Глава четвёртая «Попался!»

 

     План у Драна составлялся быстро. Явиться в Человеческое Королевство под видом торговца-лесовика. Телегу, полную мешков с еловыми и сосновыми шишками, ему в два счёта доставят драконьи наушники (хоть на что-то ведь эти рыжеухие ящерки способны же!). Далее – найти гнома, что уж совсем просто. Попытаться уговорить его съездить в Лес (лучший повод – наврать, что Марвик заболел, помирает, хочет напоследок повидать единственного друга). Не выйдет (гнома провести сложнее, нежели человека или тролля) – оглушить коротышку дубинкой и в мешке вывезти из Королевства. Ну, не все шишки удалось продать, - пяток мешочков остался. А если при выезде какой-нибудь дурак-стражник или привратник проявит излишнее рвение и полезет проверять мешки, так это пожалуйста – гном-то будет невидимым! Да Господи, можно его вообще в мешок не засовывать: оглушить, связать, бросить в телегу, а перед воротами – надеть ему Занзарр на палец. И ничего в телеге подозрительного не увидят! То есть ваще ничего!

     Нормально? Ничего не упустил? Так, телега, мешки… Надо, чтоб кто-то из наушников вынюхал, когда там, в Королевстве, ближайшая ярмарка… Так, с гномом всё ясно. Бить в случае чего – только сзади. Реакция у этих боровиков отменная, как у змей! И жалят кинжалами – будь здоров! Точнее, наоборот – скажи прощай. Так, так, так… Ну а дальше, вроде, тоже всё ясно. Должно сработать!

     Выкрасив бороду настойкой из еловых иголок, Дран разлохматил волосы, полюбовался собой в отполированном блюде, служившем зеркалом. Ничего, вполне на лесовика смахивает. Рожа, конечно, слишком хитрая и весёлая… Опять-таки, ничего: как доберётся до рва перед входом в крепость, насупится, глаза опустит. С Богом!

     Приехал, поколотил в гонг. Впустили. Без труда нашёл заезжий двор, свалил мешки в сарай, договорился насчёт комнатёнки. Хозяин поначалу всё рот кривил: как бы другие жильцы не загундели, зачем нам рядом лесовик замшелый? Но Дран заплатил вперёд, не скупясь, аж за целую неделю. Ну и потолковал с брюзгой плешивым о том, о сём. Пару историй по ходу сочинил, якобы из «лесной жизни». Хозяин, понятно, уши развесил – про Лес-то всякому человеку узнать охота побольше. Да и лесовик-болтун – тоже редкость.

     В итоге хозяин сказал: «Лесовик какой-то мглистый. Непонятный какой-то лесовик. Да пусть живёт, раз платит. Ничего, вроде не опасный. Может, в лесовики совсем недавно подался. Не успел ещё, это самое… омедведиться…» И дал комнатёнку. Никуда не делся, голубчик, - дал!

     Славно! Для виду Дран съездил разок на ярмарку (она раз в месяц на площади устраивается), продал десять мешков шишек разным дуралеям. Заодно поболтал с одним-другим человечком, выяснил всё, что дела касается и на другой день к вечеру пошёл в «Старый Орешник»… Или как он там? Вроде, «Старый»… Или «Седой»? Вот драконья отрыжка – забыл! Надо бы спросить у кого-нибудь…

     Дран осмотрелся. Ни души на улочке. Дома стоят в белых снежных шапках, и фонарь торчит, словно белой пеной намыленный. Вокруг фонаря в жёлтом сиянии снежинки искорками выплясывают. И окна домов – какие чёрные, спящие; какие – светятся и помаргивают. Пусто и тихо.

     Вдруг – шаги. Дран завертел головой. Шаги близко-близко, рядом совсем, а… по-прежнему никого. Что за… Глядь, один за другим следы в снег вминаются. Человека нету, а следы – хруп, хруп. И так до самого угла. И как исчезли они за поворотом, Дран спохватился и бегом по следам. В голове только одно стучит: «Ой, не дать ему, невидимке проклятому, на большую улицу вывернуть! Там в следах запутаюсь, потеряю окаянного гномишку!»

     Повезло! За поворотом Себастьян остановился. Трубка погасла, и он принялся её раскуривать. Пока он с огнивом возился, Дран его и нагнал. Пара вдавленных следов в снегу, а над ними – чик! чик! Поначалу Дран насторожился: не кинжал ли он, псина невидимая, подтачивает?!.. Да не-ет, это он кремнём о кресало чиркает! Н-ну, хорошо-о…

     - Прошу покорно извинить, не вы ли будете господин Себастьян?- спросил Дран негромко, мягко, вежливо. Точно мягким пёрышком божью коровку по спинке погладил.

     Себастьян обернулся. Беда в том, что он, после ссоры с Алисой, выбежал вон и напрочь забыл, что на нём Перстень, и что он, гном, стал невидимым (себя-то владелец Занзарра отлично видит!). Поморгав заснеженными ресницами, которые, конечно, были не видны, гном спросил:

     - С кем имею честь?

     - Позвольте представиться, лесовик Грин. Недавно сюда приехал по двум делам. Первое – шишечками надумал поторговать у вас на ярмарке. Второе – мне господин Марвик наказал непременно с вами встретиться и передать пару словечек.

     - Марвик?!- Себастьян уронил трубку в снег, нагнулся поднять. Штука была в том, что пока предмет в руках у невидимки, или в кармане, или, скажем, как шляпа, на голове – его, этот предмет, не видать. А стоит предмету от невидимки «оторваться» - он сразу появляется как бы из пустоты. Короче, Дран увидел, как из пустого воздуха вывалилась трубка и воткнулась чашкой прямо в сугроб. Послышалось тихонькое шипение. Затем трубка пропала. Драну стало не по себе. Да тут кого хочешь проняло бы!

     - Господин Себастьян,- попросил Дран,- вы бы сняли Занзарр, а то говорить с вами боязно,- и он задушевно глянул туда, где, по его предположению, должны были находиться гномьи глазки.

     Промахнулся, разумеется: глянул не в глаза, а мимо, чуть только зацепил взглядом висок Себастьяна. А Себастьян спохватился и хотел уже снять Перстень, даже взялся уже за него, но… остановился. Голова после ссоры, после набега самых отчаянных мыслей, после внезапного оклика незнакомца, после упоминания родного имени дружка-эльфа, после слов о Занзарре – внезапно прояснилась, и разладившийся внутренний механизм вдруг заработал чётко, как у часов, которые встали, а потом встряхнула их чья-то решительная рука, и они ожили, начали тикать.

     - А про Занзарр вы откуда знаете?- подозрительно спросил Себастьян, и рука его (опять-таки, невидимая) легла на рукоять кинжала.

     - Да в Лесу кто ж про это не знает!- искусно изумился Дран и улыбнулся светло, лучисто… Хорошо улыбнулся, ну, как это он умел.

     - Откуда же?- потерялся гном.- Неужто эльф разболтал?

     - Да-а,- сморщившись, махнул рукой Дран,- кабы только эльф! Птицы видели, как вы ему крыло выдернули, а потом того… пропали… Наушники драконьи тоже, знаете, всюду шныряют, вынюхивают. Да чего там! Сами знаете, в Лесу цветочки – это глаза, а дупла –уши. А вы говорите – откуда знаю!

     Себастьян струсил. Если так… Если так… Если так, то плохо дело. Те же наушники теперь наверняка за ним следят… Господи, вот беда-то!

     Дран по-прежнему не видел гнома, но почуял, что тот смущён, и поспешил воспользоваться этим.

     - Занзарр – штука удивительная, да не о нём сейчас речь! Марвик наш захворал здорово… Я, если честно, в болезнях ни бум-бум. Наверно потому, что сам никогда не болею… И не стремлюсь,- Дран рассмеялся и потёр замёрзшие руки.- Но, говорят, эльфик запросто может и того… с душой расстаться.

     - Правда?- встревожился гном.

     - А я что – лекарь? Говорят… Ну я-то в Лесу недавно. С месяцок всего. А вот с эльфиком вашим как-то быстро сошёлся. Характер у него, конечно, поганый – эльфийский… Но так ничего. Как-то пришлись мы друг дружке. Знаете, как бывает: ничего общего – земля и небо, а на закате – для всех красы хватит. Может, так надо было, чтоб именно под закат мы с этим бескрылым мотыльком сблизились…

     - Так он умирает? Всё так серьёзно?

     Дран пожал плечами, зябко передёрнулся.

     - Наверно. Слабенький такой, несчастный лежит. Бредит. Жар у него. А как прочухается, всё вас вспоминает. И ругает, и плачет. Ну а как узнал, что я собрался в Королевство шишки сбросить, стал просить: «Найди там паршивца моего (я извиняюсь, это он так выразился), скажи, что если совесть есть, пусть хоть разик заглянет. Хоть гляну напоследок в морду его бородатую (извиняюсь)»…

     Себастьян думал. Лесовик у него доверия не вызывал, больно уж хорошо улыбался… Нет, люди всякие бывают. И лесовики тоже… Но что-то здесь не так! Не стал бы Марвик дружить с таким весельчаком, весёлые Марвика всегда из себя выводили. К слову сказать, и весёлым с Марвиком, при его характере, долго не продержаться. Разве что совсем эльфик от болезни ослаб, присмирел… А про Занзарр – совсем как-то непонятно. Эх, Полосатый, чародей для мышей, где ты теперь? Бросил гнома одного, а ведь кашу-то всю именно ТЫ заварил, жижа бурая!..

     - Слушайте, господин Себастьян,- взмолился Дран,- снимите Перстень и давайте пойдём куда-нибудь погреться, а? Я на ярмарке намёрзся всласть, теперь – совсем мочи нет. Я бы подогретым вином вас угостил. Где тут есть поближе что-нибудь… подходящее?

     - Подходящее?- у Себастьяна мелькнул в голове «Седой Орешник», но обида на Алису была глубокой, сердце закипело при одном воспоминании о жестокой кухарочке. Тряхнув головой, гном сказал твёрдо:- Есть один кабак. Идёмте. Как вас?

     - Грин.

     - Вот что, господин Грин… У меня к вам есть вопросы. Идёмте! Тут недалеко «Кабан и Ромашка». Любят люди давать дурацкие названия кабакам…

     - Не то слово!- оживился Дран.- Какие названия, такие и блюда! Я как представлю кабанью голову на блюде с ромашками… Это уже не еда, а издевательство над животным. Если уж убили, так хоть приготовьте по-человечески!

     - По-человечески – это как раз и есть голова с ромашками,- отозвался гном, снимая Перстень и пряча его в карман.- Я вот попробовал помочь тут одним…

     - Я вот слышал,- поспешно перебил хитрюга Дран,- только одно и есть приличное заведение – «Седой Орешник». Там, говорят, сёстры какие-то более-менее прилично стряпают.

     Лицо гнома посуровело, он зверски шмыгнул носом.

     - Ну, это пока так. Скоро они опять… начнут зря мясо пытать…

     - А далеко их трактиришко?- невинно поинтересовался Дран, незаметно нащупывая пальцами головку короткой дубинки, спрятанной в рукаве.

     - Нет, мы лучше в «Кабан и Ромашка». Идёмте.

    И переполняемый обидой гном решительно зашагал по улице, напрочь забыв одно из важнейших правил, внушаемых каждому гному с детства: никогда не поворачивайся к незнакомцу спиной. У людей гном успел привыкнуть к жизни размеренной, простой. А тут ещё всегда под рукой Перстень Невидимости, придававший уверенности в себе…

     Дран двигался немного сзади. Осмотревшись, он чуть ослабил пальцы и дал дубинке коротенькими толчками выползти из рукава в ладонь. Сжав рукоятку, примерился. Выждал нужный момент. Резко и коротко стукнул гнома по затылку. Себастьян зашатался и упал в проворно подхватившие его руки. Оттащив гнома в какую-то нишу, Дран быстро распахнул плащ, размотал мешок, которым была обмотана его талия. Через несколько мгновений драконий помощник вышел из ниши и вразвалку пошёл на заезжий двор. Через плечо его было переброшено маленькое тело в мешке. Со стороны казалось: человек купил окорок и теперь тащит его домой. Славный будет ужин у бородатого верзилы!..