Мир неодушевлённых предметов… Вещицы… Вот хоть спички какие-нибудь…

     Что-то понравилось мне начинать с самого детства… Видимо, это чисто невротическое: прокручиваешь без конца свою жизнь (с момента рождения до настоящего момента) и… и…

     И возникает ощущение (возможно, иллюзорное), что не всё так уж беспросветно. Была в ходе событий своеобразная логика… Не полностью она – жизнь - подчинялась хаотическому началу… Но ближе к делу. То есть – к спичкам.

     Спичечные коробки из детства – это картонные ящички с красным или зелёным оформлением: «Балабановская спичечная фабрика». Красные нравились больше. Не могу отыскать в Интернете их изображение… Стоп! Где-то у меня лежали старые коробки…

     Йе-э-э-эссссс!!! Вот он, коробок моего детства! На этикетке – подобие ленты, где дугообразные, как верхнее и нижнее веки, надписи: сверху - «Балабановская», снизу -  «экспериментальная фабрика». В центре, подобно зрачку, торговый знак в виде стилизованных, слившихся в непонятную фигуру, «Б» и «Ф». Цена 1 копейка…

     Коробок детства пах серой и тёплой древесиной. Большим пальцем выдвигался ящичек, бралась спичка… Один-два удара коричневой головкой по чёрному торцу, и с коротким «фссс!» вспыхивал жёлтый дрожащий треугольный огонёк. Он неуклонно полз к пальцам, а потом ты дул, и любовался скорбно почерневшей спичкой и сизым дымком, улетавшим вверх, как испуганный призрак.

     Детям нельзя играть со спичками. Мне и брату отдавали только пустые коробки. Сева упрятывал туда жуков и кузнечиков. Я же дико боялся насекомых и предпочитал… нюхать пустой коробок. И мечтать, чем я мог бы его заполнить…

     А были и большие двухкопеечные коробки! Кажется, двух видов: твёрдый, из шпона, с ящичком, обклеенным тонкой сиреневой бумагой; и другой, раза в два толще. Сверху -  нелепая плохо приляпанная этикетка. Эти коробки были твёрже, грубее, «мужественнее». Но, при всём моём болезненном эстетизме, не припомню ни одной интересной и красивой этикетки…

     Первый раз сам зажёг спичку классе в 7-м (!!). На уроке химии. Для какого-то опыта нужно было зажечь газовую горелку, и сидящая рядом Вита Кантор, неестественно взрослая девочка-дамочка с целеустремлённым носом, швырнула мне коробок.

     - Зажигай ты! Я боюсь!..

     И я чуть дрожащими пальцами принялся чиркать. Воспламенилось раза с четвёртого. До сих пор помню возмущённое изумление в очках Виты Кантор между третьим и четвёртым ударом спички. Кому бы в голову пришло, что в 13 лет мальчик не умеет зажечь спичку?! Слава Богу, всё тогда обошлось… А я пережил примерно то же, что человек, впервые взявший в руки ружьё…

     Стоит ли говорить, что потом я тайком исчиркал тысячи спичек, привыкая к новому ощущению; приобщаясь к взрослой, опасной и притягательной жизни. Раз я, небрежно поигрывая коробком, виртуозным жестом выхватил спичку (может быть, даже орудуя только одной рукой) и лихо, по-ковбойски, зажёг её при брате Севе. Тот вытаращил глаза. Потом доложил маме:

     - А Мишка совсем отчаянный стал! Он сегодня при мне одним щелчком зажёг спичку!.. Как бандит какой-нибудь…

     Я полюбил спички. Всегда таскал с собой коробок. Зачем? Просто, чтобы в любой момент можно было зажечь спичку. Немалую роль сыграл тут персонаж Олега Даля из фильма «Незваный друг». Он играл талантливого учёного с трудной судьбой. Меланхолично зауженный, с впалыми щеками и с глазами, где не стояли, а замёрзли слёзы, Даль регулярно доставал спички, выщёлкивал пламя и молча наблюдал, как оно загасает. Это оч-ч-ч-чень запоминалось…

     И можно было ещё поджигать тополиный пух, и огонь бежал стремительной волной по земле и тут же гас… словно никуда не вылившийся гнев…