09-07. Пасмурное нынче утро. Небо болезненно бледное. Во дворе седой господин выгуливает овчарку цвета подгоревшей котлеты.

17-28. Ну-с, обо всём по порядку, да?

     Сперва поехал на Измайловский вернисаж. На прошлой неделе купил там перочинный нож и дал его заточить. Пока бодрый, почти наголо обритый старик водил лезвием то по бруску, то по алмазной наждачной бумаге и рассказывал мне о тонкостях заточки и о видах ножей (по его словам, все они дерьмо, кроме тех, что и достать нельзя)… у меня спёрли из сумки кошелёк…

      Я расстроился, конечно. И заплатить старикану-точильщику было нечем. Он благородно разрешил мне занести эти 200 рублей как-нибудь потом. Вот я и поехал сегодня отдать долг.

      Выйдя из подъезда, первое, что увидел – чёрную кошку. Она сидела египетской статуэткой, тараща на меня жёлто-зелёные глаза. Потом дёрнула мне наперерез.

     Многие (Бродский, в частности) восхищаются кошками. А я как-то не особо… Есть в их независимости, в хищном изяществе – что-то мне чуждое, жестокое… Как и в древнеегипетском искусстве, кстати.

     По пути к метро видел также гору арбузов, вызвавшую жутковатую ассоциацию с отрубленными головами времён французской революции. Так и привиделась рядом с полосатыми шарами арбузов узкая фигура гильотины, посверкивающая треугольным ножом…

     Видел чёрные силуэты голубей на чёрном провисшем проводе.

     Повстречал на пути пожилую даму, очень эксцентричную. Она семенила быстро, с ритмичным постукиванием переставляя некие подобия лыжных палок (!). На поясе её разлетались на ходу две сумы, вроде тех, что перебрасывают через верблюжьи спины бедуины. А за спиной в рюкзаке торчали два листа ковролина – синий и оранжевый.

     А, когда шёл по дорожке, ведущей уже к самому Вернисажу, увидел угрюмого юношу, держащего в опущенных руках большие деревянные часы. На шее юноши висела табличка «Элитная мебель»…

     Вернисаж. Отдал деньги старику-точильщику. Тот с радостным оживлением принялся рассказывать своему приятелю, что у меня стащили кошелёк. Приятель, конечно, посоветовал «сумочку вот так перед собой держать, чтобы труднее залезть было». Я ответил, что от ворья не убережёшься, и мой философский подход был одобрен.

     Потом поднялся в галерею, где «Блошиные ряды». Купил себе чёрный армейский ремень (Мечта детства! Такой был у одного американского полицейского… в советском фильме). Продавец с лицом униженного и оскорблённого чиновника из русской классики сказал:

     - Триста рублей. Много?

     В его фразе послышалось что-то такое несчастное, что я не стал торговаться.

     И чуть не купил ещё итальянский выкидной нож: при нажатии на кнопку из рукояти с лёгким щелчком вылетает тонкий узкий клинок. Но рукоятка не очень удобная. Да и тысячи рублей стало жалко.

     Из пестроты и лакового блеска Вернисажа вынырнул на …