Гнома звали Себастьян. Как у каждого гнома, у Себастьяна было своё предназначение в Лесу: он умел находить золото. В его Лесу золото ценилось далеко не всеми (не то что в Городе Гордецов!), да и мода последние лет пятьдесят-семьдесят пошла на «белый металл» и мрамор, отчего гномы-золотники, конечно, здорово горюнились.
Но у Себастьяна, помимо этих гномьих трудностей, были ещё и другие – его собственные. Главное, что отравляло жизнь маленького золотника – страхи. Понятное дело, Лес – это вам не «Голубая Долина», где с утра рубиновые пчёлы разносят жителям жёлтые ведёрки с мёдом, а ровно в полдень на реке Голубушке играет оркестр лягушек и насекомых… Там жизнь покойная и лёгкая… говорят… В Лесу же, само собой, весь день смотри в оба, как бы чего нехорошего не стряслось. Да и ночью покой, как говорится, только снится. А всё же – ничего, живут себе лесные существа, никто с горя на орешнике не вешается. Но Себастьян не был обычным трусом, как, скажем, его приятель – Марвик (худенький бледный эльф, изгнанный из эльфийского сообщества и лишённый крыльев за то, что однажды наболтал лишнего, поймавшему его человеку… ну, это отдельная история). Нет, гном Себастьян был из тех, кого называют «пронизанными» или «ужаленными». Сейчас объясню.
Гномы рождаются в подземных пещерах, где живут до совершеннолетия (до тридцати лет), а после – отправляются наверх, на землю, и там исполняют своё «предназначение»: кто указывает интересующимся, где зарыто золото, кто мастерит что-то хорошенькое из драгоценных камней на продажу, кто служит вестником Подземного Короля. Во-от, а поскольку живут гномы лет триста-четыреста (если, конечно, не какой-нибудь несчастный случай), то, по Закону Подземных Пещер, после ста лет службы на земле, гном получает право не спускаться каждые полгода в Колодец (место, где каждый гном обязан отчитываться о том, чем занимался эти шесть месяцев и платить дань Подземному Королю) и живёт, как захочет, пока не одряхлеет настолько, что возвращается под землю, и может доживать век в покое и почёте, если, конечно, не натворит за это время таких дел, за которые лишается права на «достойную старость». Это так, в общих чертах.
Ну а Себастьян умудрился родиться не под землёй, а на земле. Впрочем, слово «умудрился» тут вовсе не подходит. Он совсем был не виноват в том, что его мамаше Матильде приспичило перед родами полюбоваться ясным солнышком. Одна старая гномиха присоветовала, мол, тогда у малыша непременно появится «золотой дар». И мечтательница Матильда умаслила (верней, «уплакала») мужа, хмурого гнома Эриха, и он согласился проводить её «на солнышко» примерно за час до родов. Ну а на земле Матильда сразу поняла, что Себастьяну не терпится поскорей выбраться на свежий воздух. Видно, малютка почувствовал, что в ближайшие тридцать лет такой возможности у него не будет. Одним словом, он «рванул» на волю, а мамаше деваться было решительно некуда, - и на свет Божий появился сморщенный голенький Себастьян, один из немногих гномов, увидевший при рождении этот «свет».
Как бы там ни было, но «золотой дар» он получил. Однако, в тот миг, когда хмурый Эрих, ворча под нос, что «он так и знал, что этим всё и закончится», принял на руки ревущее извивающееся тельце, мимо стремительно пронеслась летучая мышь, едва не задев перепончатым крылом Себастьяна. Это так испугало новорождённого гнома, что… В общем, с того момента, как мимо него пронеслась летучая мышь (вот ведь дрянь, и чего ей не спалось днём!), заслонив на мгновение сияющее солнце, - в душе Себастьяна поселился страх, который нещадно терзал его потом всё время. Особенно – после переселения на землю…
Летучие мыши - твари противные, тут не поспоришь. Но гномам от них вреда практически никакого. Ну, были случаи, шайки нетопырей нападали на одиноких гномов. Так дураку ясно: нечего шляться по ночам, тем более без особой надобности! А днём они дрыхнут, да и в случае чего любой гном сумеет отмахаться от одной мыши кинжалом (каждый гном в совершенстве владеет этим оружием). Но Себастьян, хоть и знал это, всю жизнь до смерти боялся не только летучих, но и обычных мышей, а кроме того: незнакомых нор, всех, кто летает (кроме стрекоз и бабочек), ползает, щерится и имеет когти. Не поверите, даже обходил стороной невиннейшие цветочки-ноготки (из-за их названия). Ещё он боялся шевелящейся травы, колдунов, великанов (даже трезвых!), незнакомых существ и драконьих наушников. Ну, этих, справедливости ради, все боялись. С этими зелёными гадами с острыми оранжевыми ушами никакие нетопыри не сравнятся!
В общем, Себастьян был пронизан страхом, ужален с самого рождения самым ядовитым ужасом. И яд медленно распространялся по нему из года в год, отравляя каждую минуту жизни… Почти каждую…