В О С П О М И Н А Н И Я
(Часть вторая)
Припоминается ещё одна наша с ним беседа, когда Октавио с воодушевлением пересказывал мне эпизод из Евангелия, где один человек маленького роста по имени Закхей, не могущий толком рассмотреть Христа за толпой народа, полез на дерево, чтобы лучше видеть Спасителя.
- Э-э-э, это был очень маленький человек, да? Маленький, неказистый и… начальник мытарей. Мытари – сборщики податей. Их не любили. И вот он, этот маленький человек, забирается на дерево, чтобы хотя бы так, с расстояния, рассмотреть Христа. И что говорит Иисус?.. «Можешь спуститься, Я сегодня Сам к тебе приду домой…» Понимаете?.. Иисус всегда прис-зутствует (присутствует) где-то рядом. Он у нас в доме, на улице, на работе, в гостях, когда мы навещаем кого-нибудь… Тот человек так хотел Его видеть, а Иисус говорит: «Не волнуйся, Я буду в твоём доме.» Это очень красивое место в Евангелии. Оно говорит, э-э-э… о том, что Бог действительно, в прямом смысле, вездесущ, и мы, если будем з-стремиться, найдём Его везде…
И ещё по поводу Крещения Господня он говорил мне:
- Знаете, эту сцену принято изображать очень эффектно: люди в воде, среди них – Иисус, а сверху, в сиянии, на Него спускается голубь. Это всё очень красиво, в этом древняя символика и т. д.. Но, я думаю, навряд ли там действительно появился голубь, и были какие-то лучи. Нет, так именно не было. Но когда Иисус вошёл в воду, где были люди, «смывающие свои грехи», когда Он погрузился в эту воду, в «грехи человеческие»… Знаете, это было так прекрасно!.. Он дал нам понять, что не отстраняется от нашего несовершенства, от наших недостатков, а напротив – принимает их на Себя. Он с нами, в любой ситуации, независимо от того хороши мы, или нехороши. И в такой момент действительно «просиял свет», но свет внутренний, тот, который смог помочь всем увидеть мир преображённым. Преображённым от Любви Господней.
Мои «воспоминания» отрывочны и, наверно, не очень внятны. Но я не хочу писать по-другому. Ценность данных записей именно в их непосредственности: сижу вот и без подготовки, без плана, без черновиков, пишу подряд всё, что придёт в голову в связи с отцом Октавио. Так, думаю, получится и живее и точнее. Ведь главное – моё чувство, моё личное восприятие этого изумительного человека. Ведь так хочется донести до вас, насколько важным и одухотворённым было наше общение. Пусть уж лучше текст не будет безупречен с точки зрения литературных канонов, зато в нём отразится сила влияния отца Октавио на одного конкретного человека. А сколько их вообще было!..
Я уже писал о том, что паства его, круг общения, были огромны. Среди них были интеллигенты и простецы, православные и католики, атеисты и «тайные христиане», больные СПИДом и одинокие несчастные люди, богачи и бедняки, учёные и скромные служащие, психопаты и интеллектуалы, наркоманы и безработные… Кто-то был истерически привязан к нему, кто-то относился со смешанным чувством восхищения и зависти, кто-то любил глубоко и преданно… Изредка он рассказывал мне о своих знакомых и приятелях.
- У меня есть один приятель. Он меня позвал в гости. Я говорю: «Хорошо, давай я к тебе приеду.» Я приехал усталый, голова трещит… А он достаёт банки пива: «Сейчас будем пить пиво и смотреть футбол!» Я ему говорю: «А! Ты знаешь, я футбол не люблю, мне это неинтересно.» Он говорит: «Нет, мы будем смотреть футбол и пить пиво! Нам будет хорошо…» Я говорю: «Хрен с тобой, давай смотреть.» Сидим. Он смотрит чемпионат, переживает… Спрашивает меня всё время: «Ты видел? Нет, ты видел, что там было?» Я ему: «А! Тебе это интересно – пей пиво и смотри!..» А он: «Нет, ты видел? Что они творят!..» И я пью пиво (а пиво я, кстати, люблю), сижу рядом с ним. Мне по-прежнему футбол совсем не интересен. Но! Я чувствую, что нам хорошо обоим. Понимаете? Мы вместе. Он меня позвал, потому что ему хотелось со мной поделиться радостью, быть со мной, когда ему хорошо! И мне с ним приятно. Потому что мы доверяем друг другу, потому что нам обоим нужно быть вместе…
Это я к чему? Вы говорите, ваш знакомый зазвал вас на дачу и валял дурака целый день, даже не поговорил с вами толком. А ему разве нужно было говорить? Это вам было нужно… Но ему просто хорошо вдвоём с вами. Ему нравится просто ходить по даче, молчать, ковыряться с чем-то… если вы рядом с ним. Это же прекрасно! Значит вы нужны ему просто так!! А не как «умный собеседник»…
С одним своим другом я не то, чтобы разругался, а так… В общем, обиделся и перестал общаться. Решил, что он во мне не нуждается, ну и я тогда без него обойдусь. Три года мы не разговаривали. А, встречаясь с Октавио, я часто вспоминал своего друга, рассказывал о наших отношениях и прочем. И Октавио мне сказал:
- Вы говорите, что «он в вас не нуждается». Если вы сами ему не позвоните, он никогда не наберёт ваш номер первый. Да, наверно, это так. Вы его давно знаете, вам лучше судить. Но если он вам не позвонит никогда, – это ещё не значит, что он в вас не нуждается. Он нуждается, но по-другому. Не так, как вы бы хотели. Вы его любите, я вижу. Вам без него плохо. Ну так позвоните!!! Да, он такой, он не может звонить первый. Но это - его характер. Я не говорю вам, что надо непременно звонить, но вы, по-моему, уже готовы это сделать. Так сделайте! Я думаю, он обрадуется…
Я и правда был готов позвонить. И позвонил. Отношения возобновились. И с другом моим за здоровье Октавио была выпита рюмка коньяка.
В другой раз заговорили с ним о смирении.
- Знаете, «смирение» - не то, что обычно понимают под этим словом. «Я смиряюсь – значит, складываю руки, закрываю глаза, покоряюсь обстоятельствам…» Такая чушь! Вот у вас сейчас нет работы, так? Вас это угнетает, вгоняет в депрессию… Я вас понимаю. Без дела сидеть очень тяжело. Вы думаете: «Ага, значит надо бежать куда-то, звонить, искать…» Но вы сами говорите: все усилия ничем не увенчиваются. Тупик. Ну и зачем тогда «бежать, звонить, искать»? Надо смириться, то есть не внушить себе – «тупик – то, что мне суждено свыше», а отнестись к тупику, как к паузе, которая для чего-то нужна… Может, вам необходимо сейчас быть без работы? Смотрите, с голоду вы не умираете. Слава Богу, есть возможность как-то существовать, не работая постоянно. Отнеситесь к безработице не как к «наказанию» или «напасти», а как к возможности отдохнуть, побыть наедине с собой, осмыслить важные для вас вещи… Это мудрое отношение к ситуации. Это доверие к Богу, Который лучше знает, что вам сейчас надо. Да, период безработицы очень затянулся. А кто знает, сколько конкретно он должен длиться? То есть смирение ваше должно заключаться в мудром, спокойном отношении к данности. Да, нужно быть готовым «не пропустить свой шанс». В любой момент отозваться на сигнал, посылаемый из внешнего мира. Но не изводить себя мыслями о том, что всё не так, не так, не так… А вы знаете как? Нет. Никто не знает. Так доверьтесь Богу, вот в этом и будет настоящее «смирение»…
Делаю паузу… Сейчас я пишу не как обычно, без особо тщательной «литературной обработки». Как-то не хочется… И текст от этого, разумеется, страдает: некоторые высказывания Октавио, наверно, не вполне ясны читателю. Я ведь выхватываю их из контекста разговора, и к тому же важную роль играет общая направленность мыслей и чувств «моего иезуита». Скажем, для многих верующих жизнь – тягостное испытание, которому подвергает нас Господь, чтобы мы искупили свою вину, очистились от «скверны». А потом уже, став достойными Царства Небесного, смогли оказаться там… Заслужить нужно право быть в раю! И для этого – жизнь с её мраком, физическими и душевными недугами, всевозможными хлопотами и бедами… Так считают очень многие верующие…
А Октавио был уверен: человек рождается, чтобы быть СЧАСТЛИВЫМ! Любящий Бог создал мир для радостного существования человека. И вина за то, что наша реальность так груба и несовершенна, лежит именно на нас, людях. И зло, и несчастья, и все катастрофы (личные и глобальные) – следствие грехов, дурных человеческих поступков. А Бог не наказывает никого. Бог ждёт, когда мы, наконец, повернёмся к Нему лицом и сделаем шаг навстречу.
Однажды Октавио сказал мне:
- Христа Бог Отец не посылал на смерть… Вот смотрите… Если взять обычного, «человеческого» отца, - он пошлёт своего сына на смерть?.. Нет, если он нормальный отец. Так почему мы считаем, что у Бога Отца были какие-то «особенные мотивы» отправить Своего Сына на верную гибель? Ради спасения людей? Нет! Смерть, насилие, убийство – никогда не могут оправдываться некой высокой целью. Сущность Подвига и Жертвы Иисуса – в добровольном выборе Своей судьбы. В том числе – в предании Себя в руки врагов, желающих распять Его. Бог Отец не мог желать распятия Сына. Это противоречит не просто человеческой логике, но и самой идее христианства, основывающейся на Любви. Но Христос так любил нас, что решил принять все чудовищные муки, чтобы разделить с людьми их страдания и горести. И грехи наши искупляются этой Добровольной Жертвой, Жертвой любящего и всепрощающего Господа. Во имя соединения Создателя с Его чадами. И это-то и делает поступок Христа таким прекрасным и великим. И Отец не препятствовал этой Жертве, потому что уважал свободный выбор Сына, потому что любил Его и, конечно, всех нас, Своих созданий…
Я заканчиваю. И дело не в том, что больше вспомнить уже нечего. Во-первых, нет уверенности, что моей маленькой аудитории не наскучило читать мои «воспоминания». Во-вторых, я несколько устал… Если кто-то захочет «продолжения», я попробую ещё что-нибудь припомнить. А пока…
Когда я последний раз видел его – на проводах в Институте, - он, прощаясь со мной, пожал мне руку. Время замедлилось… Что-то одновременно и тяжёлое, и лёгкое, и горькое, и светлое наполнило эти несколько мгновений. Я поблагодарил, пожелал… а потом сказал:
- Я люблю вас, отец Октавио…
Он пристально и как-то необыкновенно серьёзно посмотрел мне в глаза. И потом произнёс:
- Я тоже.
- Не хочется растягивать сцену прощания,- пробормотал я.
- Да-да, до свидания!- быстро ответил он и круто повернулся к другим, жаждавшим напоследок «припасть» к дорогому падре…
