Штука в том, что, становясь невидимым, сам владелец Занзарра себя видел превосходно. Ну, как обычно, словно ничего не произошло. Потому Себастьян ничего не понял и долго ошарашено смотрел вслед скрывшемуся в траве Эмалю. Он настолько был подавлен всем случившимся, что вдруг ощутил себя до странности спокойным. Сладостное сонное равнодушие сковало его сердце. И страхи на время замерли, точно замёрзли.

     Гном продолжил путь, не обращая внимания на то, что лягушки отчего-то не отскакивают в стороны при его приближении, а стрекозы и бабочки с разгона ударяются о его лоб и грудь. Всему есть предел – гном уже не в состоянии был переживать и удивляться. Он шёл вперёд, как заводная игрушка, и то, что он живой гном можно было понять лишь по тому, как глубоко и жадно вдыхал он воздух, преисполненный радостными запахами летнего леса.

     Вот его колпачок скрылся в… Да что это я! Кто мог заметить, что шёл он, как «заводная игрушка»! Кто обратил бы внимание на его дыхание?! Кто увидел бы, как его колпачок скрывается в густых кустах на косогоре, по которому необходимо спуститься, чтоб попасть на равнину?!.. Пока на руке Себастьяна кольцо – он невидим! Ах, если бы он только знал об этом!..

     Накануне вечером Чародей тихо приблизился к дереву, где жил гном, сел, прислонившись к стволу с круглым окошком, и притворился, что просто захотел посидеть, отдохнуть. Не спеша он отвинтил пробочку фляги, сделал глоток, другой… Полосатый напряжённо вслушивался в разговор, доносившийся из полуоткрытых створок окошка. Хрипловато поскрипывал прокуренный голос Себастьяна, тоненько выводил трели голосок эльфа. Слух у Чародея был обыкновенный, он слышал лишь отдельные слова и фразы, но и так понятно было, о чём говорили друзья. Когда Марвик выскочил из двери и, закрыв лицо руками, помчался неизвестно куда, Полосатый, спокойно улыбаясь, привстал и собрался уже проникнуть через ствол внутрь, но тут его обожгла внезапная мысль. Чародей даже вскрикнул и отпрянул назад с изумлённым видом. Он даже побледнел, что с ним почти никогда не случалось.

     «Позвольте… Ну, хорошо, сейчас я войду, воткну ему меч в сердце… Всё замечательно. НО! Затем я заберу Перстень Невидимости и… получится, что я его, Перстень-то… украл! Или отобрал!.. Так ведь? Но ведь свойство Занзарра – всегда возвращаться к хозяину!.. Так ведь? Стоп-стоп-стоп. Хозяин будет мёртв. Уже мёртв. А мёртвый владелец уже не владелец, да? Да. Но кто знает, что именно случится в такой ситуации? Умри проклятый гном другой какой-нибудь смертью – от чумы или… деревом его придавило бы, бровастого – всё прекрасно! Перстень переходит в руки следующего владельца… Ну а тут ведь получается, что умрёт он именно из-за Перстня! А Перстень невозможно ни отнять, ни украсть, ни купить, ни выменять, ни выманить… Он всегда возвращается к законному хозяину! Может статься, что сейчас Занзарр, несмотря на гибель гномишки, вновь и вновь станет вползать на уже окоченевший палец… Вот так историйка!..»

     Редко бледнел неунывающий и беспечный Чародей. Ещё реже испытывал недоумение. Теперь он был и бледен и растерян. Кожа лица стала как снег и почти слилась цветом с седыми бровями и усами. Глаза же стали настолько фиолетовыми, что становилось страшно… Что делать? У кого спросить совета? Кому признаешься в такой чудовищной оплошности? Я, знаете ли, по ошибке вместо одного колечка отдал гномику другое – спутал его с Занзарром. Позор – это наплевать, переживём насмешки бурых, жёлтых и каких там ещё собратьев! Но за подобный проступок чародея… Собственно, неизвестно даже, какое грозит наказание за ТАКОЙ проступок! Просто-напросто не бывало ещё за всю историю страны, чтобы чародей «случайно» сунул первому встречному Перстень Невидимости!! Тут и впрямь равных Полосатому ещё не бывало…

     Чародей невесело рассмеялся, покрутил головой. Положеньице, да? Х-хэх!..