый Сор у пос. Салымс), среди черепов брахио и суббрахиокефальных, какие у современных остяков, находят долихокефальные, какие у остяков не встречаются. О том, что этот могильник служил раньше местом погребения ар-яхов, а позже остяков, говорит также предание среди жителей юрт Кинтусовых". [Шульц, 1924, с. 170].
Устная традиция наделяет людей Ар-ях необычайно высоким ростом. Особый интерес, в этой связи, вызывают данные, приведенные Кунгурской летописью: "И идоша до городка Табаринца Бия, и ту бой на малые часы, потому что Ермакъ не становился долго и ворочатся за ясаком - что мимоходом урвалъ, то и наша добыча. И ту убиша богатыря две сажени высоты и хотьша жива свьсти с собою, но не далъся - ухватом человек десять загребьт и давитъ, и того застрелиша на чюдо" [ЛСКК, с. 578].
Упоминание о неком высокорослом северном народе мы находим и в более ранних источниках, так в "Книге Ахмада ибн-Фадлана" о путешествии на Волгу в 921-22 гг. есть фрагмент, описывающий великана из некой северной страны Яджудж и Маджудж, расположенной на берегу моря [Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу, 1939, с. 75-76].
В последние годы больше стали внимания уделять исследованиям человеческих останков из могильников, раскапываемых на севере Западной Сибири. Было отмечено, что в могильниках IX-XI вв. часто встречаются останки высокорослых людей. Рост взрослых мужчин нередко превышает 160 см, а иногда и 175 см. Таким образом, перед нами блестящее подтверждение данных фольклорных и письменных источников, которые в значительной мере дополняя друг друга, говорят о том, что Север Западной Сибири некогда был заселен высокорослым населением, которое сменили низкорослые группы современных обских угров.
Надо отметить, что описание народа ар-ях З.Сибири полностью подпадает под описание североевропейской чуди, с которой большинство очень хорошо знакомо: умение обрабатывать металлы, необычайная сила, миролюбивые, но искусные воины. Новгородцы, «покорявшие» Беломорье, так же отмечали больший, чем у них рост чуди, но вот «песенностью и умением петь сказки-старины» всегда традиционно относили к особенности северно-русских и поморских народов. Достаточно сказать, что все былины, которые всем известны как древнерусские, например, об Илье Муромце, были записаны не под Муромом и Киевом, а на Русском Севере, даже большей частью в Вологодской и Архангельской губерниях. Достаточно привести содержание Свода Русского фольклора из 25 томов:
СОСТАВ 25 ТОМОВ
СЕРИИ «БЫЛИНЫ»
СВОДА РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА
Тома 1—10. Былины Севера. Архангельско-беломорские традиции
Тома 1—2. Печора
Тома 3—5. Мезень
Том 6. Кулой
Том 7. Пинега
Тома 8—9. Зимний берег Белого моря
Том 10. Западное Поморье
Тома 11—20. Былины Севера. Обонежско-каргопольская традиция
Том 11. Северное Обонежье
Тома 12—15. Западное Обонежье
Тома 16—18. Восточное Обонежье (Пудога)
Том 19. Кенозеро
Том 20. Каргополье
Тома 21—23. Былины центральных районов Европейской России, Поволжья, Урала и Сибири
Том 21. Центр Европейской части России
Том 22. Урал, Сибирь, Дальний Восток
Том 23. Казачьи области (Дон, Нижняя Волга, Северный Кавказ и др.)
Том 24. Непаспортизованные записи XVII—XX вв.
Том 25. Приложения. Сводные указатели
Распевный язык язык помОрской говОри. Поморы не говорят – они поют, разговаривая:
«- ПорАто-льмнОго, дЕфка, гУбок-то наломАла?
- Дак, дорОдно - жарЁхи-то поИссь...
- Мы-то с ИрИньёй сЕйгод ишшА не хАживали в лЕсы-то...
- Вы кОйдысь похОдите? О КАмкурью, нет?
- ВТОвы-толЕсы обсЕцьны, онднО обсЕцьё. ТоттамдЕнь цЕлой
упрЯк рЫндала.
- ТАма-ка гУбокбЫло спроЁм...
- СЕйгод-то немА - вОна какО сушь...
- ДЕфки, водА-то зарубИла, нет?
- Луду-то водОй снЕло, не выгОливат...
- РЫба-то о сАму берЕжину мырИт.
- ВодА-то в рекИ ЭстольтЁпла!
- ПогОдьё-тостоИт... ЛОсо...
Для приезжего человека-«чужАнина» язык этот непонятен и странен. (Для древних новгородцев этот язык был чудной – моё прим.) И дело не только в том, что «гУбки» - это по-поморски «грибы», которые здесь не «собирают», а «ломАют», что слово «порАто» - означает «очень», а слово «дорОдно» - переводится как «достаточно», вопросительное «кОйдыссь похОдите?» - значит «какой дорогой пойдете?»... Дело не только в непонятных и чудных поморских словах, которых в помОрьской говОре «спроЁм». И не только в необычных для русского языка интонациях, из-за которых почти любое предложение у поморов напоминает вопросительное. И не в том, что предложения в говОре составлены отнюдь не по правилам литературного русского языка... Дело в том, что говОря - это самостоятельный древний язык, сформировавшийся на территории исторического Поморья, и сохранивший свои отличительные особенности до наших дней. Память детства ГовОря - мой родной язык. На нем говорила моя бабушка Ульяна Максимовна Лемехова (в девичестве Шехурина) - коренная кулоянка. КулоЯна - жители древнего поморского села КУлой, которое стоит на реке с одноименным названием. По своей культуре и языку кулоЯна очень близки к пинежАнам,.мезЕнам и лешукОнам- это одно поморское племя, ведущее свое начало от легендарной «чуди заволоцькой» (И.И.Мосеев «ПомОрска говОря» Краткий словарь поморского языка)».
Известна история о том, что при фольклорных исследованиях русских северных народных хоров попытки переложить их звучание на ноты оказались тщетными. Эти мелодии представляли такую звуковую вязь, которая не подчинялась правилам нотной грамоты и существующим канонам музыкальной композиции. В тоже время, было ясно, что звучание каждого такого хора являлось произведением. Но оно не укладывалось в наперёд заданные формальные структуры и подчинялось каким-то своим правилам мысли и чувств.
Про особенности хора северных народов можно встретить и у Павла Александровича Флоренского – большого знатока музыки. Он описал это удивительное многоголосие в своей работе «У водоразделов мысли». По его мнению, оно предшествовало полифонии с взаимоподчинением всех голосов друг другу и могло быть названо гетерофонией – полной свободой всех голосов, которую он обозначил как ««сочинение» их друг с другом, в противоположность подчинению» [Флоренский, 2006, с. 18]. Всё построено на импровизации. Но такая импровизация вяжется каждым исполнителем многократно и многообразно в соответствии с общим делом многоголосия. Такие мелодии были построены не на формальных требованиях музыкальной грамоты, которой певцы, скорей всего и не знали, а, по выражению Флоренского, на неиссякаемом океане возникающих чувств. Здесь нет явно выраженной причинной связи. Причин много и они остаются скрытыми. Следствия, из которых построено звучание хора, как бы причин не имеют, но в тоже время они не случайны. Следствия без видимых и не понятных причин. Причина может пониматься как нечто целое – будущее произведение.
Ранее было показано, что на Севере Евразии существовала уже ранее за века и тысячелетия созданная система жизнеобеспечения народов Севера, которая никак не ложится на «нотную грамоту» для описания-демонстрации понятных нам понятий «государство» и «цивилизация». Заканчивая свой великий труд о войне и мире, Лев Николаевич Толстой попытался осмыслить исторические основы движения народных масс, в частности, возникновение в Европе человеческого потока с запада на восток и потом обратной волны – с востока на запад. Теперь мы знаем, что такие потоки были многократными, и до наполеоновских войн и позже и охватывали не только Европу, но и Евразию. Стремление понять и как-то смоделировать их возникновение оказалось тщетным. Историки вязли в частностях. Толстой же приходил к пониманию огромного множества причин, доходя до уровня отдельной личности, её судьбы, связей каждого человека с другими людьми, внешними обстоятельствами и временем бытия. [Толстой]. В конце своего эпилога к роману он делает вывод, что случайные (волевые) поступки неотделимы от поступков и событий причинно-следственных, которые он назвал необходимостью. Но эти исторически важные неразделимые сущности всё же неслиянны.
Только таким подходом можно объяснить и взаимоотношения чуди и северных русов: они неразделимы и неслиянны, что отличает их от взаимоотношений аров (чуди) и традиционных фино-угорских народов, хотя, пермяки – это неслиянный, но, в последствии, разделенный народ из чуди, на русов-словян и коми-пермяков. В пылу споров в отрицании нашими «академиками» от истории самобытности и независимости от государственного влияния автономного развития такого народа, как поморы, они сами вскрывают своё «заблуждение»: в церковно-славянских летописях к XII веку н.э. в них все менее и менее встречается чудь и «на исторической арене» появляются всё более и более поморы. Попытки объяснить происхождение поморов из «новгородской колонизации», а исчезновение чуди ее «суицидом» или уходом в неведомые страны, со стороны выглядят просто нелепо: сколько не говори «халва-халва», а во рту слаще не станет – сколько не повторяй «чудь – фино-угорский народ», от этого чудь не станет более финоугористей.
«В Афетове же части седять русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь, моръдва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, угра, литва…» (ПВЛ). Что этим хотел сказать летописец, с которого «Нестор» переписал этот отрывок? Если «языцы» - это народы, то получается, что русь и чудь – это некая «идеологическая концепция», цемент, скрепляющий эти русско-чудские народы. Если «языцы» - это фино-угорские язычники в понимании провизантийских христиан, то русь и чудь – это не язычники, а значит, православные и христиане.
И финологи, и провизантийские христиане старательно «перетягивают одеяло» в сторону второй версии: обе противоборствующие между собой стороны очень она устраивает, но….уж вечно «путается под ногами» эта чудь. Вот и стараются закопать подальше ее: «чудь в землю ушла» и всё тут – очень удобно. Есть маленькая отдушина для финологов: русь и чудь – это русские славяне и фино-угры соответственно. Но тогдамне не совсем понятно: зачем Илья Муромец, русский богатырь чудского (это верно: чудь отличается богатырским сложением) происхождения (мурома) тридцать три года «спал» на исконно финоугорской Муромской земле и вдруг в одночасье потащился по перекрытому Соловьем-Разбойником торговому тракту из волжского Болгара в Киев (его описание имеется в булгарских летописях Джагфар Тарихы: чтобы его «расчистить» и пришлось ликвидировать Соловья-Разбойника-Хазарию), и идти на выручку киевскому князю, стольный град которого осаждали печенеги-половцы, и к князю-правителю которого ни Илья Муромец, ни северные русаки, ни поморы, которые и сохранили для потомков эту былину, явно не питали симпатии?
Ладно, допустим, что к тому времени русаки уже «колонизировали исконно фино-угорские земли племени мурома». Допустим и то, что русаки взяли себе имя покоренных ими мурома. Но тогда из того «Нестеровского» списка народов русакам остается только один народ Афетовой части: литва, на право причисления которой к себе претендуют и фино-угры и балты – скандинавы, но только не «русские» академики от истории. Так и хочется сказать: заглатывая быстро большие куски былой славы древности, можно и подавиться – «тщательнее» надо пережевывать.
Сейчас модно стало приводить в качестве доказательной базы генетический анализ распределения меток мутаций гаплогрупп ДНК. Построены целые ветви этих мутаций, выявлены типы прародителей и их потомков. Все надежды на выявление истины обращены в этом направлении. Не стану указывать на аксиоматические ошибки исходной парадигмы этого метода (тем более я в генетике профан, но вижу ошибки логики построений их выводов). Воспользуюсь их результатами. В этом плане интересны карты генетических расстояний от средних частот популяций индо-арийской, тюркской и фино-угорской ветвей языковых групп народов, как наиболее разработанных и признанных теорий евразийских миграций. Карты интересны тем, что области минимума (темная часть) показывают, что до этих территорий миграция людей из данной группы минимальна. Скажут, что языки имеют тенденцию заимствоваться, меняться: так и выбран именно среднечастотный показатель, характерный для всех народов данной языковой группы и даже выявлены и области (очаги) из которых действительно начинались пути народов и последующие мутации. Вот рис.103 для индо-арийской языковой семьи народов.
Рис.103 Карта генетических расстояний от средних частот популяций индо-европейской языковой семьи.
Минимумы в области Кавказа и Южного Урала понятны. А вот минимум на территории Северных Увалов и Тиманского кряжа (Мезень, Печора и Вычегда, верховья Вятки, Камы и Пинеги)? Да и еще, очень заметная по маленьким расстояниям между изогибсами, «стена» сопротивления миграции индо-ариев с Прибалтики и Скандинавии. Заметны и области проникновения индо-ариев на Русскую равнину: с Причерноморья на север и со Скандинавии на юго-восток в Новгород.
Любимая сказка татарских историков об «огромном» следе тюрков на территории, традиционных для Перми и Киевско-Московской Руси, меньше Новгородии, рушится в прах при вгляде на рис.104
Рис.103 Карта генетических расстояний от средних частот популяций тюркской (алтайской) языковой семьи.
Но подтверждается стремление Волжской Булгарии контролировать Северо-Евразийский торговый тракт в районе Костромы (пермычка через Кострому –Вологду). Тюркский максимум на северо-западе Кольского требует объяснения и пересмотра происхождения скандинавских норгов и данов.
Рис.103 Карта генетических расстояний от средних частот популяций уральской (фино-угорской) языковой семьи.
Рис.103 показывает традиционную картинку миграции фино-угорских народов. Даже огромный залив в районе Волго-Донского канала объясняется долгим пребывнием здесь мадьяр. Но вот минимум в районе верховьев Мезени, среднего течения Вычегды у Яренска и Выми и перемычка в верховьях Вятки и Камы ставит жирный крест на «теории крещения» именно язычников-зырян (коми) Стефаном Пермским («язычниками» оказалась чудь, которая и ушла на Северные Увалы).
В целом, генетические «миграционные» карты подтверждают, что Пермь (на Вычегде, в верховьях Пинеги и Мезени) в районе Северных Увалов – зона сохранения коренного населения Севера Евразии, влияние на которых мигрирующих индо-ариев, тюрков и фино-угров минимально. Ну, если сплошной минимум от всех известных семей народов, то должен быть и максимум чего-то. Генетиков, рассматривающих распределение типов гаплогрупп, давно заинтересовал максимум гаплогруппы D, характерный для коренных жителей Пинеги, резко отличающий их от всех остальных жителей Европы. Дело в том, что этот генетический тип присутствует у всех восточных евразийцев, но в малом процентном содержании, почему и назвали его восточноевразийским гаплотипом. Мутационные метки этого типа изучены слабо и внесено искажение традиционным исключением из анализа сибирских русских (как проводить мутационные ряды при низких содержаниях и расбросе по всему континенту?). Удивление генетиков вызвало и то, что по своим физиологическим параметрам пинежане полностью соответствую среднестатистическому образу, выведенному для русских:с антропологической точки зрения это типично старорусское население: высокорослый северорусский тип с выраженной горизонтальной профилировкой лица, сильно выступающим носом и высоким процентом светло-голубых глаз и русых волос. Никакой связи с соседствующими коми в пинежской популяции не прослеживается, признаков родства с финно-угорскими народами - также.При этом, западноевразийской (европейской) гаплогруппы I, U1, U2, U3, X у русских встречаются только в южной части русского ареала и отсутствуют в северных популяциях (Пинега, Каргополь). Поэтому развитие исследования в этом направлении не проводилось: так можно было дойти до абсурда в понимании мировых «академиков» от истории, что северные русские – самые коренные жители Евразии вместо уже разработанной исторической парадигмы об образовании людей, считающих себя русскими, спустившимися в I-ом тысячелетии н.э. с небес из космоса на деревья глухой болотно-лесной зоны, и благодаря их безудержному приматному размножению, осуществивших «колонизацию шестой части всей суши Земли».
Я бы назвал этот гаплотип – меткой оседлости, т.к. повышенное его содержание говорит о минимуме мутационных изменений, неизбежных при миграциях по Индостану, Юго-Востоку Евразии, Малой Азии и Тибету. Понятно, что чудь, которая никуда не мигрировала и есть основной носитель этого гена, и потомки которых максимально сохранились на Северных Увалах Русской равнины. Фолклористы XIX века отмечали, что жители севера России вели родословия и от чуди в местах, где сохранились народные предания о ней: верховья Онеги, на Ваге, верховья Пинеги, на Вашке и даже верховьев Мезени. Фино–угорские народы (например, коми и ханты-манси (остяки) Приобъя) обособляли себя от чуди (аров) – это другой народ, да и чудь в активные контакты с ними не вступала.