И

Игреневый. Так называется цвет лошади, её масть, когда сама она рыжая, а хвост и грива – светлые. По-моему, чаще – светло-жёлтые. Этот светло-жёлтый вызывает во мне особое волнение, он получался в детстве при смешивании гуашевых белил с жёлтой краской. Помнится, мне подсказал его старший брат, – мы тогда оба с ним ходили в кружок изобразительных искусств при Пушкинском музее и рисовали по памяти мраморные статуи Микеланджело. На одной из работ брата («Впечатление от Пьеты») этот бледно-жёлтый - длинными «плачущими» мазками ложился на покрывало Мадонны и ниспадающие складки ткани, на которой лежал Спаситель. Цвет мрамора, чудесным образом утратившего тяжесть. Ставшего парящим.

     Далеко могут увести человеческие ассоциации. Открываю книгу с изображением разномастных лошадей. Что-то «игреневой» тут не видать… Но вообще это добрая лошадь для доброго персонажа. Погодите, а не игреневый ли конь у одного из трёх богатырей? Рыжий со светлыми хвостом и гривой! Доблестная коняга! На такую Кощея не посадишь – тут же его наземь сбросит! Да-а…

     Я и не пытаюсь запомнить названия мастей – бесполезно. Если потребуется, загляну в книги, в словари. Вот белую, вороную, серую в яблоках без усилий (ещё бы!) себе представляю. А вот гнедой и буланый?  Как-то въелось мне в мозг, что гнедой – красновато-коричневый, с чёрными гривой и хвостом. И с белой, опять-таки, как кистью проведённой, полосой вдоль морды. Самый подходящий для военного конь. Они, вроде, и рождаются с уздечкой и седлом. Именно на таких несутся, с дробью выбивая из дороги пыль, кавалеристы с шашками на отлёте… Стой! А точно ли это гнедая масть? Точно-точно! А полоса спереди – от чёлки до ноздрей называется проточина.

     Про «буланого» лучше сразу посмотрю в кни… Ой, простите, вам, наверно, это совсем не интересно?.. Да нет, я тоже не такой уж одержимый лошадник…

     Ну так, под занавес, ещё пару фраз о лошадках.

      Когда к вам подъезжает всадник, кажется, что он не просто увеличивается. Фигура всадника и человека «нарастают», как напряжение, как волны бетховенской музыки. Они - как замок, сам двинувшийся тебе навстречу и обступающий тебя всей своей грозной архитектурой. Ты невольно сторонишься, уступая дорогу, с робостью смотришь, как двигается тяжёлый механизм лошадиной мускулатуры. Как качается в кожаной узде длинная морда вся в ремешках и жилах. Как дышат ноздри. Как смотрят одновременно и в тебя, и сквозь тебя, и прямо перед собой - слишком умные для животного глаза. Как при шаге со стуком падает в пыль каждая нога. Как пальмовой ветвью колеблется хвост, изумляющий длиной.

     Я не лошадник. Но… как же они красивы, негодники!..