Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке:

он — это море, где может потонуть ваше великое презрение. 

 В чём то самое высокое, что можете вы пережить?

Это — час великого презрения.

Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным,

так же как ваш разум и ваша добродетель. 

 Час, когда вы говорите:

«В чём моё счастье!

Оно — бедность и грязь и жалкое довольство собою.

Моё счастье должно бы было оправдывать само существование!» 

 Час, когда вы говорите:

«В чём мой разум!

Добивается ли он знания, как лев своей пищи?

Он — бедность и грязь и жалкое довольство собою!» 

 Час, когда вы говорите:

«В чём моя добродетель!

Она ещё не заставила меня безумствовать.

Как  Устал  Я  от  ДОБРА Моего  и  от  ЗЛА Моего !

Всё это бедность и грязь и жалкое довольство собою!» 

 Час, когда вы говорите:

«В чём моя справедливость!

Я не вижу, чтобы был я пламенем и углем.

А справедливый — это пламень и уголь!» 

 Час, когда вы говорите:

«В чём моя жалость!

Разве жалость — не крест,

к которому пригвождается каждый, кто любит людей?

Но  Моя Жалость  НЕ  Есть  РАСПЯТИЕ »

 Но где же та молния, что лизнёт вас своим языком?

Где то безумие, что надо бы привить вам? 

 Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке:

он  —  эта молния,   он  —  это безумие!

 Пока Заратустра так говорил, кто-то крикнул из толпы:

«Мы слышали уже довольно о канатном плясуне;

Пусть   Нам   Покажут   Его!»

И  весь  народ  начал  смеяться  над  Заратустрой.

А канатный плясун,

ПОДУМАВ,    что эти слова Относятся К Нему,

принялся за своё дело. 

 4

 Заратустра же глядел на народ и удивлялся.

Потом он так говорил:

 Человек  —  это канат,

натянутый между

животным и сверхчеловеком,   —

—  канат над пропастью. 

 Опасно прохождение,

опасно быть в пути,

опасен взор, обращённый назад,

опасны страх и остановка. 

 В человеке важно то, что он мост, а не цель:

в человеке можно любить только то,

что он переход и гибель