- Были. Правда тут не всё так гладко получилось. У мальчика, у старшего их, от рождения брови такие густые были, что два раза в день их подстригать приходилось – росли чуть не на глазах! И лезли в глаза так, что если их не укорачивать – младенец ревел, как дракон и растирал веки чуть не до крови. Лекари ничего поделать не могли, ну да Рихард был гном опытный – сразу пришёл ко мне за помощью. А мне как раз надо было в Человеческое Королевство – по делу. Поправил младенца.

     - Усмиряющим бальзамом?- спросил гном.

     - Какой там бальзам! Просто дал им настоящие ножницы… со звёздным напылением. Теперь подстригать приходилось раз в месяц, а то и в полтора! Но брови – ерунда, главное то, что мальчику другие дети проходу не давали, когда он подрос. Человеческие дети ведь хуже эльфов – хлебом не корми, а дай над кем-нибудь поиздеваться! Знаешь, как мальчика, сына рихардова, прозвали?

     - ?

     - Слепогномом! Ну, он сын гнома, да? А из-за бровей видел неважно – они ему глаза заслоняли, особенно к концу месяца.
     - Ну да,- кивнул Себастьян,- часто ведь настоящими ножницами пользоваться нельзя.

     - Конечно,- отозвался Чародей, снова прихлёбывая из фляги,- звёздная пыль – вещь небезобидная: искры могут из глаз начать сыпаться. Ну, вот они и стали его изводить. Только старшенький из дому – соседские ребята орут: «Слепогном! Слепогном гулять вышел!» Подбегают, норовят за бровь дёрнуть. Он, понятно, злится, хочет стукнуть обидчика как следует, да промахивается. Видит-то неважно!- Полосатый весело рассмеялся, покрутил головой.- Отец хотел ему кинжал смастерить и научить, как им орудовать, но тут жена воспротивилась. Говорит, не в Лесу живём, у людей не принято чуть что нож выхватывать… Ну, тут я бы с ней поспорил…- Чародей задумался, но ненадолго. Снова встряхнул седыми волосами, глотнул из фляги.- Решили потом от греха мальчика отправить на королевский двор: слава Богу, связи у Рихарда там были. Выучился парень на привратника  у них густые брови в особом почёте. Как усы для рыцарей или бороды для кузнецов. К жидкобровому привратнику почтения никакого – ему же хмуриться надо, для важности! Здесь-то как раз ваша гномья наследственность очень пригодилась!

     - А были ещё дети?- спросил Себастьян, шевельнув густейшими гномьими бровями.

     - Ещё две девочки.- Чародей посмотрел в окно и заторопился. Встал и поправил ремень фляги.- С ними, в общем, тоже всё хорошо устроилось. Я уж идти должен, гном, а ты подумай серьёзно о том, что я сказал. У людей, конечно, житьё не как в «Голубой Долине», но всё лучше, чем в твоём дупле. Главное – это помнить, что в людях много чего от разных существ и животных намешано. В двух словах не объяснишь. Легкомысленны, как эльфы, а порхать и нектар готовить не умеют. От их вина только головная боль и в сон клонит… Неуклюжие, как великаны, а силищи такой – и в помине нет. Вот ты им ростом по пояс будешь, а схватись на ножах с самым их крепким воином – одолеешь в два счёта! Они от гномов, в общем, тем отличаются, что никто толком своего предназначения у них не знает. И Леса они боятся, как чумы.

     Себастьян, сам смертельно боявшийся Леса, нахмурился и дёрнул ртом. Но Полосатый и впрямь торопился и внимания на выражение лица Себастьяна не обратил.

     - Зато их много, и все они всё время спешат и суетятся… потому что живут коротко и бестолково. Впрочем, знай я, что мне всего 80 лет отмерено… Ладно, некогда думать! Ты меня не провожай, я же к тебе без церемоний – так, из расположения чародейского. Ты не думай, что раз я бурый, значит – недоброе что-то затеял. Скучно вы все живёте, существа диковинные! Каменеете без движения… А люди вас - скоро так расшевелят, вот и веселее всё в мире нашем закрутится! Всем польза, и тебе, гном, в первую очередь! Ну, счастливо тебе оставаться, золотник! Верней, счастливо двигаться! Если захочешь повидаться, надень это кольцо на средний палец.- Чародей снял кольцо, белое, с синим камушком, словно зажатым мелкими зубками оправы. Бросил его на стол – кольцо прокатилось по доскам со звуком, опять напомнившим удаляющийся громовой раскат. Стукнувшись о кувшин с киселём, оно остановилось, а кувшин издал звук, похожий на негромкое женское «ай».

     Себастьян перевёл взгляд на Чародея, но того уже и след простыл.