Погружённые в глубокое уныние и алчные до маленьких случайностей, приносящих смерть, — так ждут они, стиснув зубы. 

 

 Или же: они хватаются за сласти и смеются при этом своему ребячеству; они висят на жизни, как на соломинке, и смеются, что они ещё висят на соломинке. 

 

 Их мудрость гласит: «Глупец тот, кто остаётся жить, и мы настолько же глупы. Это и есть самое глупое в жизни!» — 

 «Жизнь есть только страдание» — так говорят другие и не лгут; так постарайтесь же, чтобы перестать вам существовать! Так постарайтесь же, чтобы кончилась жизнь, которая есть только страдание! 

 

 И да гласит правило вашей добродетели: «ты должен убить самого себя! Ты должен сам себя украсть у себя!» — 

 «Сладострастие есть грех — так говорят проповедующие смерть, — дайте нам идти стороною и не рожать детей!» 

 

 «Трудно рожать, — говорят другие, — к чему ещё рожать? Рождаются лишь несчастные!» И они также проповедники смерти. 

 

 «Нам нужна жалость, — так говорят третьи. — Возьмите, что есть у меня! Возьмите меня самого! Тем меньше я буду связан с жизнью!» 

 

 Если б они были совсем сострадательные, они отбили бы у своих ближних охоту к жизни. Быть злым — было бы их истинной добротою. 

 Но они хотят освободиться от жизни; что им за дело, что они ещё крепче связывают других своими цепями и даяниями! 

 

 И даже вы, для которых жизнь есть суровый труд и беспокойство, — разве вы не очень утомлены жизнью? Разве вы ещё не созрели для проповеди смерти? 

 

 Все вы, для которых дорог суровый труд и всё быстрое, новое, неизвестное, — вы чувствуете себя дурно; ваша деятельность есть бегство и желание забыть самих себя. 

 

 Если бы вы больше верили в жизнь, вы бы меньше отдавались мгновению. Но чтобы ждать, в вас нет достаточно содержания, — и даже чтобы лениться! 

 

 Всюду раздаётся голос тех, кто проповедует смерть; и земля полна теми, кому нужно проповедовать смерть. 

 

 Или «вечную жизнь» — мне всё равно, — если только они не замедлят отправиться туда! 

 

 Так говорил Заратустра .

 

НИЦШЕ