Ч

Чехов. Биографию Чехова толком не знаю. Как так получилось? Во-первых, не очень люблю читать биографии «великих». Они зачастую убийственно нудно написаны. Тянутся, тянутся строчки бесконечной «чеховской» безрадостной степью. «А в доме дяди своего Викентия Сергеевича будущий поэт впервые близко сошёлся с людьми простого звания. В доме было восемь слуг. Самым старым и самым уважаемым был камердинер Викентия Сергеевича – Степан. Дяде он начал прислуживать, когда тот ещё был подростком. В имении его родителей «Подслеповатовке» зачастую…» Ну глаза хочется закрыть и упасть виском куда-нибудь – на руку, на стену. Боже! Какая тоска-а-а-а!!!

     Во-вторых, личность Чехова никогда меня не интересовала. Писатель, безусловно, замечательный. Проза его безукоризненна по форме. В ней сочетаются печаль от невозможности изменить мир к лучшему и полное отсутствие нравоучительности. Это грустно-насмешливое наблюдение случайного посетителя кабака за пьянкой, руганью, дракой и прихлюпывающими монологами хмельных болтунов. А он, наблюдатель, сидит в уголку, перед ним только стакан чая и пара баранок. И вот он смотрит, слушает, отпивая потихоньку свой чаёк… Думает, то усмехаясь своим мыслям, то затуманиваясь… Симпатичный персонаж? О, да. Особливо на фоне кабацкой слизи и сизой мглы. Только… Вот не близко мне этакое снисходительно-сочувственное, чересчур отстранённое отношение к жизни. Точнее, к грязи и плесени этой жизни. Какое-то оно терпкое и прохладное – как остывший чай в стакане «умного наблюдателя».

     Ну, что-то, само собой, я слышал о жизни Чехова. Зацепил краем уха, краем глаза несколько фактов. Отец, вроде, торговал в лавке… Был жестоким и кондовым деспотом… Ну да, Антон Павлович смог выбиться в люди, стал врачом… Ранние юмористические рассказы подписывал псевдонимом Антоша Чехонте… Страдал чахоткой… Домик у него был в Ялте… Поездка на Сахалин… Роман (кажется, в основном, эпистолярный) с Ликой Мизиновой… Толстой. Горький. Станиславский… Книппер-Чехова… Короче, кое-что я о нём знаю. И не тянет узнать хоть чуть больше этого «кое-чего». Что так? Не близок он мне, не близок…

     Ради объективности… Стиль Чехова безукоризнен, как идеально сшитый пиджак – скромный, элегантный, сидит безупречно. «Язвы общества», как и язвы душевные показаны с силой и точностью, с какой делается великолепным графиком карандашный набросок с натуры. Однако настоящего, ранящего сердце, сочувствия здесь я не вижу. Чехов знает, превосходно знает, каким должен быть хороший, порядочный, неравнодушный человек. Он знает, о чём он должен думать в той или иной ситуации. И что он должен чувствовать – тоже знает. Всё знает! А не может сам думать, чувствовать, как следовало бы… Оттого, что, по сути, не способен любить – никого. И себя – тоже.

     Вот он – деликатный, узкий, стянутый под подбородок длинным пальто. Шляпа, пенсне, бородка – как нечто связанное вместе, как отличная маска, надеваемая, чтобы «скрыть и подчеркнуть». Негромкий низкий голос. Мягкая воздушная вежливость. Это образ. «Футляр» для тихо, внутри себя, тлеющего от неудовлетворённости человека. «Человек в футляре»! Только не туповатый и закомплексованный учитель гимназии, а умный и талантливый писатель.

     Не знаю, возможно, со временем у меня изменится отношение к Чехову. Но уж точно здесь не сработает вариант «стерпится-слюбится». Такой вариант вообще никогда не срабатывает, по-моему. Но, когда-нибудь, быть может, я открою книгу и… «любовь нечаянно нагрянет»…

     А стиль и язык у него превосходны! Только трудно полюбить человека исключительно за его красноречие…