Песенка

    О Борисе Рысеве впервые услышал году так в… тысяча девятьсот… восемьдесят седьмом, наверное. Да, именно тогда я… Нет, вру! В 1988-м! Точно! Мне ещё и осьмнадцати не исполнилось, вид был юношески-беспомощный, и всё было в полунамёках – будущее, грехи, добродетели и… И усы тоже были полунамёком, парой беглых штрихов над губой. Я учился на третьем курсе художественного училища и только-только познакомился с Кирой и его «Театром Апреля». Вдаваться в подробности неохота, для этого я ещё недостаточно одряхлел, но, коротко говоря: в училище мне было скучно, я буквально прокисал в воняющих масляными красками и карандашным графитом аудиториях. А в театре французской пьесы – напротив. Там мне было весело. Там было хорошо настолько, что я непрерывно сиял и мысленно постанывал от радости общения с апрелевскими актёрами и актрисами, такими молодыми ( в основном, они были на 7-10 лет меня старше), такими полноценными и душевными…

    Да, необходимо пояснение: в «Театре Апреля» я подвизался в качестве художника-декоратора. Меня там так и звали – «Художник». И в этой расчудесной компании я и услышал впервые о Рысеве. Перед началом спектакля, пока неповоротливая публика шлялась по фойе или поёрзывала, сидя в зрительном зале, из динамиков волна за волной катились волшебные аккорды, и задушевный голос с предельной искренностью и простотой пел песни Жоржа Брассенса. Голос принадлежал Рысеву – переводчику и исполнителю произведений французского барда. Так моя юность, период абсолютной влюблённости в жизнь и людей, наипрочнейшим образом связались с этими песнями…

    Театр наш распался. Училище я закончил. Рысев же эмигрировал, если не ошибаюсь, - в Канаду. Юность постепенно втекала в медленный, холодно-блестящий поток жизни. В нём растворилось многое… Даже слишком многое там растворилось… И вот недавно я, давно выпавший из жизни, полез в интернет в отчаянной попытке отыскать там песни Бориса Рысева. Зачем? Да ясное дело – чтобы того… воскресить воспоминания. Звуками наполнить душу, как говорил пушкинский Сальери. Отыскал. Послушал с грустию… Классическая ситуация, обмусоленная в миллионах стихотворений и запетая до полной невнятицы в тысячах романсов – «не пробуждай воспоминаний». И с разочарованностью, с грустной пустотой в сердце, я… обнаружил вдруг 2-3 песни, никакого отношения к Брассенсу не имеющие, но исполненные тем же Рысевым. Да-да, они были не просто исполнены (спеты) им, а именно преисполнены!! С потрясающей ясностью я осознал вдруг, как же он, Рысев, хорош, добр, проникновенен, насколько изумительный у него дар – преображать текст и мелодию песни, чтобы она не существовала где-то вовне, но росла и расцветала в тебе самом!...

    Вот, в частности, песенка из репертуара Никитиных «Бричмулла». Ну что, в конце концов? Приятная и привязчивая мелодия. Простенькие стихи… Хороший текст, но… сами же понимаете… Какой там Пушкин! Так, игра бликов на воде… Но! В исполнении Рысева песенка не просто очистилась от никитинского сахара, а зазвучала абсолютно по-другому. В ней я услышал откровеннейшее признание зрелого мужчины, собравшего силы, чтобы хоть частично выбраться из-под обломков рухнувших надежд и глянуть туда, в ту самую заоблачную, куда мы так долго и охотно глядим в юности…

    Да что долго толковать! Послушайте. Возможно, лишь у меня, в силу самых личных причин, это исполнение вызвало такой отклик. Да ещё и качество записи ужасающее… Однако, рискну всё-таки дать её послушать. Авось не растеряю последних читателей…