Удары в гонг долетели до слуха стражника, замечтавшегося на сторожевой башне. Он взглянул на «виселицу» (так прозвали два столба с перекладиной, на которую вешался гонг, для прибывающих «гостей» Человеческого Королевства) у края рва, обегающего вокруг крепостной стены. Зрение у дозорного было наиострейшее – абы кого на «гляделку» не поставят. Он сразу увидел, что колотушка висит в воздухе и сама… САМА бьёт в тёмно-жёлтый диск. Но поверить глазам сразу не смог бы никто… Даже чародей…
- Сопляки опять балуются,- пробормотал стражник, но через самое короткое время охнул и так впился глазами в колотящую саму собой палку, что почудилось – она стремительно несётся прямо к его лицу.- Да что же это?.. Клин мне в ухо!.. Великанья отрыжка!.. Пауль! Пауль!..
Стражник не стал дёргать шнур, чтобы ударом колокола разбудить толстяка привратника, а сразу кинулся вниз по винтовой лестнице, побежал к деревянной будке у решётки главного входа. Застучал кулаком в стену, окно и дверь. Он так разволновался, что не заметил, как поднялась вверх ставня, и едва не угодил кулаком в пухлую физию привратника. Тот спросонья был зол.
- Очумел?! Ты чего колотишься, как ненормальный?!- взревел он, точно разбуженный медведь.
- Пауль, ты посмотри только!
- Куда «посмотри»?
- Да туда,- стражник ткнул пальцем,- гонг сам собой звонит!
- Чего-о? Шутишь? А если в морду?
- Дурак! Высунься из коробки-то, погляди сам!
- Ну, если натрепал…- заворчал Пауль, двигаясь к двери, как оживший мешок.
- Давай-давай, давай-давай,- лихорадочно шептал стражник.
Едва из узкой двери выпихнулось пузатое тело, он схватил привратника за широкий воротник и потащил к решётке. Толстяк обозлился, отпихнул его руку и шагнул к решётке, всмотрелся в даль с кабаньей подозрительностью.
- И чего? Где звонит-то?
Стражник припал к толстым железным прутьям, всмотрелся.
- Только что звонил, понимаешь? Сама собой… это… колотушка по гонгу тынькала…
Привратник пихнул стражника в бок. Удар был тяжёлый: бок мгновенно онемел.
- Тынькала! Ты там у себя на башне чем занимаешься?! Дрыхнешь или вином утешаешься?! За пьянку на дозоре – сам знаешь, что быва…
Дон-н, дон-н, дон-н… Взгляды обоих столкнулись друг с другом и тут же метнулись к решётке.
- Ну?! Ну?!! Теперь видишь… собака толстобрюхая!..- стражник с полным правом вернул Паулю тычок, но его кулак лишь увяз в складках жира.
Привратник раздражённо рыкнул, но глаза его прилипли намертво к гонгу. Губы без конца повторяли странное движение – словно тщетно пытались сложиться в какую-то хитрую фигуру…
- Так… Так…
- Чего делать-то, Пауль?
- Заткнись!.. Так… Беги к его милости, доложи всё как есть… Пусть рыцари такие дела решают. Наше дело маленькое: впустил-выпустил, а тут… Ну, давай, беги!
- Чего так сразу – беги?! В уставе не сказано, что в таких случаях дозорный должен бежать докладывать. Чего так сразу – беги?!.. Я башню без приказа оставить не могу.
- Чего-о?!
- Того-о!- стражник упрямо уставился на толстяка.- Беги сам. Ты, жирный, мне не командир…
- Вот, значит, как ты заговорил…
- Да вот так! Тебе по уставу отлучаться не полагается? И мне тоже! В случае чего – сигнал тревоги и точка. Ни шагу с поста!
- Ну так давай сигнал, дубина!
- Сам дубина! Вот ты и давай сигнал, раз такой умный! Солдаты прибегут, кто отвечать станет, если гонг…
Гонг, точно ждал, что о нём вспомнят, снова принялся настойчиво подавать голос. Привратник и стражник вновь дёрнулись к решётке.
- Беги, беги, гадина,- почти моляще прошептал Пауль.- Ведь случись что – оба под суд пойдём…
- Ещё раз обзовёшь, я тебе… Слушай, давай вместе пойдём докладывать!
- А ворота?! Ворота без охраны останутся?! Тогда уж точно обоих засудят… Иди… Иди давай, время уходит! НУ ДАВАЙ ЖЕ!!!
Толстяк с остервенением потянул стражника за рукав куртки. Ткань затрещала, из шва, как трава, полезли нитки.
- Ах ты боров!..
Мелькнул кулак, и привратник ощутил, как подбородок его с хрустом ушёл в сторону. Секунду-другую оба тяжело дышали, бессмысленно смотря друг на друга. Ну а потом, само собой, началась потасовка…