Адюльтер (Продолжение)

 

 

                     2

 

 

    Маленький скользкий ключик долго не мог справиться с замком. Наконец, дверь открылась. Инженер Рыльцев задрал пиджак, опустил ключ в ущелье глубокого кармана парусиновых брюк и застучал сандалиями по коридору. На кухне что-то жарили. Возможно даже – еретиков. Мельком поглядев туда, инженер заспешил к своей комнате. Он не видел, как из кухни выглянула женская голова, на которой цвели белые папильотки. Трогая на груди халат с безумными по яркости узорами, эта женщина с жадностью смотрела в спину соседу.

    - Чего там, Петровна?- поинтересовались из кухни.

   - Инженер пришедши. Ну, щас будет венецианская трагедия!...

    В комнате инженера всё опутано лианами бахромы. Везде торчат салфетки с тщательно вышитыми васильками. На серванте – фарфоровый красноармеец, поднявший на дыбы пучеглазого коня. Красноармеец и конь блестят так, словно их полчаса облизывала собака, беззаветно любящая новый режим.

    В центре комнаты – широкая кровать. Пухлый жертвенник любви. Вошедший инженер видит на кровати двоих, он видит мужскую спину, обтянутую серой сорочкой и торчащие ноги своей супруги. Любовники смахивают на многорукое и многоногое морское чудище. Это чудище барахтается в мягких волнах распухшей перины.

    Рыльцев морщится. Обиженно шмякнув на стул свой портфельчик, он подходит к столу и, всё больше расстраиваясь, пьёт из графина тёплую невкусную воду. Жена замечает его и стучит кулаком по спине своего любезного. Тот с восторгом восклицает:

    - Да-да, я стараюсь, я стараюсь, Манечка!- и продолжает делать страстные телодвижения.

    Напившись воды, инженер примеривается и ударяет соперника графином по голове. Старательный любовник молча валится на бок. Течёт кровь. Совершенно голая Манечка скатывается с кровати и, прижав кулачки ко рту, тоненько скулит в нос. Рыльцев стоит в оцепенении, сжимая в руке отколовшееся горлышко графина.

    - Что ты сделал, животное?- драматически спрашивает жена.

    - Молчи, куртизанка!- взвизгивает муж и, швырнув на пол горлышко графина, плюхается прямо на портфель, лежащий на стуле.

    Сообразив, что пока есть возможность, следует одеться, Манечка стремительно влезает в панталоны, натягивает рубашку, хватает платье и туфли.

    Рыльцев в это время очень отчётливо представляет себе стальные кандалы на собственных руках и лишённое даже намёка на нежность плоское лицо милиционера. Рыльцев жалобно оглядывается назад – разве за ним ещё не пришли?

    Более или менее приведя себя в порядок, Манечка тихо, но с нажимом произносит:

    - Посмотри, жив он или нет.

    Склонившись над полусползшим на пол телом, инженер, выкатывая глаза, трогает чужую мягкую шею, проверяя, есть ли пульс. Раненый вздрагивает, Рыльцев отдёргивает руку.

    - Слава Богу, жив!- восклицает Манечка. Вместе с мужем они кладут на кровать несчастного любовника. Последний медленно приходит в себя. Трогает голову и долго рассматривает испачканные кровью пальцы.

    - Принеси воды!- командует Манечка.- Нужно промыть рану…

    Через двадцать минут раненый был забинтован и даже одет. Когда Манечка застёгивала ему брюки, заметно приободрившийся Рыльцев язвительно прошипел:

    - Ловко это у тебя получается! Что значит – постоянная тренировка!

    - Рыльцев, заткнись!- огрызнулась жена.

    - Как его хоть зовут?

    - Это так важно?

    - Судя по всему, ты сама не знаешь его имени.

    - Допустим, его зовут Демокрит.

    - А что, чем-то похож.

    - Не пытайся острить. Лучше помоги мне…

    Очухавшись, Демокрит посмотрел на Рыльцева, на Манечку и глухо произнёс:

    - Это типичное хамство – драться стеклянными графинами. Вы же могли меня умертвить!

    - И очень просто!- злорадно отозвался инженер.

    - Дёма, не слушай его!- Манечка повернула к себе забинтованную голову Демокрита.- Ты ходить можешь?

    - Ещё не знаю. А куда мне нужно идти?

    - Домой, золотко, домой! Здесь тебе нельзя оставаться. Вот Рыльцев тебя проводит.

    Демокрит покосился на инженера и двусмысленно кашлянул.

    - Не бойся, он тебя не тронет.

    - Там видно будет,- ухмыльнулся Рыльцев.

    - Демокрит плаксиво скривил рот.

    - Ревность – пережиток тёмного прошлого. Вы не имеете права прибегать к насилию. Мария, обращаю твоё внимание, - у тебя глубоко безыдейный супруг!

    - Зато у тебя полно идей!- окрысился Рыльцев.- Как раз одну ты и пытался сегодня воплотить в жизнь? Извиняюсь, что помешал…

    - Перестаньте оба!- закричала Манечка.- Сейчас главное, чтобы никто не узнал, что у нас произошло.

    За дверью послышался одобрительный смех двух или трёх соседей. А в открытое окно влетела бравая песня:

 

    Белая армия, Чёрный Барон

    Снова готовят нам царский трон…

 

    По улице маршировала колонна комсомольцев с плакатами, транспарантами и безобразным чучелом буржуя. Буржуй был похож на бродягу из романа Чарльза Диккенса. Парни и девушки заливисто пели:

 

    Но от тайги до британских морей

    Красная армия всех сильней!...

 

    Фарфоровый всадник на серванте поднимал на дыбы своего пучеглазого коня.

 

                                                                                                    (Окончание следует.)