Пожалуй, ни один писатель в мире не знал такой прижизненной славы, как Максим Горький. Ещё до его ухода в его честь был переименован его родной Нижний Новгород, названа улица в Москве, два крупнейших театра, теплоход, крейсер, самолёт, Литературный институт (сегодня, кстати, в столице нет даже переулка его имени).
Максим Горький — писатель, обласканный советской властью. Его произведения издавались миллионными тиражами, были включены в школьную программу, являясь образцом прозы. Да и сам писатель, хоть и жил периодически за границей, представлял собой почти эталон настоящего советского человека.
Горький и Сталин
Кроме творчества изучали и биографию писателя, тем более в ней было немало идеологически верных моментов: трудное детство, первые пьесы, описывающие жизнь низших сословий, ссора с властью (сам Николай II накладывал на произведения Горького уничижительные резолюции), эмиграция, поддержка большевиков, дружба с Лениным. Жизнь Горького кипела и бурлила.
Горький, Пятницкий и Скиталец
Горький на сцене Народного дома. 1903 год.
Максим Горький и Антон Павлович Чехов
Горький и Шаляпин
Горький и Ягода на Беломорканале
«Я страстный!» Эта слава Горького, и огромные тиражи, и роскошь в быту, и его упоение социализмом в конце концов поставили ему в вину, превратив героя-Буревестника в антигероя.
Всемирная известность Горького задевала Бунина:
«Пора сорвать маску, что он великий художник. У него, правда, был талант, но он потонул во лжи, в фальши».
А Цветаева ценила его выше Бунина.
Бунин и Горький
Лев Толстой, бывший в свою очередь кумиром для Горького, бывало, помечал на полях его трудов:
«Отвратительно, гадко, ужасная фальшь!»
Герберт Уэллс считал его «сталинистом, защищавшим всё, что делал Сталин».
В итоге он расплатился за всё, и за «роман с революцией», с властью - тоже. Потеря в 1934-м обожаемого сына Максима (есть версия - его «убрал» НКВД).
Жестокое разочарование в Советах. Мучительная смерть в 1936-м в 68 лет (существует версия, что отравлен по указке вождя?). И как финал - ниша в Кремлёвской стене, где покоится урна с прахом, которую и нёс на похоронах сам Сталин.
Внешне спокойный, выдержанный, мягкий и нежный в общении с людьми, «лёгкий на слезу», невероятно обаятельный, с необычайно, беспредельно синими глазами (таким его вспоминают современники), Горький писал о себе: «Я человек страстный».
В 10 лет он ложился на спор под поезд между рельс: «Жутко, но приятно чувствовать, что вот сейчас полетишь над землёй!»
В 19 стрелялся, предварительно изучив анатомический атлас, но - всё-таки промахнувшись мимо сердца. Сердца, в тот момент поражённого несчастной любовью:
«Зачем тебя я одевал роскошной мантией мечты?
Любя тебя, я сознавал,
что я себе красиво лгал и что мечта моя - не ты!»
В его жизни были три главные дамы сердца. Каждая из них была красива, талантлива, умна и сильна характером, духом. И все они, что поразительно, между собой пребывали во вполне нормальных отношениях. Бывало даже, живали «при Горьком» под одной крышей.
А он признавался на склоне лет: «Очень я одинок. И надоело мне всё до отчаяния». Но начались его сердечные терзание до этих трёх женщин.
Была еще одна женщина, первая любовь писателя, которая не оставила большого следа в его жизни.
Первая гражданская жена писателя Ольга Каминская, выпускница института благородных девиц, побывавшая уже дважды замужем, была значительно старше юного Алеши Пешкова. Она была очень деятельной натурой: занималась революционной пропагандой, подделывала паспорта, изготавливала шляпки, писала портреты. Но это была женщина, которая действительно умела любить!
Ольга Каминская с первым мужем
Писатель посвятил Ольге Юльевне несколько произведений, но уже через год с ней расстался — дама сердца заснула во время чтения новой новеллы, чего писатель простить не смог.
Единственной венчанной законной супругой Горького осталась Екатерина Пешкова (в девичестве Волжина). Она дожила до 1965 года, до 89 лет. И так и осталась вдовой писателя, так как замуж больше не выходила.
Были дети: дочь Катя умерла совсем маленькой, а сын Максим, будучи очень близким отцу человеком, уже женившись, обзаведясь двумя дочерьми, жил со своей семьёй у отца - в Италии, потом в особняке в Москве.
Познакомился Алексей Пешков с Катей, красавицей-дворянкой, в редакции «Самарской газеты». Оба увлекались революцией и литературой. А увидела она своего будущего мужа впервые... отплясывающим в редакционной комнате на столе! Такими «весёлыми» были у сотрудников тогда традиционные завтраки. Но с приходом Кати на должность корректора эти застолья по утрам прекратились.
Зато молодой фельетонист Пешков стал задерживаться допоздна, читая корректорские гранки. «Я люблю тебя не только как мужчина, муж, люблю как друг, может быть, больше - как друг».
Екатерина Волжина в девичестве
Молодая девушка трудилась в газете секретарём и смотрела на Горького, который к тому времени стал довольно популярен, влюбленными глазами. Горькому польстило такое бесхитростное обожание поэтому, не утруждая себя долгими ухаживаниями, он сделал Екатерине предложение.
Максим Горький и Екатерина Волжина
Екатерина Пешкова с сыном Максимом.
Пара обвенчалась, через год родился сын Максим, ещё через четыре года — дочь. Дочь Катя умерла в пятилетнем возрасте.
Прожив с ней семь лет, он оставит её ради Марии Андреевой, примы и первой красавицы - актрисы знаменитого Художественного театра. Но друзьями они с женой останутся на всю жизнь: огромная переписка (600 писем Горького к Пешковой) с такими обращениями к ней: «Друг мой! Милый ты мой человек! Дочь моя!»
Его первая жена Екатерина Павловна Пешкова (урожд. Волжина) (1878 - 1965) масштабом своей личности ничуть не уступала именитому писателю. Роли жены-домохозяйки или даже литературного секретаря при муже был тесны для этой выдающейся женщины, поэтому, прожив вместе знаковые семь лет, они расстались, оставшись, однако, на всю жизнь добрыми друзьями. Двое детей, Максим (1897 - 1934) и Катя (1901 - 1906) остались, конечно, с матерью.
Активный член партии социалистов-революционеров (некоторое время была даже в составе ЦК), она регулярно бывала за границей, посещала курсы в Сорбонне, подолгу там жила, занимаясь, как сейчас сказали бы, правозащитной деятельностью. Открытие народных домов и детских библиотек, помощь полит-эмигрантам и жертвам войны, защита прав политкаторжан - далеко не полный перечень дел, которым она отдавала всё своё время.
Ирония судьбы заключалась в том, что те, кого она так рьяно защищала от царских карательных органов, после октябрьского переворота сами пришли к власти, и всех преследуемых и обездоленных она продолжала так же настойчиво оборонять теперь уже от них самих.
Мария Андреева
Мария Андреева (по мужу Желябужская, мать двоих детей) стала гражданской женой Горького. Подписывалась при этом «Мария Пешкова».
Во время совместной поездки с писателем в Америку её травили в прессе и даже выселяли обоих из отеля - как «незаконных» сожителей. Она оставила детей, а затем и сцену, чтобы более 10 лет неотлучно быть с Горьким.
Максим Горький и Мария Андреева позируют художнику Илье Репину.
Мария Фёдоровна служила в МХТ (Московский Художественный Театр) и была весьма популярной актрисой. Встреча произошла в Севастополе. Вскоре после знакомства Горький начал посещать светские рауты, устраиваемые актрисой и её мужем. Дружеские отношения быстро переросли в любовные.
Не в силах сопротивляться чувствам, и Горький, и Андреева оставили семьи, начав совместную жизнь. Официально писатель не развелся, поэтому смог предложить своей избраннице лишь гражданский брак, что, впрочем, её вполне устроило.
Надо отметить, что Мария Фёдоровна оказала на Максима Горького огромное влияние — именно она познакомила его с социал-демократами и Лениным. Встреча с оппозиционными лидерами произвела на писателя неизгладимое впечатление: он стал ярым поклонником партии рабочих и крестьян.
Она мужественно терпела положение «незаконной», принимала Екатерину Павловну, а позднее, в 52 года, приняла и третью, последнюю любовь Горького - 26-летнюю Марию Будберг (Закревскую). Терпела и краткий в 1910 г. роман Горького с женой друга, по слухам, родившей от него дочь.
Конечно же, жена плакала. Впрочем, плакал и Алексей Максимович. Вообще он любил поплакать.
Мария Андреева отставать от мужа - «изменщика» не собиралась. Своим любовником она сделала Петра Крючкова, помощника Горького, который был моложе ее на 21 год. В 1938 году П. Крючков, который, несомненно, был агентом ОГПУ, был обвинен в «злодейском умерщвлении» Горького и расстрелян.
До Крючкова в любовниках Андреевой состоял некто Яков Львович Израилевич. Узнав о своей неожиданной отставке, он не нашел ничего лучшего, как избить соперника, загнав его под стол.
Андреева не сумела выносить ребёнка от писателя - упала на сцене. А ушла от него сама. Правда, после писала: «Были периоды, и очень длительные, огромного счастья, близости, полного слияния - но сменялись они столь же бурными периодами непонимания, горечи и обид».
Он называл её «прекрасная женщина-друг», «благородная Маруся». Но при этом сознавался, что «возлюбленную следует распиливать тупой пилой»: «особой нужды не чувствую ни в ком. Желаю лишь одного - покоя для работы и для этого готов заплатить любую цену».
А сама она подвела итог горько-сладкой жизни с Горьким: «Я была неправа, что покинула его. Я поступила как женщина, а надо было поступить иначе: это всё-таки был Горький».
Андреева много помогала Горькому. Женщина и организовывала его быт, и занималась секретарской работой (печатала рукописи, решала вопрос с гонорарами, делала переводы), и даже, при необходимости, была медсестрой и седелкой. Театр пришлось оставить.
Пара много путешествовала, подолгу жила в США и Италии, занимаясь при этом не только личными, но и партийными делами. Не везде Горького и Андрееву принимали благосклонно, а в США и вовсе произошел неприятный инцидент. Местное пуританское общество, узнав, что дама, которую писатель везде представлял своей женой, таковой вовсе не является, устроило настоящую травлю.
Незадолго до революции влюбленные вернулись обратно в Россию. Мария Фёдоровна вновь поступила в театр.
Переворот 1917 года расколол не только страну, но и крепкую пару: Горький не поддерживал террор и убийства, а его гражданская жена считала, что цель оправдывает средства. К тому же по соседству поселилась Мура, которая и стала последней любовью писателя.
О Марии Закревской-Будберг, третьей и последней женщине Горького, с лёгкой руки Нины Берберовой, написавшей о ней роман, говорят: «Железная женщина». Так называл её и сам классик. Но Берберова, близко знавшая свою героиню, находила в её облике, улыбке «что-то кошачье». Не зря же её прозвали Мура. Горький называл её ещё «руссейшая из русских».
И, посвящая ей свой последний незаконченный роман «Жизнь Клима Самгина», надписал девичью её фамилию - Мария Игнатьевна Закревская. А «Бенкендорф» - это по первому мужу, отцу двух её детей, убитому в 1919-м мужиками. «Будберг» - по мужу второму, барону, от него и титул баронессы.
Герберт Уэллс, Алексей Максимович Горький и Мария Закревская-Бенкендорф.
Острый мужской ум, сильный характер и внутренняя свобода привлекали к Муре всеобщее внимание и вызывали восхищение. Она не была красавицей, но её несколько широкое, скуластое лицо, умное и серьёзное, бывало красивым. Наверное, в ней было непобедимое обаяние, женскость в сочетании с жёсткостью, да и «мужчин она любила и не скрывала этого» - «секс шёл к ней естественно», по замечанию Берберовой.
50-летний Горький влюбился сразу, и скоро Мура стала для него всем: секретарём, переводчицей (знала пять языков), делопроизводителем. Он переносил её постоянные отлучки - то к детям, то в Лондон к Герберту Уэллсу. Да-да, и это самое пикантное: у Муры параллельно с пролетарским классиком случился роман с британским фантастом.
Уэллс все следующие 12 лет романа с Мурой уговаривал её выйти за него замуж. Умерев, он оставил ей 100 тыс. долларов, на которые она и жила.
Мура умудрилась превратить свою жизнь в легенду, авантюрный роман. Она не оставила ни дневников, ни мемуаров: думайте что хотите! Её считали то немецкой, то английской шпионкой, то агентом НКВД. А свой архив она сожгла.
Те, кто видел её в старости (её не стало в 82 года), вспоминают очень грузную даму, которая постоянно курила и не расставалась с утра до ночи с флягой водки - так, собственно, было всю жизнь: говорили, что она могла перепить любого здоровенного мужика. Горький умер в Горках у неё на руках.
Будберг, как и Андреева, работала у Горького секретарем, сопровождала его во всех поездках, чем могла помогала писателю, скрасив его последние дни. А версия о том, что отравила его по заданию Сталина именно Мура, стала последней легендой о её яркой и бурной жизни.
"Vdohnovenue"