[400x300]
Я завидую ей – меж корней,
нищей пленнице рая иль ада,
О, когда б я была так богата,
что мне прелесть оставшихся дней?
Но я знаю, какая расплата
за судьбу быть не мною, а ей.



Анна Ахматова. Белла Ахмадулина. Они связаны в пространстве русской поэзии неким таинственным мистическим образом. Тайна живёт и в звучании их имён,
обещая чудо, завораживая загадочно прохладным звуковым повтором. ...Тайна стоит за кромками их жизней – уходящая Анна… вступающая Белла… Имя, обретённое Беллой при крещении в Свети-Цховели – Анна!


[700x466]

"...Дорога не скажу куда..."
Меж нами так не говорят,
нет у людей такого знанья,
ни вымыслом, ни наугад
тому не подыскать названья,
что мы, в невежестве своем
строкой бессмертной назовём.

[700x474]

Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стоны,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Так вкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава,
Как по земле идет с котомкой лихо...
Но вот уже послышались слова
И легких рифм сигнальные звоночки, -
Тогда я начинаю понимать,
И просто продиктованные строчки
Ложатся в белоснежную тетрадь.
Анна Ахматова

Впервые я услышала имя Анны ахматовой в школе.Уменя были добрые, неповинные в общем зле учителя, но им было велено оглашать постановление:Ахматова и Зощенко.
Я пойму это потом, но из непонятных»обличающих»анну Ахматовуслов возник чудный,прелестный,притягательный образ.
Воспитание может иметь обратное значение.
Прошло некоторое время.Я раздобыла стихотворение Ахматовой и написала убогое посвящение.вскоре я его порву и выкину.Подозреваю прекрасного Александра Володина, всегда любимого мною, в том,что он успел передатьАнне Андреевне Ахматовой случайно уцелевший черновик.
Извсего этого помню строфу:
«об это старинное древо
утешу ладони мои
достанетвам,Анна Андреевна,
покоя, хвалы и любви.»...
Ужасно, но далее будет ещё ужаснее.

[700x269]

Однажды, в скромном начале дня,выхожу из дома.В этом же доме жили Наталья Иосифовна Ильина и Александр александрович Реформатский,знавшие меня: Гуапа.
Наталья Иосифовна говорит: «Зачем Вы избегаете встречи с Ахматовой?Анна Андреевна в Москве,я еду к ней. Вы можете поехать со мной.»
Я: «Нет,я не могу.Не смею,не хоочу,и не надо»
Тот день(для меня) стал знаменательным.
Я привечалаАнджело Мариа Рипеллино, знаменитого слависта и журналиста, для меня безымянного, виновата.
Я развлекала итальянцев: показывала уцелевшую старую Москву, ярко бедную,угнетаемую и свободную мастерскую художника Юрия Васильева.
Итальянцы стояли в гостиннице «Пекин!. Что-то им понадобилось там.Пдъехали к гостиннице. Передо мной, резко скрипнув тормозами,остановилась машина Ильиной.


[700x394]

Я знала, кто пассажир этого автомобиля.Лицо знало, как бледнеет,ноги не знали, как идти.Сказала: «Ну смотрите, синьоры,больше вы этого не увидите».( Я ошиблась: итальянцы увидели Ахматову — в Таормине, в пальто Раневской). Подошла.Н.И. С жалостью ко мне весело объяснила Ахматовой: «Она так любит Вас, что не хочет видеть Вас».
Я же видела дважды: грузный, вобравший в себя страдания и болезни лик и облик и тончайший профиль, столь известный, столь воспетый.
Молча поклонилась.Вернулась к итальянцам.Моё лицо было таково, что они забыли,что они забыли в гостиннице «Пекин».
Анджело Мария Рипеллино спросил:»Что с Вами?»- «Там была Ахматова».
Далее — повезла их в забегаловку, в Дом литераторов, не обещая кьянти,что- нибудь взамен обещая. Вернула их к гостиннице «Пекин.»
Подъехала к дому. В лучах фар стояла Ахматова: ждала Ильину. Это не имело значения, если не считать разрыва ума, сердца, зрения. Сказала: «Анна Андреевна, Бог знает, я не хотела Вас видеть, но вижу Вас второй раз в этот день». Ахматова : «Верите в бога?».Я: «Как не верить? Вы не только от ваших родителей родились,произросли и осиянны.И я это вижу».Я и видела ярко бледное осиянное лицо Ахматовой в потёмках двора.


[640x363]
К счастью моему, спустилась со своего этажа Наталия Иосифовна Ильина и засмеялась.Анна Андреевна величественно- милостиво сказала: «Едем к Ардовым на Ордынку.Может быть, желаете сопроводить?» Я тупо плюхнулась на заднее сидение. Ехали по Ленинградскому проспекту.Фонарь и не фонарь, свет и тень,я видела,не могла видеть, но видела профиль, силуэт. Модильяни? Альтман?...Нет.В Оспедалетти, в 12-году?...Нет, эту фотографию мне подарят много позже.
Когда проезжали мимо поворота к больнице Боткина, Анна Андреевна великим голосом произнесла: «Я бывала в этой больнице.Лежала около окна.Другие старухи хотели занять моё место. Ко мне подошёл шведский корреспондент в белой рубашке, столь белой, что меня стали уважать».
Я читала эти ( приблизительно) слова у Лидии Корнеевны Чуковской. Но я эти слова — слышала.
Приехали на Ордынку. Н.И.: «Проводите Анну Андреевну через двор и наверх». Двор состоял из рытвин.Я поддерживала хрупкий утомлённый локоть.Поднялись пешком на указанную верхотуру.Я чувствовала пульс , сильный и сильно убывающий.


[604x412]

У Ардовых играли в карты. Алёши Баталова не было.Мы прошли в его комнату.Анна Андреевна сразу прилеглаи спросила:»кто были те двое у вас в автомобиле?» сила зоркости оьошлась мне холодом мурашек. Я не могла понять, как Ахматова, не обернув головы, сумела разглядеть ещё ког-то.В ум вступило изобретённое Лесковым слово «мелкоскоп». Ответила: «Двое итальянцев: Анджело Мария Рипеллини и …». Ахмтова ( с надменно- ласковой усмешкой): «Как? Этот мерзавец?» Я: «Неужели он в чём-то провинился перед Вами?»
Анна Андреевна слабым жестом указала, слабым голосом приказала6 «Там сердечные капли. Подайте , пожалуйста.» Я исполнила указание и приказание.
Анна Андреевна показала итальянскую книгу: «Мне жаль,что я не могу подарить книгу. У меня нет другой».
Я : «Зачем: Не о чем сожалеть.Я не знаю итальянского языка....Ваш — знаю,этого знания достанет для многих...»
Не знаю, как спустилась по лестнице, пересекла двор. Н.И. Ждала не суетно, не торопливо.
На этой странице злоключения обожания не завершаются. Переходим на следующую.


[600x457]

Прошло некоторое время.
Позвонила Н. И. : «Вы уже видели Ахматову — дважды в один день. Можно и привыкнуть.Анна андреевна хочет ехать за город. Я сегодня не могу повезти её.Позвоните ей. Повезите. Вот номер телефона.».
Ахматова тогда остановилась у своей знаменитой приятельницы, на Садовом кольце,рядом с площадью Маяковского.
Глубокое чувство обречённости овладело мной.В этом не было мистики. Был автомеханик Иван И ванович, гений своего дела,он сурово учил меня ездить, менять колесо за пять минут — не дольше! Заклеивать мылом бензобак — в случае протечки ( мыло — ьыло). Но вот когда 2иглу заливает бензином2, - он мог это исправить, я уже ничего не могла поправить.
Позвонила по указанному телефону.Великий голос (я всегда слышу : «Дорога не скажу куда...») ответил : «благодарю Вас. Жду Вас в двенадцать часов. В полдень».
Я понимала, что не в полночь. Не понимала: что надеть. В уме стояло воспоминание : Чехов едет к Толстому в Гаспру, думает: что надеть? ( описано Буниным)
Надела то,что под руку попалось :синие узкие брюки,оранжевый свитер, это уже входило в обречённость.Ровно в полдень (помедлив возледома) поднялась, позвонила в дверь.
Прекрасная дама, в чёрном платье, встретила меня,справедливо — брезгливо оглядела меня, сказала : «Анна Андреевнв ждёт Вас. Вы умеете это делать ?» (изящными запястьями изобразила руль автомобиля).


[543x600]

Плохие предчувствия крепчали, хороших не бывает.
Вышла Ахматова, в чёрном платье.
Сине — оранжевая , я опять держала её локоть, плавно — громоздко мы спустились по лестнице, я открыла дверь автомобиля, села за руль. У следующего перекрёстка ( при повороте на Петровку) машина остановилась навсегда. Это и была игра иглы с бензином. Я сидела, ничего не делая. Мешала проехать грузовику, водитель кричал : «Баба за рулём! Две дуры — молодая и старая!»
Его зоркость, обращённую ко мне, тоже следует отметить: он высунул голову из кабины.Я показалась себе ровестницей горя, старше беды.
« Вам никакой не подходит ?» - спросила Ахматова : цвет, цвет светофора менялись несколько раз.
Подошёл великодушный милиционер. Водитель грузовика продолжал кричать, я — молчать.
Великодушный милиционер прикрикнул на водителя грузовика : «вылезай! Помоги откатить машину к тротуару. Женщине плохо...»
Мне и не было хорошо.
Тот послушался. Машину перекатили к тротуару, грузовик отпустили. Великодушный милиционер, у него в руках была дирижёрская палочка, сказал : «Хочу Вам помочь».
Я : «Помогите. Я вижу телефон- автомат напртив.Помогите перейти дорогу». Позвонила : «Пришлите автомобиль: Ахматова, игра иглы с бензином....»
Непонятливый испуг ответил: «Не бойтесь, не двигайтесь с места.Сейчас приедем.».
Вернулась : «Анна Андреевна, сейчас приедет другая машина».
Анна Андреевна сказала : « Я ничего не предпринимаю во второй раз».

[700x283]

Снова я держала локоть — поднимались по лестнице на восьмой этаж. Прекрасная дама в чёрном не удивилась, как если бы знала о моей автомобильной и всей судьбы неудаче.
Несколько дней после этого я не могла говорит : немая была,немтая.
Куда делись брюки, автомобиль, свитер — не любопытствую знать.
«Всех обожаний бедствие огромно...» - есть у меня такое стихотворение. Я стояла возле могилы Ахматовой, никого не было, цветы были — как всегда. Величие ласково- насмешливой и прощающей улыбки я ощутила и приняла, как осязаемую явь бессмертия.
Я не бежала, как бы упадала из Крмарово в Репино по быстрой дороге вниз. Это сасмо собой сочинилось.

Мне довелось чиать (и сейчас читаю) и видеть Льва Николаевича Гумилёва. Однажды,в беспечном, а для меня напряжённом застолье, Лев Николаевич вдруг спросил: «Вы так любите её ?»
Слабоумным голосом третьегодника с последней парты я спросила в ответ: «Кого?»
Лев Николаевич Гумилёв объяснил: «Вы знаете - кого». Он не ошибся.
Вы, любезные читатели,не ошибайтесь — любИте.

Всегда Ваша Белла Ахмадулина. 1996 год.

[700x700]

Всех обожаний бедствие огромно.
И не совпасть, и связи не прервать.
Так навсегда, что даже у надгробья,—
потупившись, не смея быть при Вас,—
изъявленную внятно, но не грозно
надземную приемлю неприязнь.
При веяньях залива, при закате стою,
как нищий, согнанный с крыльца.
Но это лишь усмешка, не проклятье.
Крест благородней, чем чугун креста.
Ирония — избранников занятье.
Туманна окончательность конца.
Белла Ахмадулина