Камень

И вот, наконец, Сергей решился и рассказал отцу Фёдору о своих фобиях. Случилось это недели через две после знакомства. Беседовали они в недавно покрашенном, цыплячьего цвета домике, располагавшемся во дворе храма. В домике была трапезная (вечный, въевшийся в стены запах поповских щец!) и пара комнат, где отдыхали после службы священники. В одной из них, всегда полутёмной, с Казанской Божьей Матерью в божнице, с длинным крестьянским столом и со старинным креслом, украшенным какой-то многозначительной резьбой, пил чай и общался со своими "голубчиками" чернобровый красавец отец Фёдор. К слову сказать, когда он первый раз привёл туда Сергея, то усадил его именно в это "царское" кресло. Понятное дело, молодой человек застыдился.

- Да я лучше здесь вот... на скамеечке...

- Зачем же, голубчик?- серьёзно спросил отец Фёдор.- Это у меня особое "гостевое" кресло... Можете, конечно, сесть, где хотите, только... Мне неловко будет самому в него сесть. Всё время будет казаться, что я министр, а вы ко мне на приём пришли...

Итак, наступил момент, и измученный Сергей доверчиво поделился всеми своими страхами... Про волков рассказал, про боязнь заразиться, "испортиться", про навязчивые состояния, про то даже, как боится он стать импотентом, если кто-то посмотрит на него на улице "нехорошим" глазом...

Отец Фёдор слушал, подперев щёку ладонью. Кивал понимающе, иногда болезненно сводил брови и тихо мычал... Хм... Не то это было мычание, какое издаётся обычно, чтобы рассказчик понимал - его слышат, не заснули ещё. Отец Фёдор вроде бы даже постанывал, точно слова Сергея отзывались в нём физической болью. И смотрел священник не с сочувствием, нет... А с грустной нежностью. Казалось, весь бред, который нёс Сергей, священник не только уже слышал от кого-то, а сам, лично сам, знает и, возможно, по сию пору страдает от него...

Отец Фёдор почти ни разу не перебил, задал только три-четыре уточняющих вопроса. И ещё пару раз пробормотал тихо: "Да, это ясно. Это я понимаю..." А когда Сергей замолчал, смотря на собеседника мутными больными глазами, священник положил ему свою ладонь на руку и несильно, очень деликатно пожал.

- Спасибо, спасибо, бесценный мой... Как вы были честны! Как вы смело доверились мне! А ещё говорите о "страхах"!... Думаете, я не знаю, как тяжко, как... страшно признаться перед кем-то в таких вещах? А вы сумели. Совершенно открылись передо мной... Как же любит нас обоих Господь, если вас наделил такой сильною верой в добро, а меня - способностью укреплять эту веру... Подождите, сейчас попробую растолковать... Вы, голубчик, измучились от невроза, - так называют психиатры подобные навязчивые состояния. Вы вот сказали "страхи одолели"... Не одолели! Нет! Вы и в церковь пришли-то - бороться, истреблять их, а иначе - как было бы? Остались бы дома и помирали от страха на своём диване... Вы пришли. Стояли подолгу, привыкали... Я ведь на вас внимание почти сразу обратил: новый человек появился, молодой... и такой тихий и грустный!! Ну, думаю, как-нибудь подойду, познакомлюсь. Узнаю, даст Бог, что за камень его давит. А тут и случай представился... Х-ха-ха, как я тогда на Валентину Николавну налетел - жуть! Как орлица, у которой птенца обидели!... До чего же я рад, что вы тогда согласились со мной пойти чаю выпить! И доверились после, и решили рискнуть - поделюсь всем с отцом Фёдором, авось не оттолкнёт... Вы поверили в меня! В то, что радость и свет могут через меня придти в вашу жизнь... А ведь вы человек нецерковный... Вот потому я и говорю: Сильна ваша вера в добро, Серёженька! А я-то как счастлив, ведь Бог мне послал вас; словно бы сказал мне: "Поддержи его, Фёдор. Ты можешь укрепить его веру..." Бесконечна Милость Божия к нам, грешным!... Спотыкаемся, падаем, рушимся в грязь, но встаём, но идём дальше. И никогда Господь не отвернётся от нас! И всегда Его голос в нас будит и смелость и Веру!...

Ну а страхи... Да тьфу на них, милый Серёжа! Это так, нервное расстройство... Неуверенность в себе и в силе добра. Только вера-то оказалась сильнее! Вы же сами сейчас это мне и себе доказали! Болезни, опасности, ведьмы и прочие "волки" существуют, возможно, да разве нам с вами, да с помощью Божьей с ними не сладить? Да вот та же Валентина Николавна, ну сущей волчицей показалась, когда на вас набросилась! А чем кончилось? Расплакалась пристыжённая... Характер у неё дрянной, да неврозы похуже ваших, я знаю. Шестьдесят лет... Нет, шестьдесят семь! А по сути - капризный и вздорный ребёнок. Всё ей кажется, мало ей значения придают, не верят в её "необыкновенность"... А ведь вы-то, наверно, её до смерти испугались.

- Да прямо сердце оборвалось!- с непонятным счастливым смехом согласился Сергей.

- Вот вам и "минус один волк",- тоже рассмеялся священник.- Простили её? Вот и чудесно! Я не доктор, не гипнотизёр - залезать в подсознание к вам не смею. И другим не советую... А вообще волки смертельно боятся огня. Ваши "хищники" разбегутся от Пламени Истины. А Истина, голубчик, в том ещё, что в душе вы всегда знали сами: "Как нас зло ни пугает, а Бог всё равно всех сильней!" После этого, стоит ли нам углубляться сейчас в каждый из ваших страхов? Отдохните, сейчас я вам кофе сварю...

- А вы, батюшка, всегда после разговора на серьёзную тему предлагаете чай или кофе.

Отец Фёдор блеснул своей белой улыбкой.

- Это верно,- сказал он,- наверное, тоже невроз. Ну, ещё и чтобы плоть не обижалась... что о ней так надолго забыли... Кстати, тут у меня есть печенье одно - прямо божественное!... Не пугайтесь, голубчик, я же в переносном смысле!...