Вообще-то хотел написать, как хорош трёхтомник Довлатова (белый супер, с чёрной краской наляпанными рисунками митьков… тоже – художники… блин!..), но задумался о том, всё ли прочитал из самого-самого необходимого (есть ведь некий «читательский минимум») – и огорчился, осознав, как же мало я читал вообще!..
Стыдно, например, не прочитать «Божественную комедию». Данте откидывает голову, брезгливо выпятив нижнюю губу. Острый нос его тычет в меня, как копьё: «Ничтожество! Ты не читал моей «Божественной комедии»!» С наимрачнейшей гравюры Доре озирается на меня через плечо «Великий Дант», и волосы его шевелятся, как змеи: «Ты не читал меня?!!..» Увы – не читал! Мне стыдно, синьор Данте…
И слепые глаза Гомера с укором белеют на худом, втёкшем в бороду лице. «Муж нерадивый, сидящий сейчас пред компом, в бархатном чёрном, подобном безлунному небу, халате – ужели меня не читал?!..» Мне стыдно, я смущённо вожу языком, как мальчик водит носком ботинка: «Виноват, дедушка… Не читал…»
А Марсель Пруст заходится в приступе астмы и выкатывает на меня чересчур зрячие, невыносимо-еврейские глазищи. «Вы не читали меня?.. Как жаль, месьё…» И усы его медленно опускаются вниз, как увядшие цветы. Я не успеваю ничего вякнуть, поскольку негромко кашлянул где-то сбоку Джеймс Джойс, вежливо протирающий пенсне. «Кхе-кхм-м… Ну, сэ-эр, ежели вы не читали Гомера, то о моём «Улиссе» я даже и спрашивать не стану, ведь разве только если кто-то то вы конечно впрочем ведьистинностьирозаморевкомуичто…»
И в ужасе бросаюсь я к двери, чем окончательно гублю себя, ведь за ней меня, как толпа разъярённых кредиторов, ожидает толпа НЕПРОЧИТАННЫХ. Грозно вскипают белой пеной парики, чёрными шарами боулинга накатывают котелки, топорщатся щётки усов, сверкают молнии очков, угрожающе вздымаются трости и жилистые кулаки… классиков. Они тычут в меня седыми бородами, как мётлами.
- Он не читал! Не читал нас!..
Я забиваюсь в угол и лихорадочно ищу глазами что-нибудь острое или тяжёлое – для защиты. И понимаю, что отбиваться придётся их же оружием – языком, тяжёлыми и острыми словами…
- Господа! Давайте по одному! Вы же джентельмены, у вас у всех образование… Вы же инженеры человеческих душ… А ты вообще молчи, усатый! И вовсе я не тебя цитирую! Ты спёр эту фразу у Юрия Олеши… Я вообще не понимаю, как ты затесался в эту толпу – ты же не писатель, а дерьмовый тиран… «Нэ читал»! Ещё не хватало мне и тебя читать! Перетопчешься, генацвале!.. А ты, Бальзак, зря надулся. Я читал парочку твоих повестей. «Гобсека» читал… Не стоит так разбухать от возмущения. Ты разбухаешь, как твои романы!
А ты, Дюма, вообще бы помалкивал! Сам-то ты уверен, что непрочитанные мной романы – твои собственные? А то, знаешь, многие сомневаются… А уж от тебя, Тургенев, вообще не ожидал! Я прочитал аж целых два твоих романа!.. Ладно, один. Пусть один. Ну забыл я, что «Первая любовь» - повесть! Это, пожалуй, единственное её достоинство…
Ладно, братцы, не спорю: я лентяй, убийца драгоценных минут. Только отчего вы все так уверены, что потраченные на вас минуты стали бы драгоценными, а не убитыми? Многих из вас я честно пытался читать… Не орите хором, давайте по одному!.. Так, кто-нибудь там, уведите, пожалуйста, Майн Рида! Если уж я не читал его в детстве, то сейчас, в сорок два – точно уж не прочту! Вальтер Скотт, будь другом, уведи его… Нет-нет, можешь не возвращаться – там, за дверью, составь ему компанию!..
Вот перед тобой, Рабле, точно виноват! Целиком прочитал только детский, адаптированный твой вариант. Взрослый прочитал частично… местами… преимущественно – срамными… Не злись, мне же было лет четырнадцать! Свифт, прости! Клянусь, взрослого Гулливера я немножко знаю! Мама читала, когда я болел… Кто издевается?! Знаешь, по части издёвок я тебе не конкурент…
Братцы, я виноват перед вами! Но ведь я ещё поживу сколько-то, да? Может, ещё кого-то из вас и почитаю… Так, я сказал, Дюма, не лезь! Кто тут из вас самый здоровый? Уберите этого господина, он меня раздражает! Что, неужели нет никого, кто мог бы вытеснить этого афериста?!.. Слава Богу, подоспела помощь!
Мои любимцы, мои ненаглядные, мои прочитанные – встали на мою защиту! Мне одобрительно улыбнулся Вольтер. Встал рядом, сонно дыша в грандиозные усы сэр Конан Дойл. С другой стороны встал Уайльд в распахнутом зелёном пальто и положил мне руку на плечо. Олеша протянул пачку папирос. Довлатов молча разлил по стаканам, а Венечка ласково кивнул мне, полулёжа на диване. Спасибо Толстому, Пушкину, Гоголю, Лермонтову! Помогли избавиться от Тургенева! Отдельное спасибо Достоевскому: помог мне, а мог бы и остаться в стороне («Идиота» ведь я так и не прочёл!). Добрейшей души человек!
И Диккенс подоспел, а я так мало его читал! Но он ведь умный, он знает – почему! Дерьмовые переводы у нас Диккенса! Спасибо, что поддержали, мистер Диккенс! Даже надменный себялюбец Набоков оказался рядом, хоть и глянул на меня с холодным презрением (горячо презирать этот тип вообще не способен!). Короче, выручили, добрые люди!..
Очнувшись, сижу в кровати, нервно нащупываю пачку сигарет… «Нет, ну если серьёзно… Надо, правда надо, почитать что-нибудь сериозное…»