Не сердится Заратустра и на выздоравливающего,

когда он с нежностью взирает на свою мечту

и в полночь крадётся к могиле своего Бога;

но болезнью и больным телом остаются для меня его слёзы. 

 Много больного народу встречалось всегда среди тех,

кто предаётся грёзам и одержим Богом;

яростно ненавидят они познающего

и ту самую младшую из добродетелей,

которая зовётся — правдивость. 

 Они смотрят всегда назад, в тёмные времена:

тогда поистине мечта и вера были другими вещами,

неистовство разума было богоподобием, а сомнение грехом. 

 Слишком хорошо знаю я этих богоподобных:

они хотят, чтобы в них верили и чтобы сомнение было грехом.

Слишком хорошо знаю я также, во что сами они верят больше всего. 

 Поистине, не в потусторонние миры и искупительные капли крови,

но в тело больше всего верят они, и на своё собственное тело смотрят они как на вещь в себе. 

 Но болезненной вещью является оно для них — и они охотно вышли бы из кожи вон.

Поэтому они прислушиваются к проповедникам смерти и сами проповедуют потусторонние миры. 

 Лучше слушайтесь, братья мои, голоса здорового тела: это — более правдивый и чистый голос.